помедлил, затем снял с крючка полотенце и пошёл к реке.
_
Завтрак проходил в тягостной тишине. Серафима была погружена в себя. Глеб чувствовал, что её нежелательно беспокоить расспросами и постарался своё внимание переключить на вкусный и обильный завтрак.
В окно тихонько постучали. Хозяйка отдёрнула занавеску и увидела Матвея.
- Дедушка пришёл, - еле слышно сказала она.
- В такую рань?
Дрожащей рукой внучка открыла створку.
- Не спите уже? А я иду, гадаю: встали ли или почиваете? – пробормотал он, пряча глаза.
- Маркелыч, ты в дом зайди, мы рады будем! Хорошие в гости всегда к столу! – Глеб выглянул в окно и, увидев посеревшее лицо лесника, замолчал.
- Макаровна умерла, - Матвей отвернулся.
Молодая хозяйка медленно опустилась на лавку и прошептала:
- Я знаю. Вот и помянем вместе.
Дед, скрутив блинчик в трубочку, с горечью проговорил:
- Плохие известия всегда быстро разлетаются. Люди со всех окрестных деревень идут к её дому. Никто в это не хочет верить.
Хозяйка, сдерживая рыдания, прикрыла рот ладонью.
- Ты - то откуда узнал? – тяжело вздохнул Глеб.
- Елизар сообщил. Матрёна с бабкой Марусей заподозрили неладное, когда даже после вторых петухов знахарки не было видно. Матрёна-то говорит, что Макаровна зазывала её в гости с утра, мол, праздник великий ожидается. Вот соседки и направились к ней…
Матвей смахнул слезу.
- Говорят, во сне умерла. А лицо светлое-светлое. И улыбается.
- Кто похороны организовывает?
- Всем миром провожать будем. Каждый её добром помнит. Думаю, на отпевании очень много народу будет.
- Маркелыч, узнай, в чём моя помощь будет нужна. Я всё сделаю, – Глеб видел, насколько тяжело переживали смерть Агнии Кирилловны его близкие люди, как скорбели по потере добрейшей женщины, посвятившей свою жизнь служению людям.
-4-
Инга посмотрела на бежевую папку, в которой лежали приказы, договоры, запросы, уведомления, подготовленные к распечатке и отправке по адресатам, и недовольно поморщилась: «Скучная и нудная работа…» Она неторопливо достала красивую косметичку и извлекла из неё помаду. Покой небольшого кабинета резанул телефонный звонок. Инга раздражённо взяла трубку, но очень вежливо с улыбкой в голосе отрекомендовалась:
- Приёмная компании «Утро». Здравствуйте, – выслушав абонента, она продолжила. - Глеб Павлович будет на месте через час. Сегодня запланирован совет директоров. Нет, но я могу записать вас. Какое время вас устроит? Хорошо. Всего доброго. До свидания.
Дежурная улыбка тотчас слетела с её лица, когда трубка коснулась рычагов аппарата. Привычным движением она провела по губам импортной помадой, придирчиво рассматривая своё отражение в зеркальце открытой косметички. Полюбовавшись на правильное оформление пухленьких губ, девушка чуть призывно выдохнула и провела кончиком языка по только что нанесённой помаде.
«Хороша! – оценила она себя. – И куда только мужики смотрят?»
Наманикюренный ноготок холёной ручки скользнул по щеке и утонул в пьянящем омуте рта. Сделав несколько сосательных движений, Инга, слегка касаясь кончиками пальцев бархатистой кожи шеи, расстегнула верхнюю пуговицу блузки, затем следующую, находящуюся между выпуклыми бугорками.
«Неужели моё сокровище никогда не оценит достойный меня мужчина?»
Её рука проникла под бюстгальтер и погладила набухший сосок. Очередной телефонный звонок прервал вожделенное томление. В душе проклиная ненавистную работу, Инга с досадой взяла трубку и дежурно отрапортовала:
- Приёмная компании «Утро». Здравствуйте, - изобразив в голосе радость, секретарша ответила на все вопросы, сделала необходимые пометки в ежедневнике и снова посмотрела на бежевую папку.
«Господи! Сколько этот маразм будет продолжаться? - Инга со злостью ударила по клавиатуре. – И почему в жизни везёт только кретинам? Почему одним – всё, а остальным ничего? Почему я со своей идеальной фигурой и талантами должна работать простой секретаршей в занюханной фирме? Почему Анка – разгуляй сумела оболтать директора крупной компании, забеременеть от него, стребовать за ребёнка трехкомнатную квартиру в центре и три миллиона на его содержание. Она вложила эти деньги куда-то и теперь живёт припеваючи на дивиденды! Почему ей удалось устроить свою жизнь так блестяще, а мне – нет?»
Достав сигареты и зажигалку и, оттолкнувшись от стола, Инга отъехала на катающемся стуле ближе к окну и закурила. «Жизнь – сплошное дерьмо, – рассуждала она. - Простые мужики да пьяницы так и вьются около меня, а те, кто действительно мне ровня, даже не глядят. Взять этого же Глеба: богатенький, молодой, с кучей выгодных знакомств, с огромной перспективой в будущем – и только служебные отношения! Строгость, деловитость, требовательность – и всё! Как будто я робот, а не красивая женщина. Импотент несчастный! Любопытно было бы узнать: тот тампон, который я сунула ему в нагрудный карман пиджака, он сам убрал или его жёнушка обнаружила? Если она – было бы потешно понаблюдать за её реакцией. Говорят, что она колдунья. Вот приворожила мужика и теперь как сыр в масле катается…» Вдруг Инга подскочила на стуле, нервно затянулась и тут же стала гасить окурок.
«Если она умеет ворожить, то ей несложно было бы узнать, кому принадлежал тот тампон и навести на хозяйку порчу, - секретаршу замутило. - Если я заболею, значит, именно так всё и произошло. Дура я! Раньше надо было думать! Ой, что теперь будет?»
Она нервно забегала по кабинету, продолжая рассуждать и пытаясь себя успокоить: «Спокойно, Инга, спокойно! Тогда была зима, а сейчас лето. Значит, пролетели полгода. За это время я даже не чихнула. Из этого следует сделать вывод, что всё в порядке, и не надо паниковать. И всё же: почему мне так не везёт? В эту приёмную входит много интересных мужчин, и никто, никто меня не замечает! Я же не высушенная вобла и не жир-трест! Всё во мне в самый аккурат! Обидно! А может, я недостаточно модно одета?»
Инга выдвинула нижний ящик придвижной тумбочки и бросила на столешницу последний номер журнала мод. Без энтузиазма полистав его, она вернула издание на место.
«За модой всё равно не угнаться… Хотя, если иметь денег в достаточном количестве, то можно было бы попробовать… Эх! – секретарша сладко потянулась. – Где вы, глупенькие олигархочки и миллионеришки! Разве вы не видите, как хочет вас обворожительная прелестница? Да разве я многого прошу? Ничуть. Всего лишь достойного существования: виллу на Гавайях, домик на берегу Средиземного моря, личного массажиста и повара, пару машин, яхту, самолёт, чёрной икорочки с блинчиками на завтрак и тугой кошелёк. За такой социальный пакет я согласилась бы и с обезьяной пожить».
Отрезвляющий телефон прервал поток необузданной фантазии.
- Приёмная компании «Утро». Здравствуйте! - спустя минуту Инга вновь вернулась к клавиатуре компьютера. - Нужно поторапливаться: Глеб ещё одного нарушения не потерпит, уволит за здорово живёшь. Распечатка, подготовка необходимой документации к совету… Господи, как всё скучно и лишено логики! Мрак!
Девушка включила принтер. Тот басовито загудел, выдавая один за другим отпечатанные листы. Раскладывая их тоненькими стопочками, соответствующих количеству приглашённых лиц, секретарша подытожила:
- Если меня не замечают эти жалкие директора, то это их промах. Значит, они совершенно не смыслят в женской красоте. Зачем мне идиот, не ценящий мои достоинства? Пусть живут уродами!»
В приёмную зашёл Зырянов, сухо поздоровался и осведомился:
- Инга, вы всё подготовили к совету?
- Да, Глеб Павлович. В ваше отсутствие было несколько звонков. Принесли почту. Возьмите, пожалуйста.
Глеб взял несколько конвертов и, не говоря ни слова, закрыл за собой дверь в свой кабинет. Как только сработала защёлка, Инга скривила ему вслед нелицеприятную физиономию, высунула язык и издала соответствующий звук. «Чёрствый сухарь!»
Через несколько минут в приёмную вошёл Сергей Терентьевич. На этот раз он был один без спутников, что бывает крайне редко. Инга в долю секунды оценила положение и преобразилась.
- Сергей Терентьевич, добрый день, - прощебетала она, вспорхнула со стула и, игриво покачивая бёдрами, проплыла к шкафу, где хранились папки с документами и отчётностью.
- Здравствуй, Инга, Глеб у себя? – главный бухгалтер приостановился, пропуская секретаршу.
Он рассеянно взглянул на кокетку, обдумывая предложение, с которым пришёл к другу и компаньону. Сергей неоднократно поднимал вопрос о расширении штата бухгалтеров, вернее, главных бухгалтеров. Глеб соглашался, что вести дела двух магазинов автозапчастей, четырёх продовольственных магазинов в областном центре, трёх небольших магазинов в районных центрах, производства гумуса, складов и, наконец, колхоза и долевое участие «Утра» в его развитии одному человеку не под силу. Конечно, в каждом сервисе и магазине уже сидели по бухгалтеру, но всё же требовались главные бухгалтера, которые бы суммарно вели отчётность по своим подразделениям, а уже Сергей контролировал бы работу главных бухгалтеров.
Видя, что Сергей Терентьевич в мыслях находится где-то в своём мире, и, стремясь обратить его внимание на себя, Инга сладко пропела:
- В эти выходные все работники нашей фирмы с семьями в очередной раз собираются на пикник. Если не ошибаюсь, будем отмечать праздник Нептуна?
- Верно, - отозвался совладелец «Утра».
Секретарша грациозно достала какую-то папку с верхней полки и, сдержанно вздыхая, посетовала:
- А мне что-то очень не хочется веселиться без пары. Наверно, не поеду.
- Напрасно. У нас дружный коллектив. В одиночестве скучать не придётся.
Инга, невинно потупив глазки и волнующе колыхнув полуобнажённой грудью, спросила:
- А вы почему всё один да один? Неужели ваше сердце не смогла завоевать ни одна красавица?
На лицо Сергея легла тень:
- Была одна такая.
- И что же? Неужели не сложилось? Такой мужчина как вы, я знаю, не мог не понравиться девушке.
Молодой мужчина резко оборвал все дальнейшие расспросы:
- Я не хочу об этом говорить.
Инга озадачилась таким ответом и на какое-то время неотрывно смотрела на закрывшуюся за Сергеем Терентьевичем дверь.
«Та-ак…Значит, у нашего счетовода есть сердечная рана, – секретарша, подержав папку в руках, водрузила её на место. – Скорее всего, девушка ему изменила, вот он и переживает. А я знаю: стоит только обиженного приласкать, то можно брать его голыми руками. Что я и сделаю! Ну, Сергей Терентьевич, держись!»
Довольная собой, в прекрасном расположении духа, Инга, поправив перед зеркалом причёску и блузку на груди, села за стол перед компьютером.
«А жизнь не такая и дерьмовая штука!»
