направились в каюту.
Рано утром, когда солнце еще не вышло из-за горизонта, пароход причалил к пристани города Лиски. Зина с Виктором отправились к железнодорожному вокзалу, где надеялись сесть в поезд, следующий до Воронежа.
3
Воронеж встретил их шумом и многолюдностью. Впервые оказавшись в большом городе, Виктор был совершенно ошеломлен гулом машин, звонками трамваев, сверканием витрин магазинов, и сам себе казался каким-то маленьким и незначительным. Если бы не сестра, он совсем бы растерялся в этой городской, непривычной для него круговерти.
Вскоре они добрались до протезного завода. В окошке регистрации женщина, оформлявшая документы, предложила:
- А вы, молодой человек, можете остаться у нас, в стационаре. Вам тогда не придется приезжать на примерки, да и протезы будут изготовлены быстрее.
Виктор согласился.
В стационаре, увидев большое количество инвалидов, он удивился. Живя в деревне, ему казалось, что он один такой на всем свете, не считая инвалидов войны. А здесь их находилось три десятка человек, и в основном это молодежь, примерно такого же возраста, как он и моложе. Среди инвалидов были и девушки, что больше всего поразило Виктора.
В палате, куда его поместили, лежал участник войны, Никита Петрович. Так как он был самым старшим по возрасту, все обращались к нему только по отчеству. Огненно-рыжий, с лицом, густо покрытым сетью рябин и голубыми, весело блестевшими глазами, Петрович был душой всего стационара. Там где он появлялся, всегда слышался громкий смех и визг девчат. Не имея обеих ног, он передвигался на протезах, больше похожих на копыта, закрепленные на коленях. Вместо пальцев на обеих руках имелось только по одной фаланге.
Его история поразила Виктора. Во время войны Петрович был командиром взвода танков. В одном бою, осколком снаряда ему пересекло ногу ниже колена. В пылу боя, который продолжался целые сутки, его не смогли сдать в госпиталь и возили на броне танка. Нога, болтавшаяся на одних сухожилиях, доставляла ему неудобства, он взял, и перерезал их ножом. А ногу, как сам выразился: "вместе с сапогом выбросил за ненадобностью".
Были сильные морозы, и Петрович обморозился. Уже после войны стал замечать, что ногти на руках и на оставшейся ноге, стали чернеть. Начиналась гангрена. Ему предлагали ампутировать ногу выше колена и кисти на руках, но Петрович отказался. Борясь за каждый сантиметр тела, он перенес тридцать две костные операции и все же лишился второй ноги, но до колена, потерял пальцы на руках, но зато сохранил кисти. А вот присутствия духа не потерял и по сей день. Всегда веселый и жизнерадостный, он не только развлекал всех, рассказывая веселые истории, но и поддерживал молодых ребят, которые переживали за свою инвалидность.
Виктор с нетерпением ждал первой примерки протезов, но когда это произошло, был сильно разочарован. Протезы крепились с помощью ремней, проходящих по спине и охватывающих плечи. Это сковывало движения, а Виктор привык вольно работать культями. Да к тому же возможности протезов были ограничены. Пальцы, сжатые в щепотку, раздвигались при помощи тяги, проходившей через плечи, позволяли взять стакан с чаем или кусочек хлеба, ухватить какие-то мелкие предметы, но держать полное ведро воды или тяжелую сумку они не могли. Пружина, сжимающая пальцы, не выдерживала большой нагрузки, пальцы разжимались и груз выскальзывал.
А вот рабочий протез его порадовал. Это был кожаный чехол, который закреплялся на культе. На конце его имелось металлическое гнездо, куда вставлялись различные инструменты: молоток, зубило, стамеска, разные крючки и держатели. Это давало возможность, закрепив молоток, забивать гвозди, стамеской или долотом почистить дощечку, сделать в ней паз, а кисточкой можно красить окна, двери или пол. Да мало ли в деревне всевозможных мелких дел, которые он сам теперь сможет выполнять.
Среди инструментов Виктор обнаружил металлическую наставку, с резиновым кулачком на конце, применение которой не мог представить.
- А эта для чего? – спросил он инженера-протезиста.
- Для печатания на машинке, - ответил тот. – Кстати, у нас есть списанная машинка, я сейчас поищу у себя на складе и принесу. Зачем зря время терять. Пока здесь находишься, будешь учиться печатать.
Через час он принес старенькую машинку "Ленинград". Заложив в нее лист бумаги, взял протез, защелкнул в гнездо насадку, а сам протез прикрепил Виктору на левую культю.
- Старайся мягче бить по клавишам, - пояснил он.
Виктор начал тренироваться. Вначале у него ничего не получалось. Приходилось долго разыскивать нужную букву на клавишах, так как они располагались не по алфавиту, как думал он, а вразброс. Петрович, до войны работавший секретарем и печатавший на машинке, первое время не отходил от него, подсказывал и помогал.
- Когда-то машинка и подсказала мне, что заболели пальцы, - сказал он. – Печатаю и чувствую, стало больно стучать пальцами по клавишам. С каждым днем все хуже и хуже, а потом заметил, что ногти стали чернеть. Так и закончилась моя карьера секретаря, - вздохнул он, и в глазах его промелькнули то ли грусть, то ли сожаление.
За время, проведенное в стационаре, Виктор научился печатать настолько быстро, насколько быстро может печатать человек одним пальцем.
Получив новые, пахнущие лаком и кожей протезы, Виктор выписался из стационара. Стоял погожий день. Было довольно холодно. Над городом плыли белые пушистые облака. Медленно падали крупные, редкие снежинки и тихо ложились на землю. Рябина, стоящая вдоль тротуара, давно сбросила листву, а ветки пригнулись к земле под тяжестью сочных гроздьев ягод. Неожиданно с оживленным гомоном прилетела стая свиристелей. Красивые птицы с хохолками на головках шумно возились на кусте, затевая драку между собой из-за вкусных, подернутых первым морозцем сладких ягод. Поев и отдохнув, они так же неожиданно снялись и улетели всей стаей.
Проводив взглядом, Виктор направился к вокзалу.
Продолжение следует.
