О дивный, новый мир..

морковку. И как бы быстро ослик не бежал, морковка все равно будет бежать быстрее. Ослик не может увидеть палки, а если и увидит, то не сообразит. А я…

- Сообразил? – он все еще не понимал.

- А я не ослик. И я понимаю, кто будет тогда управлять фирмой. Так сказать, поворачивать морковку и указывать куда бежать. Я решаю, какие клиенты нам подходят, а какие нет. Увы, мой друг, я вынужден вам отказать.

- Что?!

- Да, да. Я  не берусь выполнить ваш заказ. Боюсь, не справлюсь, - и я сокрушенно покачал головой.

Вежливость с полковника слетела тут же.

- Сэр, - его резкий тон мне совсем не нравился, но, по крайней мере, сейчас Лэндчестер был настоящим, - разве ВЫ не желаете блага НАШЕЙ стране? Разве ВЫ не хотите укрепить НАШУ безопасность, НАШУ оборону, поддержать НАШУ армию? Мы намерены использовать ваше изобретение для создания совершенных машин, благодаря которым мы совершим рывок вперед. Подумайте, о наших парнях. Разве вы хотите, чтобы они горели в танках, защищая свободу и демократию? Подумайте и еще раз все взвесьте. Я подожду.

Повисла пауза.

- Нет, - просто сказал я. – Я не хочу укреплять ВАШУ армию и ВАШУ безопасность.

- Нет?! Ну что ж, сэр, вы сами выбрали этот вариант. Мне очень жаль, но я вас предупреждал.

Странно, но полковник не производил впечатление удрученного человека. Последние слова он сказал так, что ясно слышалось: «Ничего, ничего. Подождем. А все-таки наша возьмет». Но вслух он не сказал более ни слова. Молча поднялся, молча поставил стакан, молча пошел к выходу и молча закрыл за собой дверь.

Признаться, сердце у меня было не на месте. Пугала неизвестность. Кто может сказать, на что способен рассерженный лев? Но время шло и ничего не происходило. Мы работали, развивались и я постепенно стал забывать о нашей встрече, поскольку дела шли успешно. Может даже слишком успешно. «Аква ойл» начала выходить в первую национальную десятку. Наши представительства были в двадцати пяти штатах, а число автостанций дошло до восьми тысяч. Экологи грозили, что скоро на Земле останутся одни пустыни, а вся вода будет сожжена в моторах. В бесконечных ток-шоу обсуждали, что такое для среднего американца переход на водяное топливо.. Мы стали Явлением. Но что-то царапало меня, когда наш департамент рекламы в своих роликах подчеркивал, что только наши водяные автомобили – настоящие. Конечно,  бизнес есть бизнес. Надо делать так, иначе с тобой не будут иметь дело. Но…

Да, дела пошли успешно. Неожиданно и для нас и для них. Они этого не учли и, наверное, поэтому  решились на грубые действия. В тот несчастный вечер я, как всегда пришел с работы домой, где меня никто не ждал. Увы, руководящая должность не столько почет и деньги, сколько заботы, заботы, заботы… Так что Сьюзен с детьми уже давно гостила у мамы. К счастью.

Устало плюхнувшись на диван, я машинально включил телевизор. Замелькало разноцветье рекламы, потом начались новости. Пошли происшествия. Где-то какой-то идиот не справился с рулем собственного трейлера и рухнул с моста в реку. Диктор бубнил что-то про полицию. Вдруг сделал паузу и сообщил, что грузовик был с водяным мотором.
И с этого дня как будто прорвало. Ежедневно где-нибудь машины падали, сталкивались, взрывались. И какая-нибудь где-нибудь обязательно оказывалась с нашим модифицированным двигателем. Неудивительно, что вскоре к нам поступил по этому поводу запрос от Национального общества потребителей. Разумеется, мы с негодованием отвергли все претензии. Потом  
пришло письмо. Некий Джон Смит (имя настолько вымышленное, что сделано это было явно нарочно) соглашался купить «Аква ойл» по цене раз в десять ниже той, которую мы тогда стоили. Вообще-то я не очень бы привязан к компании. Я-то знал, КАК мы можем передвигаться. Но Речь была почти готова, и я был уверен, что  слова президента одной из ведущих компаний  в Конгрессе будут слушать, а слова просто мистера Мак-Доннела – нет. Это точно. К тому же, меня возмутила анонимность послания. К черту, господа! Запугать меня не выйдет! Если я и продам фирму, я сделаю это по настоящей цене! И я постарался забыть о письме.

… На сей раз не было никаких типов на крыльце и громилы-шофера за рулем. Все было проще и буднично. Национальное общество потребителей подало на нас в суд, заявив, что мы не проводим испытательные тесты машин после переоборудования, а, следовательно, подвергаем жизнь граждан опасности.

А на следующий день я услышал от секретарши, что меня хочет видеть некий господин, готовый решить наши проблемы. Что ж, я не очень-то удивился, увидев знакомый бобрик. «Стервятники слетаются. Решили, что корова уже сдохла? Не рано ли?», - думал я, приглашая Лэндчестера в свой кабинет.

Он, видимо, решил, что плод созрел и особо церемониться нечего.

- Плохие времена, Тимоти, - голос его был весьма фамильярным. – Суд – штука не из легких. А если проиграть…

Он причмокнул губами и покачал головой.

- А если выиграть? – надо было поставить его на место.

- Выиграть? Ну-у, это сложно, очень сложно…

Он замолчал. «Кончай эту тягомотину! – чуть было не заорал я. – Говори, зачем пришел и проваливай!» Он как-то почувствовал это, потому что вздрогнул и выпрямился:

- Сэр, я пришел сделать вас последнее предложение. Вы соглашаетесь продать компанию и ваше ноу-хау, а я обещаю, что никакого суда не будет. «Аква ойл» исчезнет и никто никогда не вспомнит о ней. Само собой, вы начнете новую жизнь. ВПОЛНЕ ОБЕСПЕЧЕННУЮ.

М-да, он даже не догадывался, ЧТО для меня было важным. Это дело приобрело общенациональный характер. Заседания должны были транслироваться в прямом эфире. Лучшей трибуны мне было не найти. Но объяснять это сидевшему напротив меня «медному лбу»? Не мечите бисер перед свиньями – воистину справедливые слова.

- Полковник, вы третий раз предлагаете мне сделку и я третий раз говорю вам «нет», - я говорил медленно, с расстановкой словно надиктовывал. – По-вашему, я плохой гражданин. Я не патриот своей страны, я не забочусь о ее безопасности. Ладно. Но патриоты ли те, чьи мысли заняты лишь одним – убить? Мы называем людей врагами. Назвав их так, мы разрешаем себе их убить. И чем больше, тем лучше. А для этого нам нужно оружие, много оружия. Оружия все более совершенного. Оружия, которое может убивать все больше и все лучше. Оружия, которое способно думать и убивать уже само…. А вы не боитесь, что однажды оно взбунтуется и будет убивать вас? Еще недавно вы расстреливали из пушек индейские стойбища, а теперь будете давить своими водяными танками нищих арабов. Нефть уже вам будет не нужна.

Полковник дернул щекой. Все-таки, кажется, я его задел.

- Прощайте, мистер Мак-Доннел. Теперь мы встретимся в суде.

- Прощайте, полковник. Извините, успехов пожелать не могу. Сами понимаете, почему.

Я не буду здесь рассказывать об обычной судебной процедуре, подборе присяжных и прочем. Я был озабочен лишь своею речью и меня мало трогало, что дело неуклонно клонится к обвинению. Поэтому я мало предпринимал попыток спасти положение, чем вызывал ярость Гонсалеса, нашего адвоката. Он-то был уверен в выигрыше. Недаром он получал в нашей фирме больше всех.  Для меня же главным было одно – Речь. Успеть ее сказать. Между прочим, сам не понимая зачем, я написал еще один рассказ по тому же рецепту. И, что удивительно, успех его был таким же.

Время прошло быстро. День Речи настал. Я поднялся со скамьи и расправил листки:

- Ваша честь, уважаемые присяжные! Я обращаюсь к вам. И к всем тем, кто сейчас видит и слушает нас…

Странно. Говоря слова, я одновременно и оценивал себя со стороны. Так что, таким началом я, безусловно,  заинтересовал публику. Потом я вспомнил о Колумбе и его поисках страны мечты. Потом я выдержал паузу. Все, что случилось ранее и происходило сейчас, было лишь подготовкой моих последующих слов:

- Я принес вам новый мир. Мир без войн, грязи и голода. Мир, открытый Космосу. Мир, равноправный во Вселенной. Мир, где всем нам хватит места и пищи…

Тишина в зале была абсолютной. Слышался только шум моторов проезжавших мимо здания суда машин. «Интересно, водяные они или нет?» – вдруг мелькнуло у меня.

- Я  знаю, о чем говорю. У меня есть несколько проектов, которые в корне изменят нашу жизнь. Мы избавимся от пробок – проклятия мегаполисов. Мы накормим Африку, мы получим доступ к руде на астероидах. Не нужно будет уродовать землю в поисках металлов… Переделка машин – это всего лишь проба сил перед тем великолепным разбегом, который нас ожидает.

Я вытащил свои тетради и положил на их стопку ладонь:

- Вот здесь будущее человечества. Будущее, которое начнется сегодня, если мы захотим в него поверить…

Я обвел взглядом зал и ничуть не удивился, увидел мистера Лэндчестера. Мне даже показалось, что он подмигнул мне.

Я не стал подробно говорить о содержимом моих тетрадей. Я давал лишь краткое описание. Но и это звучало как пересказ фантастического романа. Только в отличие от фантастики это было вполне доступным.

- Однажды наш предок преодолел в себе страх. Он оседлал бревно и пустился на нем вплавь. Он сделал то, что доселе считалось невозможным. И сколько раз после него находились люди, ломавшие предрассудки и делавшие невозможное возможным. Ведь благодаря именно им сегодня мы получили все наши блага…

Председатель внезапно прервал меня:

- Скажите, вы тестировали ваши машины после переделки или нет?

Мне показалось, что в меня выстрелили. Потому что действие этих слов
было таким же. Неожиданно и оглушающе. Спросить об этом после ТАКОЙ речи! Повисла угрожающая пауза.

- Нет, - наконец выдавил я.

- Ну вот, видите! – с явным облегчением воскликнул прокурор. – Мне тоже хотелось бы кое-что уточнить Ведь это вы являетесь автором парочки не самых плохих научно-фантастических рассказов, в которых изложили примерно то же самое, о чем вы только что нам с таким жаром говорили?

Отрицать очевидное было глупо. Я вздохнул и сказал «да». В зале поднялся шум. Внезапно боковым зрением я увидел как какой-то человек, не обращая внимания на возгласы и предостережения, быстро шел по центральному проходу прямо ко мне. На ходу он что-то доставал из кармана. «Пистолет?!». Помню, что я не испугался, а  удивился. Честное слово, я от них не ожидал такого грубого конца в виде маньяка-убийцы. Но человек достал блокнот и ручку.

- Ваша честь, - еще издали громко заговорил он, показывая блокнотом на меня, – разрешите мне взять автограф у этого человека. Я литературный критик. Я прочел его рассказы и заявляю, что перед нами настоящий писатель…

Я  дернул головой и случайно наткнулся взглядом на полковника. Сэр Лэндчестер сиял. Да-а, в отношении его я ошибся… Едва я успел расписаться в блокноте, как услышал:

- Прошу присяжных пройти в свою комнату для совещания.

Ну вот и все. На мгновение мне стало противно и тоскливо. Эти люди! Разве они заслуживают лучшего? Да как они смеют судить о том, чего не знают и не могут понять?… Потом настала опустошенность. К черту все. Не понимаете, не желаете, не хоти те. Вы привыкли жить в этом болоте, и я вам не нужен. Так привычнее, безопаснее. Что ж, Колумб умер в безвестности. Никто  не знает где его могила. Вот чем люди всегда платят «возмутителям», тем, кто «взрывает» старое общество…

Может быть, я слишком