Вероятности

хрюшки хватило бы полбашни к чертям снести.
Только я смотрю: а стекло в окне стало совсем не стекло, а что-то полупрозрачное и пульсирующее, вроде ядовитых медуз, которые в заброшенных колодцах заводятся. И пока я, уронив челюсть, эту фиговину разглядываю, кто-то, из компании чудиков, выскочил к окну, да как заорёт:
- Чудо вновь свершилось! Восхвалим Ангела, господина нашего, посланника самого всевышнего! На колени, братья и сёстры!
Ну и все эти, в белом, на колени – плюх. Только бородатый между ними ходит, с улыбкой дурацкой на розовой морде и по головешкам всех гладит. Потом повернулся к охреневшим посетителям и давай распинаться:
- Люди, - так и сказал, типа сам не человек, - Если вы устали от неопределённости, опасностей и ежедневного риска – присоединяйтесь к моей пастве, - повернулся и указал на ракеты в окне, - Сегодня вам было явлено чудо, ниспосланное господом нашим, для спасения стада его. Уже не первый раз я служу проводником воли его. Напомню про Волжский мост и Ростовский огненный дождь. И это – лишь самые известные.
Ну да, про них и я слышал. Первый, это когда мигрирующие крысы прижали к Волге большой караван. Там бы всех в момент пожрали, если бы река, посреди жаркого лета, не стала льдом. А второй, когда пылающие булыжники с ясного неба сожгли к чертям мгновенно мутирующий мох, с ядовитыми спорами. Ну и да, упоминали там какого-то Ангела, теперь я вспомнил. И ещё кое что вспомнилось.
Гляжу, а у Верки глаза вспыхнули. Наклонилась ко мне и ну, бормотать:
-Пошли! Это же – такой шанс нормально пожить! – вцепилась в рукав и давай трясти, - Особых чудес тут, понятное дело, нет. Но мне вот что рассказывали: Ангел этот – мутант, из-под Запорожья. Ну, там, где радиоактивные мангры ещё. Короче, тип этот может вероятности себе на пользу обращать, дар у него такой. В его присутствии реализуются самые невероятные вещи, представляешь?
Я, естественно, почти ни хрена не понял, но тоже нашёл, что ей рассказать. Из того, что вспомнил. Дисциплина, в этой секте – мама не горюй! За малейший проступок – плеть, а бабы все, типа общественных шлюх, но в основном – в подчинении Ангела. Особенно, которые помоложе и посимпатичнее. Выдал я всё это и вижу – не убедил.
- И что? – спросила Вера, - Зато - безопасно.
- А со мной, типа, нет? – задела она меня.
- Ага. Особенно, как с бандой Васьки-Черепа. Типа, да.
Да, там неприятно получилось. Хорошо, хоть живыми отпустили. Особенно Верке тогда досталось. Мне-то просто по рёбрам надавали, а её…Эх!
- Вот так то! – она похлопала меня по плечу, - Присоединяйся и ты. Вот увидишь: только лучше станет.
- Не, - я башкой помотал, - Не моё это. Но и тебя держать не стану. Удачи.
Вера едва не бегом помчалась к этому Ангелу. А тот, осмотрел её внимательно так, с ног до головы, поулыбался широко, за попку взялся и к своим повёл.
Больше мы никогда не виделись.
Голод мой весь прошёл, как и желание сидеть в этом распроклятом местечке. Я даже не остался на казнь этих раздолбаев-механиков. Их, вроде, на кол собирались сажать. Просто забрал своё барахлишко и по-тихому слинял.
Тяжко было. Пару месяцев ходил сам, пока не встретил девку одну, лет семнадцати. Лизкой, вроде, звать. Отбил у стаи бешеных лисиц. А она и сама оказалась психованная – чисто лисица. Царапалась, чуть что, кусалась. Думал, воспитаю по-своему, а потом хватился – да это же она меня воспитывает! Чертовка.
Каждый день мы с ней дрались. До крови. Доходило даже до вывихов. Но расходиться не торопились: стоило провести день по-отдельности и тянуло обратно. Ну вот, как эти странные серые камешки, которые к железке липнут – из разведёшь, а они ползут, пока опять не склеятся.
И вот, один раз, поздней весной, нашли мы пещерку отличную, недалеко от городских развалин. Что-то с воронами связано. То ли Воронкино, то ли Воронишино, уже и не разберёшь на выгоревших стенах. Ворон там и правда багатенно летало, здоровые такие, с клювами в полруки.
А ещё там банда Васьки-Черепа сидела. Я Лизку сразу предупредил, а она только рукой махнула. Я всё настаивал, типа уходить надо, чтоб как с Веркой не получилось, а Лиза возражала; и пещера хорошая, и рынок рядом, и два Толстых Папика – один толще другого. Короче, опять сцепились. Она мне морду расцарапала и на рынок ушла.
Ну и хрен с ним. Я физию соком пушистой берёзы смазал и взялся за калаши, которые накануне откопали. Все в масле, состояние отличное, даже ракетница у каждого в норме, вот только комп на спуске подглючивает. Ну, я с таким уже сталкивался. Хорошие машинки, даже жалко их Папикам отдавать, хоть и деньги приличные ломятся.
Сидел, работал, а потом глаза поднял, а на пороге - Лизка стоит, ящерицу жуёт жареную. Ещё одну в руке держит. Ухмыльнулась так и мне бросила.
- Мирись, мирись, - и улыбнулась во все тридцать пять, - А то – глаз на жопу натяну.
Пока я ящерицей хрустел, Лизка села рядом, щепкой в зубе поковырялась и давай хихикать.
- Ты чего это?
- Хохма новая, - она придвинулась и давай меня за ухо покусывать, - Кафешка такая была: «Под бомбой». Как ломанулась вчера, аж полпосёлка к чертям унесло!
- Тебе то что? – спросил, а у самого в памяти всплыло, как мы там с Веркой сидели. Вот тебе и малая вероятность!
- Так смех же! Туда этот, чудотворец, со своим стадом припёрся. С ними и ломануло.
Я чуть не подавился.
- Какой чудотворец?
- Ангелом, вроде, звали. Везло ему, до этого, страсть как! – Лизка принялась хохотать во всё горло, - Довезлось!
Я остатки еды отложил. Посидел, подумал. Потом достал из тайника немного самогонки и мы, с Лизкой, выпили. Она-то, конечно не сообразила, что к чему, а я всё сидел и Верку вспоминал. Вот ведь, как оно иногда бывает. И малые эти вероятности – не всегда на пользу, и большая толпа – не всегда помощь и безопасность.
Об этом я ещё раз вспомнил, когда мы, на пару с Лизкой, банду Васьки-Черепа вынесли, а череп самого Черепа на его Ниву сверху привинтили.
Но это – совсем другая история.