-4-
Серафима замерла в дверном проёме балконной двери и вдыхала свежесть первой весенней грозы. Раскаты грома гремели где-то в стороне, в нескольких километрах от города, но сильные порывы ветра продолжали хозяйничать на улицах. Ливневые потоки омывали тротуары и дороги от грязи зимы и весны, и пыли, образовавшейся от организованных субботников и многочисленных костров, уничтожавших мусор. Дождь скоро закончится, и город вздохнёт благоухающей чистотой и ароматом зацветающих яблонь, сирени и черёмухи.
- Ты сейчас мечтаешь? – Глеб поцеловал её в плечико.
Серафима молчала. Казалось, она была полностью поглощена своими мыслями. Её глаза внимательно и спокойно смотрели в одну точку, и в то же время возникало ощущение, что она смотрит внутрь себя.
Глеб, зная о недопустимости прерывания размышлений, терпеливо ожидал, когда девушка сама начнёт с ним разговаривать.
Последние тяжёлые капли дождя сверкнули фианитом в первых солнечных лучах, пробившихся сквозь рассеивающиеся тучи.
- Нет, - ответила она с лёгким вздохом. - Я просто остановила свою мысль. В голове сразу стало тихо-тихо. Ничего не мешает, ничего не шеборчит. Сладостное состояние покоя, с которым не хочется расставаться. Вот сейчас говорю с тобой, а мысли текут вяло…а сейчас их скорость начинает увеличиваться…
Глеб подождал, когда Сима окончательно придёт в себя.
- Зачем ты останавливаешь мысль?
Серафима, наконец, повернулась к нему лицом и хлопнула ресницами:
- Человек, являющийся хозяином своих мыслей, умеющий останавливать их и, наоборот, разгонять, увеличивая их скорость, способен достичь такой внутренней гармонии, что она позволит творить чудеса.
- Зачем тебе это?
- Чтобы помогать людям, делать добро и ещё… чтобы ответить на вопрос, который я задала сама себе, когда мне было три с половиной годика: «Где я была, когда меня не было?»
Глеб молчал. Серафима опустила глаза и с грустью продолжила:
- Я никогда не поверю, что меня раньше не было. Я где-то была, но где? Не помню.
Он осторожно привлёк любимую к себе и прошептал:
- Я верю, что придёт время, и ты узнаешь, где ты была, когда тебя не было, и расскажешь мне об этом. Было бы интересно послушать. А может быть там, где ты была, когда тебя не было, рядом был я?
- Всё может быть.
На балконные перила сел воробей. Он с любопытством, наклонив головку, рассматривал обнявшихся людей и, что-то громко чирикнув, улетел прочь. Серафима улыбнулась и теснее прижалась к Глебу. Она была благодарна ему за понимание и чуткое отношение. Он был счастлив тем, что просто любит.
Глеб, нежно целуя любимую в висок, вернулся к волнующему вопросу:
- И всё-таки, солнышко моё, о каком будущем тебе мечтается? Что для тебя важно?
Девушка притихла, обдумывая ответ. Она привыкла к честным и доверительным отношениям, поэтому и не искала подвоха в расспросах друга.
- Для меня, как и для всякого нормального человека, самое важное – это семья. Я себя вижу мамой. Хочу иметь много детей.
Серафима ласково улыбнулась:
- Ты не поверишь, я их уже сейчас чуть-чуть ревную. Наверно, поэтому мечтаю воспитывать своих детей сама, а не отдавать чужим тётям и дядям. Очень хочу жить в деревне, а не в этом душном, дурно-пахнущем городе с ужасной водой из-под крана. Я вижу своих детей, бегающих босиком по мягкой траве, спящих в тени раскидистых деревьев под охраной заботливых животных. Например, Баюна или Шныри. Земли вокруг моего большого и уютного дома много, а не тридцать или сорок соток. Сколько? Может гектар или два, а может ещё больше. Зачем? Хочу вырастить свой лес, как делает дедушка Матвей. Это так интересно! Хочу утром проснуться и увидеть прыгающих по подоконнику открытого окна белок. Ещё мечтается о том, что зимой буду сидеть с рукоделием у печки или камина и рассказывать детям смешные и добрые сказки или увлекательные истории. Я их много знаю. А летом, под сенью зелёных великанов вся семья обязательно будет собираться за большим круглым столом, в центре которого горделиво будет стоять самовар. Моя семья будет очень дружной. Я сделаю всё, чтобы каждому в моём доме было тепло и спокойно. А о чём мечтаешь ты?
Серафима оторвала свою голову от надёжного плеча Глеба и заглянула в его любящие глаза.
- Быть с тобой.
_
Холодные утренники и заморозки сменились тёплыми ночами. На лугах буйно расцветали травы и цветы, пропитывая прозрачный воздух дурманящим ароматом и живительной пыльцой. В лесных чащобах заканчивала свои предсказания кукушка.
Глеб заметно волновался, проезжая мимо Грибков. Серафима тактично молчала, предполагая, что со временем поймёт причину волнения. Молодой человек накануне предложил съездить в Чернуху и повидать Матвея Маркеловича, который обживал новую квартиру в брусковом доме на две семьи. Кроме того, Глеб должен был сделать какое-то очень важное дело.
Девушка, накупив гостинцев для дедушки, с радостью и нетерпением ждала встречи с ним. Опустив стекло машины, она подставляла лицо порывам ветра, который трепал её волосы.
Глеб притормозил в полкилометре от Чернухи и, заглушив мотор, предложил:
- Посмотри, как кругом красиво. Пойдём, прогуляемся.
Серафима не стала спорить и с удовольствием покинула машину. Голубизна неба, сверкающее солнце, дружный стрекот кузнечиков, гудение шершней и шмелей наполняли душу благодатью. Парень взял девушку за руку, и они сошли с дороги на красивейший луг, с трёх сторон который окружал лес. Кустарники постепенно переходили в поросль сосняка, мирно соседствующей с взрослыми деревьями. Луг делил на две половинки маленький ручеёк, вытекающий из родника, спрятавшегося в зарослях ольхи. Они остановились у одинокой сосны, растущей в нескольких метрах от ручья.
- Тебе здесь нравится? – Глеб от волнения сильнее сжал ладонь Симы.
Его голос звучал глуше обычного. Серафима медленно высвободила свою кисть и ненавязчиво взяла руку любимого.
- Разве может такая красота не нравится? – её сердце трепетно билось, чувствуя значимость происходящего.
Она не сводила глаз с Глеба, пытаясь понять его без слов.
- Серафимушка, звёздочка моя, весь луг и часть леса являются твоей собственностью. Я купил эту землю для тебя и оформил документы на твоё имя. Я очень хочу, чтобы твои мечты сбылись, и ты была счастлива. Симушка, лялька моя, выходи за меня замуж. Я люблю тебя и буду тебе хорошим мужем. Я выстрою для тебя большой дом, как ты мечтаешь, мы вместе высадим лес, как учил тебя дед Матвей. Ты родишь детей, которые будут походить на нас. У нас будет семья.
Глеб волновался. Его дыхание стало прерывистым, а руки слегка дрожали. Он замолчал, ожидая ответа.
Серафима, в глубине души ожидавшая от парня предложения руки и сердца, сейчас почему-то растерялась. Все слова вмиг вылетели из головы, и она не могла сообразить, что следует говорить в таких случаях.
- Я не знаю, - выдохнула она, опустив голову.
Глеб продолжал молчать. В его взгляде перемешались тревога ожидания и надежда. Серафима отошла к сосне и прислонилась к ней. «Что со мной происходит? Почему ничего не говорю? Я ждала этих слов от него…Отчего сердце бьётся с грустью, пусть даже со сладкой? Прощание с девичеством? Стану невестой… Невестин срок короток. Потом стану женой. Всё изменится. Я буду другой. Может, из-за этого и грустно? Все невесты перед свадьбой немного грустят».
- Серафима…
- Я согласна.
Сильные руки Глеба сомкнулись за спиной девушки. Он крепко обнял её, зарываясь носом в густые волосы.
- Девочка моя. Никому не отдам.
Серафиме показалось, что какая-то её невидимая частичка отсоединилась и растворилась в Глебе, и именно эта растворившаяся частичка не позволит им расстаться.
- Я люблю тебя, Глеб.
Руки ещё сильнее сжали Симу в объятии.
- Солнышко моё, любовь моя. Если бы ты знала, как я рад. Я просто счастлив. Ты будешь моей женой. Женой. Скажи, какую свадьбу ты хочешь? Я сниму самый дорогой ресторан, арендую лимузин. У тебя будет самое шикарное платье. Если пожелаешь, мы уедем в свадебное путешествие в любую страну мира. Мне хочется тебя баловать и осыпать подарками.
Серафима рассмеялась.
- Да вы, мой друг, совсем разум потеряли! Я не узнаю вас.
- Не мудрено, сударыня. Не мудрено.
Посмеявшись и успокоившись, девушка серьёзно взглянула на Глеба:
- Выслушай мои просьбы и пообещай, что выполнишь их.
- Какие?
- Не ревнуй меня, пожалуйста, ни к кому. Это унизительно, тем более, что сама хочу быть тебе верной.
Глеб согласно кивнул.
- Я хочу родить всех детей, сколько бы ни послал Бог. Ни о каких абортах не может быть и речи. Ты сможешь прокормить большую семью?
- Буду стараться.
Серафима окинула взглядом луг.
- Покажи мне нашу землю.
У Глеба сладко мурлыкнуло сердце, когда услышал «нашу». Нежно поцеловав свою невесту и приобняв её за плечи, он повёл Симу в сторону старенькой избушки, стоящей поодаль от дороги.
- Этот дом стоит на нашем участке и тоже принадлежит нам. Он небольшой, но крепкий. Я осмотрел его. Конечно, в нём необходимо сделать небольшой ремонт, прочистить дымоход печки, побелить её. Думаю, это не будет большой проблемой.
Глеб достал ключи, открыл висячий замок и распахнул двери в небольшие сени. Оттуда пахнуло влажным, застоявшимся воздухом. Через крохотное оконце пробивался солнечный свет, скудно оживляя тёмные углы, в которых был навален старый хлам.
- Пол слабоват, перестелем его.
- А тряпьё вынесем во двор и сожжём. В окошечко вставим сеточку, почаще будем открывать дверь на улицу, и за лето сени просушатся и проветрятся….
- Принесём свежих дров…
- Развесим ароматные травы, и неприятный запах исчезнет!
Ребята, по-хозяйски осмотрев сени и довольные взаимопониманием, улыбнулись друг другу.
Глеб толкнул низкие добротные двери, ведущие в единственную комнату. Посередине помещения стояла русская печь средних размеров, старая кровать, два кованных сундука, стол и посудный шкаф. Потолок был серым от сажи, в углах хозяйничали пауки, оплетая их густой паутиной. Пол покрылся толстым слоем пыли, некоторые половицы скрипели. Заколоченные крест-накрест окна создавали полумрак.
- Не страшно?
- Нет. Отмоем, отскоблим, повесим белые занавесочки, постелем дорожки - и красота!
- Мы сможем здесь жить, пока не построим новый большой дом. Считаю, что на первое время нам хватит. Я проверил, стропила сухие, даже звенят, крыша не прогнила, поэтому дождей опасаться не стоит.
Серафима прошла к углу комнаты, к которому был прикреплён маленький иконостас. На нём стояла икона Божьей Матери «Отрада и Утешение». Девушка бережно стёрла с неё пыль и спросила:
- Кто в этом доме раньше жил?
- Старик – столяр.
- Один?
- Можно и, так сказать. Он поставил эту избу для себя и жены, оставив большой дом детям. Сначала жена умерла, а следом за ней и дедок.
- Грустно.
- Это, Симушка, жизнь, – Глеб взял Серафиму за руку. – Пойдём, я покажу тебе наши владения.
Выйдя на улицу из тёмной избы, девушка зажмурилась и инстинктивно прикрыла глаза рукой, привыкая к яркому свету. Новые хозяева сделали несколько шагов, как мимо них пролетел стриж и скрылся под крышей дома. Под резными полотенцами пернатый друг свил себе уютное гнёздышко.
- Я выкупил землю от этой речушки…
- Её Коринкой называют, и впадает она в Шуйгу.
- … Верно. А в
