Щедрая незнакомка

Нина сидела на парковой скамье нахохлившимся воробьём. Точнее, она сама себе представлялась серо-коричневой птичкой с прикрытыми глазами-бусинами и вздыбленными пёрышками. Холодно и промозгло. Надоедливый сквозняк тянул откуда-то из Скандинавии, выстуживая остатки воспоминаний о лете.
О лете не жалела, утратила надежды на что-то приятное и удивительное, а с ними ушёл интерес к путешествиям, прогулкам, новым впечатлениям, а раз так, погода – мелочь, декорация, аксессуар, не могущий исправить жизнь.
Так и сидела, ёжась, пряча подбородок в пушистый шарф и ни о чём не мечтая. Пустые планы, думы, сны надоели, потому как вели они к поступкам глупым, бессмысленным, о которых Нина вспоминала со смущением, а то и стыдом.
Позади время, когда девушка разглядывала в зеркале хорошо сложенную фигуру, густые длинные пепельного цвета волосы и миловидное личико, пытаясь понять, чего же в ней не так? Почему, знакомясь в компании, в кафе или на улице, парни всегда выбирают её подруг. С ней же, в лучшем случае, перебросятся пустыми фразами и вопросами, не подразумевающими продолжения разговора.
– Извините, ребята, честное слово, не могу! Вы же понимаете… Здравствуй, дорогая! Как ты? – послышался незнакомый женский голос. Рядом с Ниной села девушка и, обняв за плечи, шепнула на ухо, – сделай вид, что знаешь меня.
Лицо её излучало сочувствие и расположение. Нина повела плечами, высвобождаясь, и тихо спросила:
– Ты кто?
– Поплачь, поплачь, дорогая, – незнакомка обернулась в сторону, – парни, идите уже. Не до вас.
Рядом со скамейкой переминались, не желая уходить, два молодых человека. Один без особой надежды в голосе спросил:
– Может, и подружка, того, с нами двинет?
– Вот привязался! Горе у неё, не до гулянок. Идите своей дорогой. Поплачь, милая, легче станет.
Нина прекратила вырываться из объятий и неожиданно для самой себя разрыдалась, уткнувшись лбом в шею девушки. Та гладила её по спине, приговаривая:
– Тш-ш-ш… тс-с-с. Не надо убиваться так. Тщ-щ-щ. Ну, всё, всё, они ушли.
Нина, всхлипывая, отстранилась и спросила:
– Кто?
– Извини! И спасибо, что выручила. Не представляешь, как надоели все эти приставалы! Уж не знаю, как отвязаться.
– Что? – Нина, не чувствуя, как стынут мокрые щёки, разглядывала продолговатое лицо, обрамлённое тёмными красиво постриженными волосами, светло-серые глаза с хитрыми рыжими лучиками вокруг зрачка.
– Ты успокоилась? – Девушка хотела встать, но раздумала. – Чего ревела-то? По-настоящему, прям. Актриса, что ли?
– Нет. Жалко стало себя. Ко мне вот никто не пристаёт. Нигде и никогда, – Ниночкин подбородок снова задрожал. – Так одиноко.
– Да? Не думая, рассталась бы с этой особенностью. Сколько помню себя, мальчишки увиваются. Я в мужья самого скромного выбрала. Он ко мне и подойти не мог, толпа мешала. На выпускном на белый танец пригласила его, с тех пор не расстаёмся.
– Хорошо.
– Ага. Тихий-тихий, а ревнует. Представляешь, даже когда с ним вдвоём гуляем, и то липнут. Мы всегда в обнимку ходим как молодожёны, это только и спасает.
– Счастливая ты…
– Да на фиг мне никто кроме Генки не нужен. С радостью бы тебе подарила этих прилипал.
– Подари, – весело подмигнула Нина.
– Дарю! – Незнакомка легко поднялась, как будто взлетела. – Я пойду, детей надо от бабули забрать, а то они её до сердечного приступа доведут.
Настроение после этой встречи изменилось точно после грозы, когда все тучи пролились дождём и растаяли, подарив миру синеву и в ней прожектор солнца.
Кто бы мог подумать, что странный случай посреди осени обернётся ещё более странными последствиями. Нина превратилась в центр мужского интереса. Везде и всюду ловила на себе пристальные взгляды. Ничего в ней не изменилось. Те же наряды и туфли, тот же макияж, разве что выражение лица новое – девушка сияла весенним солнышком. Она купалась в мужском внимании, млела от бархатных взглядов, готова была взлетать над землёй, слыша фразы-заигрывания, вопросы-предложения. Каждому второму диктовала «телефончик», частенько принимала приглашения прогуляться в парке, посидеть в кафе.
Хвалёная женская интуиция предостерегала Нину от более серьёзных отношений. В глубине души она ждала, что однажды обман раскроется, многочисленные ухажёры отвернутся от неё и станут рассказывать байки о неразборчивости не слишком юной вешалки.
Вскоре круговерть симпатичных и не очень лиц, коротких объятий и стремительных поцелуев поднадоела. Дальше-то что? Ей не восемнадцать, не двадцать два даже! Свиданки, походы в кино, дискотеки совсем не то, что необходимо. Пора на судьбоносный шаг отваживаться. Кавалеров, готовых сделать этот самый шаг вместе с ней, хватало, но выбрать одного было не просто.
Как-то, сидя на рабочем месте во время обеденного перерыва, она сортировала по стопкам записочки с именами. У каждого имени были как преимущества, так и недостатки. Идеала Нина не искала, не так она наивна. Хотела надёжности, крепкого плеча, спокойствия, уверенности. Однако ни одно из многочисленных имён такого обещать не могло. Девушка обхватила голову ладонями, уперев локти в стол, переводила взгляд с клочка на клочок и негромко перечисляла достоинства каждого ухажёра, уговаривая себя.
– Петя весёлый, с ним не соскучишься, уж точно. Но всю жизнь не будешь хохотать. Данила серьёзный, зарабатывает неплохо, только нудный, – она скривила рот на бок и вздохнула, – извини, Даня. Серёжа… слишком легкомысленный. Это он сейчас за мной бегает, а что дальше, когда всё кончится?
Нина не сомневалась: скоро обрушившийся на неё дар потеряет силу. Незнакомая девушка наверняка пожалеет о необдуманном поступке, заскучает по мужскому вниманию и вернёт себе необыкновенную особенность. И тогда… «Прощай, дорогая, ошибкой стала наша встреча!» Лишь бы успеть забеременеть, всё-таки брошенная женщина с ребёнком, это тебе не старая дева.
В комнате кроме Нины уже минут пять присутствовал Евгений. Девушка не заметила, как он вошёл. Сцена с перечислением имён, характеристик и выводов развеселила убеждённого холостяка. Поначалу он не решился обозначить своё присутствие, чтобы не смутить сотрудницу, думал потихоньку взять нужные бумаги и выйти, но у двери не удержался и брякнул:
– А как же любовь? – пожалел раньше, чем договорил. Нина растерялась, как будто её застали за кражей подарков из-под ёлочки, вид у неё стал таким беспомощным, что царапнуло Женькино сердце далёкое блаженное воспоминание, как она нравилась ему, когда пришла работать три года назад серьёзная, строгая, неприступная.
– Ну, ладно, чего ты… Я пошутил. Девчонки обычно про любовь там… цветочки… вздохи под луной.
Нина, подняв на Женю полные боли глаза, дрожала всем телом. Она бы выскочила из комнаты и помчалась куда угодно, лишь бы подальше, так стыдно! Мужчина стоял в дверях, путь отрезан. Если бы кто-то другой! Женя ей нравился, но был слишком серьёзен, вечно занят делом, ни с кем не переглядывался, не шутил. Что он о ней подумал, страшно представить! Смахнула испещрённые аккуратными буквами бумажки в урну и сказала неожиданно сиплым голосом:
– Что ты знаешь? Помолчал бы.
– Нинок, извини. – Евгений подошёл ближе и, виновато глядя на девушку, сказал, – сморозил глупость, смешно показалось, как ты их перебираешь, супермаркет прямо.
Это был один из тех редких мужчин, на которых не подействовало чародейство неизвестной природы. Он относился к сотруднице спокойно, впрочем, как и ко всем женщинам. Будучи из-за своего затянувшегося одиночества мишенью для острот, умело отводил удары, а вот сам нанёс впервые и теперь чувствовал себя неловко. Придвинул стул, сел, постарался придать лицу сочувственное выражение.
– Одолели женишки? Вон ты их как в мусорку кинула.
– Жень… Не говори никому, ладно?
– О чём? О любви?
– Причём тут любовь?
– Не-е-е, я так понял, ты замуж собираешься. Селекцию проводишь.
– Какую ещё селекцию?
– Нос Иван Иваныча, уши Петра Петровича, зарплата Семён Семёныча. Кого-то из них ты любишь?
– Женя! – Нина закрыла уши ладонями. – Уйди от греха, наговорю сейчас тебе, потом жалеть буду.
Они помолчали. Оба чувствовали, что надо как-то примириться, но не знали, как. Наконец Евгений заговорил:
– Ты изменилась очень. Улыбчивая стала, весёлая. Так и думал, что влюбилась.
Он отнял её руку от уха, вторую Нина опустила сама.
– Остальные тоже так думают? – Девушка водила пальцем по рисунку на гладкой поверхности столешницы, боясь даже искоса взглянуть на сотрудника. Он же любовался её смущением, нежным румянцем.
– Конечно. Когда женщина счастлива, сразу видно.
– А мужчина?
– Тоже, наверное. Я мужчин не разглядывал.
– Можно подумать, ты женщин разглядывал, – прыснула Нина.
Женя обиженно буркнул.
– Вот и поговорили. – Встал, вернул стул на место и, собираясь уйти, сказал, – не думаете, что человек может быть стеснительным, например?
Девушка выскользнула из-за стола, остановила его.
– Чего ты? Не обижайся. Ну? Давай, будем считать, что мы квиты? А?
Она тронула его локоть. Мужчина обернулся, сжал её пальцы.
–  Между прочим, ты мне очень нравилась. Да что там, влюблён был, а ты ходила как сфинкс, будто не существует для тебя никого. Поэтому я и удивился перемене – порхаешь, светишься.
Что произошло? Они стояли, давно знакомые, но как будто впервые повстречавшиеся, смотрели друг другу в глаза. Нина вспомнила, как иногда украдкой поглядывала на молодого инженера, попав в отдел после института, и даже подумать не могла, что он тоже проявляет к ней интерес. Вот дурочка! Зачем ей все эти Пети, Серёжи и Данилы? Права добрая незнакомка, нужен один – скромный, надёжный, спокойный. Справившись с волной непривычного волнения, она предложила:
– Давай в качестве примирения сходим куда-нибудь?
– Куда?
– Не знаю. В театр, в кафе… Всё равно.
– Хорошо. Я поищу что-нибудь подходящее и скажу тебе. Ладно?
Нина кивнула, но руки не отняла. Женя перебирал её пальцы, казалось, ещё миг и он поцелует их. В коридоре послышались шаги, кто-то возвращался с обеда. Нина улыбнулась и, шагнув назад, сказала:
– Потом поговорим.
– Обязательно, – он улыбнулся, толкнул дверь. Документы, за которыми приходил, так и остались на Ниночкином столе.
***
Прошло полтора года. Погожим днём на заре лета Нина сидела за книгой на любимой скамье в парке. Рядом в коляске посапывала дочурка, заботливо развёрнутая так, чтобы солнечный луч грел щёчку, но не слепил. Послышались звонкие детские голоса, мамочка машинально схватилась за ручку коляски, покачивая её, чтобы девочку не разбудили. Хотелось ещё посидеть спокойно. Опасливо взглянула на приближающуюся компанию. Красивая брюнетка, а с ней мальчишки близнецы лет четырёх.
– Ты? Привет! – воскликнула незнакомка и громким шёпотом приструнила сыновей, – а ну, молчок. Видите? Малыш спит.
Ребята демонстративно закрыли рты ладошками, им почему-то показалось это забавным. Повинуясь маминому жесту, они отбежали в сторону и  принялись наматывать круги вдоль клумбы. Это, по-видимому, их любимая игра.
– Здравствуй, – улыбнулась Нина, узнавая ту самую девушку, которая щедро поделилась с ней своим необычайным даром, – как поживаешь?
– Всё по-прежнему, а ты?
– Вот! – Нина гордо кивнула на спящего ребёнка, – замуж вышла, дочь у нас.
– Замечательно! А то ныла тут!