Глава четвертая
1
С раннего возраста крестьянским детям внушают одну из десяти заповедей «Не укради». Но она нарушается сотни раз до тех пор, пока страх перед возмездием не остановит воришек, или пока в них не проснется совесть...
Озорная, но хорошая среда окружала Виктора Орлова. Его товарищами были дети хлеборобов, смелые и дружные ребята. Всем им свойственны игры, шалости, проказы, и Виктор ничем не отличался от своих друзей. Наслушавшись от отцов рассказов о войне, о подвигах, каждый мечтал совершить хотя бы маленький, но подвиг.
А где его совершишь, если не в набеге на чужой сад? Тут нужно обладать осторожностью разведчика, ловкостью кошки и большой смелостью, чтобы набрать яблок именно с того дерева, под которым спит сторож. Таким местом, где совершались «подвиги», чаще всего был сад Лешего.
Лешим звали хромого мужчину лет пятидесяти, высокого роста, краснощекого, будто нарумяненного. Удлиненная голова его сидела на тонкой шее, а быстрые маленькие глазки пытливо присматривались к собеседнику, словно приценивались. Небольшой острый нос находился в постоянном движении, и создавалось впечатление, что его обладатель к чему-то принюхивается.
Люди частенько подшучивали над ним, но любили за веселый характер и бескорыстие во всяком деле. Жизнь его была незадачливо проста, вся на виду. Принимая, любые повороты судьбы, он не знал уныния и никогда не обижался.
Кличку Леший он получил за свой вид. Жалуясь на ревматизм и радикулит, круглый год носил одну и ту же одежду: зимой, в сильные морозы, и ле-том в жару ходил в стеганной выцветшей фуфайке, брюках галифе, в резиновых сапогах и в шапке. Брился редко, чаще всего ходил заросшим и всем своим видом напоминал лешего, только что вышедшего из леса. Кличка так приросла, что имя его словно забыли, даже дети обращались к нему со словами «дядя Леший».
Леший сторожил свой сад и спал на самодельном настиле, сделанном под яблоней. Но не боязнь потери яблок заставляла его спать там. В самом деле, он любил свежий ночной воздух, пропитанный запахами плодов и трав. Вот к нему-то, хвастаясь друг перед другом смелостью, и повадились ребята.
Несколько вылазок прошли удачно. Но очередной поход оказался для Виктора роковым. Несколько ребят, в том числе и он, забрались на яблоню, под которой спал Леший и, прислушиваясь к его равномерному храпу, набивали карманы плодами.Вдруг нога Виктора соскользнула с опоры, а сук, за который держался, обломился и он свалился прямо на сонного сторожа. Тот во весь голос заорал:
- Караул! Убивают!
Словно переспелые яблоки посыпались ребята с дерева и бросились врассыпную. Только слышно было, как трещат под их ногами сухие сучья. Виктор тоже хотел бежать, но Леший, оправившись от испуга, успел ухватить за руку. Мальчик рванулся, но рука была зажата словно в тиски. Пришлось смириться, с завистью прислушиваясь к удаляющимся шагам друзей.
- Ты чей будешь, едя тебя мухи? - спросил Леший, продолжая цепко держать руку Виктора.
Надеясь на то, что в темноте сторож его не узнает, он молчал.
- Что молчишь? Думаешь, не узнаю? Вот запру тебя в сарае, а утром отведу к отцу.
Угроза подействовала. Виктор знал, что отец никогда не простит ему воровства, и еле слышно проговорил:
- Орлов.
- Тихона Яковлевича сын? - удивился Леший. - Не ожидал от тебя такого, не ожидал! Отец чужой крошки никогда не возьмет, а сын, на тебе, воровать полез! И не стыдно?
- Я больше не буду, - виновато ответил Виктор и почувствовал, что рука его освободилась.
Первая мысль была – бежать, нo бежать почему-то расхотелось, и он начал выкладывать яблоки из кармана. Леший, заметив это, придержал его руку.
- Зачем выкладываешь? Нарвал так ешь на здоровье, не жалко. Захочешь еще, приходи, завсегда дам. Только не воруй. Воровство еще никого до добра не доводило. Надо жить по совести, так чтобы людям радостно было от того, что ты живешь. Понял?
- Понял, дядя Леший.
- Вот и хорошо! А теперь иди и отцу привет передавай. Он слегка подтолкнул Виктора в спину, а сам улегся досматривать так неожиданно прерванный сон.
Лучше бы он отодрал за уши или отругал, легче было бы. А он своими словами словно перевернул что-то в душе Виктора, заставил задуматься над своим поступком, пробудил его совесть и навсегда отбил охоту проявлять «геройство».
2
Дружной стайкой кружились дети вокруг родителей. Одежда на них старенькая, но чисто постиранная и аккуратно заштопанная. С раннего возраста, приученные к труду, они помогали, как могли. Василий и Виктор кололи дрова, носили воду, расчищали двор, а Ирина Андрияновна, с Зиной возились в огороде.
Чем больше подрастал Виктор, тем больше старался походить на отца. Тихон Яковлевич вставал с первыми проблесками зари, и вместе с ним просыпался Виктор. Он видел, как отец, изо дня в день, невзирая на погоду, собирался и уходил на работу. Все, что он делал, делал на совесть, добротно и красиво. Когда выдавалось свободное время, Тихон Яковлевич уходил в сарай. Там у него была столярная мастерская, где делал на заказ стулья и окна, любовно вырезал незатейливые узоры для ставней. Виктор всегда вертелся около, подавал инструменты, присматривался, и сам пытался что-нибудь смастерить.
Когда сыну пошел одиннадцатый год, Тихон Яковлевич начал приучать его столярничать. Учил пилить, строгать, клеить, вязать рамы, подробно объяснял назначение каждого инструмента, показывал, как им пользоваться. Если у мальчика, что-то не получалось, говорил:
- Ничего! У тебя вся жизнь впереди. Еще научишься и рамы вязать, и стулья делать. Хорошим мастером не сразу становятся. Для этого необходимо иметь желание, а самое главное - терпение.
Делал это без назиданий и упреков, постепенно раскрывая сыну секреты столярного мастерства. Смышленый мальчик без труда постигал все премудрости. Больше всего ему нравилось строгать доски, вдыхать запах смолистых стружек, шуршащих под ногами, а особенно было приятно, когда видел, как из грубого полена получалась гладенькая, с острыми углами, ножка для стула или заготовка для рамы.
Приучая детей к труду, прививая нужные в жизни навыки, Тихон Яковлевич всеми силами старался дать детям образование. Это было его мечтой, которой мог жить только тот, кто испытал, что значит не иметь знаний, понял, что без образования не может быть хорошей жизни. Сам познавший горькую участь бесправного батрака, имеющий за плечами всего три класса церковно-приходской школы, Тихон Яковлевич хотел чтобы дети выучились.
Со старшей дочкой Зиной ничего не получилось. Трудное послевоенное время не позволило дать ей полное образование, а Василий закончил семь классов, училище механизации и теперь он работал трактористом. Остался Виктор, на него и направил все свое внимание отец.
Шли годы. В пятнадцать лет Виктор вытянулся и превратился в стройного, уверенного в себя юношу. Густой русый чуб плотно прикрывал высокий лоб, и лишь узкая белая полоска оставалась между зачесанным в сторону чубом и широкими прямыми бровями. Большие карие глаза всегда смотрели весело, и, казалось, немного хитровато. Они постоянно смеялись, смеялись даже тогда, когда Виктор старался быть серьезным.
Эту веселость он унаследовал от матери. Ирина Андрияновна не унывала даже тогда, когда становилось невыносимо трудно, и что бы ни делала, на лице ее всегда светилась улыбка. От отца же Виктор перенял застенчивость характера, скромность и упорство в достижении цели.
Здоровье Тихона Яковлевича ухудшилось. Он часто кашлял и тяжело дышал. Высокая, когда-то мощная фигура исхудала, плечи опустились, спина ссутулилась. Трудно было поверить, что несколько лет назад, играючись, он забрасывал на плечи многопудовый мешок с зерном, и по крутой винтовой лестнице ветряной мельницы, легко поднимал вверх и высыпал под жернова.
С каждым годом все труднее приходилось справляться с колхозной работой. Изнуряющий кашель и одышка заставляли часто отдыхать. Врачи признали астму. Сказались война да ленинградские болота в районе Синявских высот, где Тихон Яковлевич участвовал в зимнем прорыве блокады города. Все это отразилось на здоровье. Работу пришлось бросить.
Закончив семь классов, Виктор твердо решил помогать родителям. Зина несколько лет назад вышла замуж и жила своей семьей на противоположном конце села. Василий служил в армии. Ирина Андрияновна разрывалась между колхозной работой и домашними делами. За последнее время она похудела, у глаз появились тонкие паутинки морщинок, волосы посеребрила седина. Хотя она и старалась быть бодрой и веселой, но Виктор видел, как она устала.
Его решению поступить в училище механизации, Тихон Яковлевич долго сопротивлялся. Он настаивал, чтобы Виктор закончил десять классов, но парень, унаследовав характер отца, добился своего и поехал в город Россошь, в училище. Через год он вернулся домой, имея две специальности, - комбайнера и тракториста.
Это лето выдалось таким урожайным, словно изо всех сил старалось завоевать, очаровать и на многие годы присушить сердце парня к земле.
Работа в поле нравилась Виктору. Особенно любил он пахать в ночные смены, когда мог наблюдать рождение нового дня. Вначале, во мраке ночи, начи-нали белеть стволы берез в лесополосе. Затем постепенно, словно на фотобумаге, проявлялись контуры самих деревьев, которые с каждой минутой становились все четче, все яснее. На востоке проступала бирюзовая лента зари, а ровные борозды жирных пластов земли убегали от трактора к горизонту и там, словно вонзались в эту полоску начинающегося дня...
Продолжение следует.
