ВЕДЬМА

быть.
 - Ладно, - согласилась Вера, - давай после уроков.
Но Лизкино предложение не успокоило Веру.  Она так и просидела на всех уроках, ничего не слыша, и ничего не соображая. Всё о ночном происшествии с мамой думала.
 Математичка, их  классная руководительница, даже сделала ей пару раз замечание: «Качура, Вера, ты в каких широтах витаешь? У нас, если ты могла заметить, геометрия, наука точная!»
Вера, конечно, извинилась, но врубиться в теорему так и не смогла. Голова ведьмами была занята: они прыгали, катались на метлах и в бочках, скалили зубы. Образы менялись, но главное действующее лицо всё же было – баба Клава. А один раз даже Лизкина мать привиделась.
Ну, это, уж ни в какие ворота, не лезет! - одёрнула Вера своё разыгравшееся воображение. Так можно чёрт знает кого в ведьмы записать, даже … Лизку. А как же, она же внучка бабы Клавы. И если хорошенько подумать, прикинуть, то всё сходится: баба Клава турчанка? Турчанка! Да ещё турчанка, неизвестно откуда появившаяся в наших краях. Дальше - Лизкин отец тоже турок? Турок. А мать Лизкина? Нет, тут я переборщила, одёрнула Верка себя  и постаралась сосредоточиться на физике. Слава Богу, это был последний урок на сегодня.
Дома она ещё раз попыталась найти кошечку, все углы обшарила,  даже на чердак слазила, и не нашла. Наверное, всё-таки убежала при ночном переполохе, а может, спряталась куда, и лишь потом убежала, решила Вера, и прекратила поиски. И ещё она подумала, если кошечка не убежала к себе домой, а спряталась в каком-нибудь укромном уголке, то, когда проголодается,  придёт.
В доме никто не  заводил разговор о ночном происшествии, даже мама ходила молчаливо, и лишь пластыри и зелёнка на её теле напоминали о ночном происшествии.
 Вера не приставала к ней с расспросами и уточнениями, но в голове у неё начал зреть план, как вывести бабу Клаву на чистую воду, заставить её признаться, что она ведьма.
План, пришедший Вере в голову, был прост. Нужно было только дождаться полнолуния, затем, в полночь, пробраться во двор к соседям и заглянуть в окно. Вот тут-то она и увидит всё, а потом…
Вера не успела  решить, как поступит  потом,  потому что её неожиданно сморил сон, и она, как сидела за своим столом с книгой в руках, так и уснула. Наверное, крепким был сон, потому что ничего ей в эту ночь не приснилось, даже ведьмы отдыхали, наверное. Она, правда, напрягая память попыталась что-нибудь вспомнить, но ничего так и не получилось.
 
                                                                       *    *    *
Лиза, попрощавшись с Верой у калитки своего дома, вошла во двор и увидела сидевшего на крыльце отца. Он выглядел подавленным, в глазах стояла грусть и, что её больше всего удивило, не курил свою неизменную трубку.
Это было невероятно! Чтобы у  отца, да не  торчала между зубов трубка,  или, она не испускала ароматный дымок у него в руках…, такого сроду не бывало. Сколько Лиза себя помнит - папа всегда был с трубкой во рту или в руках.
Дома что-то произошло, заволновалась  она. И не входя в дом, бросилась к отцу:
- Папа, что с тобой? Ты, почему сидишь на холодном крыльце, а не заходишь в дом? Простудишься! Ты же только избавился от гриппа!
- Маму увезли в больницу… на скорой помощи, - грустно ответил он.
- Ты, что говоришь? Я же с ней утром, перед уходом в школу виделась? - удивилась она.
- Прости доча, я сам не знаю, что говорю. Мою маму, твою бабушку, увезли.
- Папка, вставай, пошли в дом, а то опять заболеешь. Давай, поднимайся, я тебе помогу.
Лиза помогла отцу подняться, а почувствовав, какой он ещё слабый после болезни, положила его руку на своё плечо и повела в дом.
- Папа, садись на диван. А мама, где? С бабушкой уехала? Подожди, я сейчас.
Лиза быстро переоделась в своей комнате, и села рядом с отцом.
 Лиза любила отца, и маму она любила, и бабушку. У них была очень дружная, крепкая семья. И поэтому, если что-то случалось с кем-то из её членов: неприятности  по работе, болезнь, или даже Лизина тройка в дневнике - все переживали, и всегда старались помочь.
Бабушка была ещё не очень старой, так думала Лиза, и неожиданная её болезнь, очень расстроила Лизу.
- Папа, так что случилось с бабушкой?
Отец достал из кармана трубку и попытался её раскурить.
- Папа, она же без табака.
- Да?
Лиза поняла, отец очень расстроен, раз не заметил этого. Сходила в кухню и принесла коробку с табаком.
- Спасибо, доча!
Отец набил трубку, раскурил, и надолго задумался.
 Лиза, не вытерпев молчания, затормошила его.
- Папа, рассказывай. Почему бабушку увезли.
Он пожал плечами.
- Я, Лиза, сам не пойму, что с ней случилось. Она же все эти дни прекрасно себя чувствовала. Да ты и сама знаешь, а тут…. Ты ушла в школу, Оксана занялась стряпнёй, всё было нормально. Мама, то есть, твоя бабушка, не вышла к завтраку. Мы забеспокоились. Оксана пошла к ней и…
- И, что?
- Она лежала и охала. Всё тело было покрыто тёмными пятнами…. А ведь вечером, перед сном, ничего такого у неё не было…. Она же ни на что не жаловалась…
Отец, пару раз пыхнув трубкой, опять помолчал.
Лиза с нетерпением и всё возраставшим беспокойством, ждала продолжения рассказа.
…Мы с Оксаной испугались за неё и сразу вызвали скорую помощь, докончил свой рассказ отец, и в хмуром недоумении покачал головой.
- Папа, я побегу к бабушке, может помочь, чем надо?
- Не надо. Мама позвонила, скоро придёт и всё расскажет.
- Так ты, сидя на крыльце, маму ждал?
- То так, Лиза.
Мама долго не приходила и Лиза  всё ждала её и ждала. А, когда Лиза  совсем уж собралась идти в больницу, скрипнула входная дверь и вошла мама. Лиза сразу бросились к ней.
Пока ничего неизвестно, поспешила ответить  мама на немой вопрос о состоянии бабы Клавы. Результат анализов будет готов только завтра, к обеду. Они затрудняются делать какие-либо выводы без анализов,  сказал врач, но они всё сделают, чтобы определить и вылечить. Будем ждать. Раз врач просит подождать, то, что мы можем сделать? Только ждать и надеяться.


*      *     *
Сегодня Лиза не пришла в школу, и Вера решила зайти к ней сразу после занятий, узнать что случилось. На стук в калитку, вышла Лиза. Выглядела она очень расстроенной.
- Лиз, ты чего в школу не пришла, заболела что-ли?
- Нет, не заболела. Заходи.
- Ааа… баба Клава?
- Чего ты её так боишься? Нет её дома, в больнице она, - ответила  подруга, и глаза её увлажнились.
В отсутствие бабы Клавы Вера чувствовала в Лизином доме себя свободно и, услышав, что её нет дома, смело  пошла за подругой.
Дома были только её родители. Они сидели  за столом, без всегда восседавшей во главе стола хозяйки дома.
- Здрасьте, тётя Оксана! Здрасьте, дядя Тарас! – поздоровалась Вера, и направилась вслед за подругой в залу.
- Здравствуй, Вера, проходь, проходь, - откликнулась хозяйка дома. Давненько у нас нэ була. Як родители, здоровы?
- Спасибо, тётя Оксана, у нас всё хорошо, - полуобернулась Вера, чтобы ответить на вопрос Лизиной мамы.
Вера решила не рассказывать  родителям Лизы о ночном происшествии с мамой. Знала, предупреждённая вчера Лиза, тоже ничего им не рассказала.
- Лизка, ты чего в школе-то не была? – повторила она вопрос, когда они остались одни в комнате.
- Я ж тебе говорю, бабушка заболела, были у неё в больнице и только сейчас вернулись оттуда.
- А, что с ней?
- Даа… какие-то непонятные пятна появились на теле. Пока неизвестно откуда они, анализы не готовы.
Вера, как только услышала про пятна на теле бабы Клавы, сразу же насторожилась. Неужели Лизка до сих пор не догадалась, откуда пятна - приподняла она удивлённо брови? Они же от ударов папиного ремня - моего папы!
 Она как сейчас видит - папа полосует кошку ремнём, а та изворачивается и, показывая острые зубы, злобно шипит.
- Лиза, ты не думаешь…
- Нет, нет, и нет! – возмущённо прервала подруга Веру. Ты, что, совсем рехнулась? Даже не вздумай вслух произносить такую крамолу про мою бабушку, иначе рассоримся навсегда, и ты мне больше не подруга!
Вера замолчала. Настаивать на своём предположении она не стала и, поговорив ещё несколько минут о том, о сём (разговор не клеился), попрощалась. А ещё через минуту Вера была дома.
                                                                               *     *     *
В доме стояла тишина. Лишь несколько мух, не уснувших на зиму, вились под потолком и жужжали. Отец с матерью были на работе, и Вера, примостившись с ногами на диван, стала вспоминать события прошедших дней: о приблудной кошечке, о случае с мамой, и о тёмных пятнах на теле бабы Клавы…
И что же мне со всем этим делать, спрашивала она себя, как поступить: заявить в полицию,  или пойти в церковь и рассказать всё батюшке Иоанну? В полиции, ясное дело, не поверят, и ещё могут поднять на смех, а батюшка….
Она сидела, и не находила ответа ни на один вопрос.
Неожиданно перед её взором промелькнул образ соседки, тёти Ганны. Вот кто поймёт и советом поможет, подумала она. Богомольная женщина. Всегда одетая в какую-то хламиду тёмного цвета, голова опущена, говорит тихо, на людей глаз не поднимает, всё в землю смотрит… - святая женщина, не иначе!
 Но тут ей вспомнился разговор матери с тётей Оксаной - она совсем нечаянно подслушала их разговор. Тётя Оксана тогда говорила - «Шось я ни як нэ пойму нашу соседку, вроде як богомольная, а в церкви я ще йийи ни разу нэ бачила».
Что ответила мама, Вера не услышала, торопилась в школу.
Выскочившее из прошлого воспоминание несколько поколебало её уверенность в обязательности посещения тёти Ганны. Но надо же было с кем-то посоветоваться. А кто, как не тётка Ганна, может быть более сведущим в ведьмах, бесах, и прочей нечисти? Она же с богом разговаривает, а тот всё знает, и конечно же подскажет, как поступить - и Вера решилась.
Накинув платок, она вышла из дома.
 
                                                                   *     *     *
Вера стояла у калитки, и всё никак не решалась дёрнуть за верёвочку на щеколде, или постучать.
Я же пришла сюда, чтобы найти ответ на свой вопрос, или хотя бы получить совет, так чего же я стою? – уговаривала она себя. Но почему-то дрожь, только при одной мысли сделать решающий шаг, охватывала её.
 Рука, потянувшаяся было к щеколде, застыла, так и не прикоснувшись к ней.
Чего я испугалась, спрашивала себя Вера, подумаешь, ни разу не была у соседки, не съест же она меня? Спрошу и уйду, делов-то, неуверенно твердила она, стараясь набраться храбрости в своих словах.
 Она стояла, и ни на что не могла решиться. Уйти без ответа на свой вопрос она уже почему-то не могла, и войти в калитку смелости не хватало.   Сколько можно стоять, спросила Вера себя? Вдруг кто-нибудь увидит: смеяться будет, а ещё хуже, задразнит - трусихой будет называть. И Вера, решившись, потянула верёвочку на щеколде.
Она шла по тропинке, с обеих сторон заросшей чертополохом и бурьяном. Кое-где видны были огромные листья лопухов, и ещё каких-то неизвестных Вере растений, и они…, и они, казалось, следили за каждым её шагом.
Вера так испугалась, что, не выдержав охватившего её  страха, стремглав бросилась к двери дома, и даже не заметила, как очутилась  в комнате  перед  улыбающейся  соседкой.
- Здравствуйте, тётя Ганна! – всё ещё дрожа, поздоровалась Вера. Я к вам…, к вам…, к вам… за… советом,