"А поцеловать?"

      Холодок дрожи, словно озноб, пробежал вдоль позвоночника. Фрида повернула голову и немного скосила глаза, желая посмотреть на своего будущего светловолосого любовника в этот момент. Он уже распустил шнуровку зашуршавшего платья и приложил ладонь к ее полуобнажившейся спине, сдвигая в сторону золотистый шелк. Вид у него при этом был таким бесстрастным и сосредоточенным, словно Лионель собирался читать политические карты, а не заниматься любовью с женщиной. Но так показалось только на первый взгляд.
Он развернул ее к себе лицом, крепко держа за талию там, под платьем, спадающим с плеч, и Урфрида закрыла глаза, подставляя ему губы. Обычно в такой момент от других мужчин всегда следовал поцелуй, но в отличие от двух его предшественников, да и самого мужа Фриды, Савиньяк целовать ее не стал. Он не тронул ее нарочито подставленные и зовуще приоткрытые губы ни своими губами, ни кончиками пальцев, ни дыханием. Это было странно. Боится нарушить красоту? Фрида улыбнулась своей мысли, открывая глаза снова и стараясь дать понять, что она не в обиде, и если он хочет играть иначе, чем это делают в постели обычно, то это ей тоже нравится.
Лионель не целовал ни ее губы, ни ее тело. Были только прикосновения и объятия, обманчиво ненавязчивые. Обманчиво потому, что Фрида знала, реши она сейчас передумать, взбрыкнуть и уйти, он ее уже не отпустит. И политика, о которой он говорил вначале, здесь теперь ни при чем. Грань, на которой он еще мог остановиться, перейдена. Слишком давно у него не было женщины.
Фрида чувствовала это не хуже опытной куртизанки каким-то особым женским чутьем, и она не ошиблась. Он взял ее почти без ласк и кончил слишком быстро, не пропустив даму вперед. Но это было не страшно. Урфрида была уверена, что за первой такой скорой разрядкой последует второй раз, и он будет дольше. Пока Лионель лежал на спине, облизывая губы и восстанавливая силы и дыхание, она рассматривала его, подавляя желание дотронуться до его лица и волос. Обнаженный он красив... и силен. Ощущать на себе тяжесть его тела, чувствовать силу его мускулов Фриде понравилось. Жаль, что снова в постели вместе они окажутся не скоро, а может и никогда. А еще жаль, что он ее не целует. Почему? Она не понимала, но спрашивать пока не собиралась.
Лионель приоткрыл глаза, посмотрел на нее и улыбнулся. Фрида улыбнулась в ответ и игриво перевернулась на живот, глядя на него через плечо и убирая с лица светлый локон из распустившейся прически. Ее взгляд скользнул вниз - мужчина снова приходил в "боевую готовность". Слова были не нужны. А вот поцелуи... но их и теперь не последовало, правда, было хорошо и так.
Хорошо... Второй раз и правда продлился дольше, Фрида успела получить то удовольствие, что не досталось ей в первый, с лихвой. А потом он прижал ее к себе и простыням еще, уже не прохладным, а горячим, влажным от пота. От нового оргазма она кричала, почти не помня себя. Страсти и наслаждения, казалось, было слишком много… Лионель не закрыл ей рот, ни рукой, ни поцелуем, позволив кричать, пока она не открыла глаза, приходя в себя. Такого Фрида еще никогда и ни с кем не испытывала. В объятиях человека, от которого она не получила еще ни единого поцелуя… Лионель не закрывал глаз, на этот раз кончив быстро, и она смотрела в его лицо в этот момент, думая о том, как ей не хочется его отпускать.
Впрочем, он уходить никуда не собирался.
- Лионель, вы с ума сошли?!
Фрида облизала пересохшие губы прежде, чем произнести это отчаянное восклицание-вопрос. Она попыталась уползти от мужчины по кровати, по скомканным простыням, прижимая ладонью собственные спутанные волосы, когда поняла, что отдохнув после третьего раза, он хочет еще, но была поймана и перевернута на живот.
- В вас Леворукий вселился!
И опять никаких поцелуев, только ласки, спины, бедер, ягодиц… Тело ныло от усталости, но вскоре она затмилась новым желанием, которое снова сумел распалить в ней этот невероятный любовник из Талига.
- Лионель!
В четвертый раз Фрида выкрикнула его имя, почти рыча, приподнимаясь в оргазме на руках, выгибая спину. Затуманенное сознание пыталось «сказать», что нельзя выкрикивать имена, их могут услышать, но какая сейчас разница…
И в пятый раз:
- Лионель…
Теперь это было, как выдох ее безвольного тела в его руках. Желание поцелуя ощущалось, как жажда, но Фрида не стала ни просить, ни спрашивать, когда Савиньяк опустил ее обратно на простыни. Через какое-то время он встал с постели. Где-то внутри остро кольнуло осознание того, что сейчас он уйдет, но ни сопротивляться этому, ни расстраиваться не было сил. Сон наваливался неизбежно и непреодолимо, и Урфрида закрыла глаза. Не хочет целовать – пусть не целует. И пусть уходит. Все равно никто и никогда ее не «любил» так, как он, и те, кто жадно хватали ее губы своими, и те, кто оставался до утра… Не имеет значения. Мысли Фриды совсем путались. Она потянулась в постели, поворачиваясь на бок сквозь подступающий сон, принимая удобное положение. Наплевать, что подумает завтра горничная…

- Постойте, сударыня, не спите.
Голос Лионеля заставил ее неожиданно встрепенуться и открыть глаза. Он сидел перед ней на корточках, у изголовья кровати, полностью одетый. Карие глаза смотрели серьезно.
- А поцеловать?


* * *

- Вы завтра уезжате, - сказала вошедшая Фрида, - Я пришла попрощаться.
- Я должен, - ответил Лионель.
- Вы вернетесь?
- Скорее всего.
Фрида старалась улыбаться, но было видно, что улыбка дается ей нелегко. Она была мучительна, но драма, написанная на лице женщины, ей шла может быть потому, что для нее она была настоящей.
- Я не хочу, чтобы вы уезжали, - наконец, проговорила маркграфиня, - Я привыкла приходить каждый вечер в вашу комнату и быть с вами.
- Я вряд ли смогу поселиться навсегда в этой комнате, - пошутил Лионель. - Но я благодарен вам за время, проведенное вместе. Хотите вина?
Фрида кивнула и отвела взгляд. Какое -то время она наблюдала за огоньком свечи на его письменном столе. Ли воспользовался этим временем, чтобы разлить вино в бокалы.
- Я люблю вас, - внезапно произнесла женщина, - И я хочу, чтобы вы об этом знали.
- И что теперь мы должны делать? - спросил Лионель.
- Не знаю, - Фрида помолчала, наверное, стараясь справиться с собой, - Напишите мне.
- Я напишу.
Лионель подошел к ней и подал бокал. Вино было теплым и в дорогом прозрачном стекле казалось слишком ярким. Слишком красным. Урфрида взяла бокал, сжала в руке тонкую ножку, но пить пока не стала.
- Вы уезжаете с этими дамами, - продолжила она, - Вчера посреди ночи вы были у них в гостях... Я ревную вас к дочери госпожи Арамона, - призналась она, - Это глупо, но...
- Это глупо, - подтвердил Лионель.
Фрида замолчала и стала пить вино.
- Вы ведь не женитесь на ней? - спросила она, едва ли не жалобно, и вот это уже было ей не к лицу, - Эта лазаревка, она...
- Хватит, - прервал ее Савиньяк, - Об этом я вам уже все сказал. Если это вас утешит - в ближайшее время женитьба на ком бы то ни было не входит в мои планы.
- Но меня вы тоже не любите, - прошептала Фрида, нервно сжимая бокал пальцами.
- Мне хорошо с вами, - мягко ответил Лионель, - Разве этого не достаточно? Что есть любовь? - спросил он.
Этот вопрос маркграфиня оставила без ответа. Молчание слишком затянулось, выглядела Фрида слишком хорошо, так что Ли забрал из ее руки недопитый бокал и притянул к себе за талию. Она все-таки не выдержала и отвернулась еще на мгновение, чтобы взглянуть на свечу, но когда объятия Лионеля стали настойчивее, отстраняться не стала, а снова повернула к нему лицо.
- А поцеловать? - спросила Фрида, улыбаясь несмотря на только что вытекшую из уголка глаза слезинку.
Ли поцеловал.