Возвращение Повелителя Скал

Дик смотрел на носок туфельки Катарины, высовывающийся из-под подола ее венчального платья, и чувствовал себя самым счастливым человеком в Кэртиане. Она стояла с ним рядом, и он знал, что Катари улыбается ему сквозь белое облако вуали-фаты, но поднять на свою невесту глаза не решался, боясь, что все это растает, как сон. Ричарду хотелось опуститься на колени перед возлюбленной и поцеловать ее ножку в аккуратной, расшитой серебром и жемчугом туфельке, потому что та, что уже очень скоро станет его женой, была, есть и будет его святыней, его религией.
Не имеет значения, что сейчас под подолом венчального платья с широким поясом в ее выросшем животе находится ребенок от другого человека. Это не может осквернить святую. Фердинанда больше нет, Ворона тоже, и теперь не имеет значения, от кого этот ребенок. Важно то, что Катарина оказала честь ему, Ричарду Окделлу. И он счастлив, безумно счастлив. Она любит его. Теперь он в этом уверен...
Появился священник, чтобы начать обряд. Дик взял нежную хрупкую руку Катарины в свою и невольно обернулся назад, чтобы мельком взглянуть на тех, кто пришел на их венчание. Робер улыбался, но какой-то печальной, хотя и светлой улыбкой. Марианна рядом с ним, напротив, улыбалась широко и излучала радость, но ее рот казался слишком красным, слишком вызывающе напомаженным для церкви. Матушка, как обычно, строго поджимала губы, но по ее глазам Дик видел, что она одобряет его выбор и этот брак. Айрис и другие сестры тоже радовались за него. В центре зала он увидел белозубую улыбку сюзерена. Альдо пришел на его венчание... от этого Дику стало совсем тепло. Он нежно погладил ручку своей невесты и стал внимать священнику. Их пришел венчать сам кардинал Левий, по эсператистскому обряду. Как хорошо, что для Катари эсператизм тоже является истинной религией. И что больше им ни в чем не нужно притворяться.
Слова молитв и взаимных клятв закончились быстро. Левий благословил их, и на запястьях оказались венчальные браслеты. Теперь Дик мог поцеловать Катарину, как свою жену. Она подняла вуаль с лица обеими руками. Катари улыбалась, а потом закрыла глаза, подставляя свои бледно-розовые, нежные, как лепестки роз, губы для его поцелуя. Ричард потянулся к ней и прикоснулся губами к святыне, а потом в глазах все поплыло...
Юноша мучительно умирал на дне оврага. Сознание приходило вспышками, тело отзывалось невыносимой болью. Выстрел не убил его, падение и удар о землю не переломили шею, но подняться и даже пошевелиться Ричард не мог. Во рту все время стоял вкус крови, дышать было тяжело. Позвать на помощь не получалось, но краем сознания он и так понимал, что звать здесь некого. Он уже никогда не встанет. Он умирает, просто медленно. Не так, как умер Альдо — другу повезло больше... Мысли ворочались в голове тяжело. Было очень больно. Потеря сознания приходила, как спасение, и каждый раз, уходя в туман, Дик надеялся, что больше он не вернется. Ведь в этом спасительном тумане была Катари и все остальные, кого он любил. Там, за последней гранью реальности, она тоже любила его.

Первая брачная ночь была восхитительна, хотя и не состоялась по-настоящему так, как это принято считать. У Катарины был уже большой срок, и Дик не стал ее трогать, но наслаждения от того, чтобы просто смотреть на нее, вдыхать аромат ее тела и волос, лечь с ней спать в одну постель, было не меньше, чем если бы ей сейчас было можно... Так она дольше останется для него неприкосновенной святыней. Всю свою жизнь он станет молиться на нее, и сейчас, глядя на нее, не мог надышаться ею. Дик лежал на подушке и смотрел на Катарину, которая, вся освещенная лунным сиянием, готовилась ко сну. Стыдливо она сняла пеньюар, оставшись перед ним в полупрозрачной ночной рубашке. Пусть не стыдится своего живота, ведь это временно... Ричард сам старался не думать об этом, и о том, как поступит с чужим ребенком. Если Катарина захочет оставить его себе, то конечно, он не будет препятствовать. Хотя лучше было бы отдать его куда-то на воспитание... Нет, сейчас мысли текли совсем в другом русле. Как же она красива... Катари легла на постель с ним рядом и протянула руку с венчальным браслетом на кисти, чтобы погладить Дика по щеке. Она снова улыбалась. Он поцеловал ее руку, а потом стал проваливаться в блаженный сон, такой глубокий, теплый, приятный, словно мягкий кокон. Как же хорошо...

«Дик, проснись, проснись... Проснись, прошу тебя, услышь! Проснись... Дикон, милый, надо встать... Надо встать. Прошу тебя, Дик...»

Теплый кокон сна дал трещину. Нежный, но требовательный голос Катарины разорвал его и проник внутрь, чтобы вытряхнуть Дика из его убежища. Боль навалилась тут же, с новой силой. В овраге было темно и непонятно, сколько он уже лежит тут — одну ночь, или несколько.

«Дик... Дик...» Легкое прикосновение ладони к лбу, тихий голос Катари. Юноша внезапно увидел перед собой край платья, очень белый в темноте, это мог быть край венчального платья или савана. Она наконец-то пришла за ним... Катари... Или это смерть, спасительная смерть пришла к нему в ее образе.

- Я иду к тебе, с тобой, - попытался прошептать Дик, но смог лишь прохрипеть что-то нечленораздельное.

Но призраку Катари не нужны были его слова. Теперь юноша видел ее всю перед собой на дне этого оврага. Силуэт ее белел, но фигура была полупрозрачной. Темнота просвечивала сквозь нее.
«Пойдем, пойдем, вставай и пойдем со мной, скорей,» - звала она.
Дик не знал, как. Его дыхание становилось все медленнее. После очередного зова призрачной возлюбленной он рванулся вперед, к ней, как мог, и теперь не провалился во тьму, а встал и пошел. Катари протянула к нему руку, и он дотронулся до ее пальцев своей. Теперь его рука тоже была такой же полупрозрачной. Дик обернулся и увидел свое переломанное тело, лежащее на земле, но Катарина тут же снова позвала его за собой.
«Пойдем, пойдем...» Она прошла вперед и шагнула в каменно-земляную стену оврага, сначала наполовину, а потом вовсе скрывшись в ней. Ричард поспешил последовать за ней.
Очередное пробуждение юноши было настоящим хотя бы потому, что он обнаружил себя лежащим в постели, укрытым одеялом. Тело на удивление не болело, саднило лишь висок, должно быть, кожа там была содрана при падении. Хуже было то, что тело не просто не болело — Дик его вовсе не чувствовал. Пошевелить руками и ногами не удалось. Он мог поворачивать только голову на подушке. Неужели, его парализовало... И где он теперь? Ричард помнил призрак Катарины и то, как он умер, как она забрала его с собой. Но теперь он снова очнулся, мог дышать, а в небольшое окно комнаты, в которой он находился, светило солнце. Значит, он не умер, и все, что он видел в овраге, только привиделось. Его спасли. Но кто и как? И неужели теперь он стал калекой, навсегда прикованным к постели? Дик расстроился, но в этот момент в комнату вошла... Катарина!

- Катари! - воскликнул юноша, делая попытку сесть в постели, совершенно позабыв о том, что он парализован.
Выкрик получился даже не слишком хриплым, а вот подняться и сесть Дик не смог. Он лишь приподнял голову с подушки, и совсем немного плечи, и это было все. В отчаянии юноша откинулся затылком назад, но Катарина... Это все-таки была не она. Внешность была ее, лицо, большие глаза, волосы, хрупкие плечи, но... Он ведь хорошо помнил, как убил королеву собственными руками... Она не могла выжить. И сейчас перед ним была простолюдинка, хотя и очень похожая на нее, как-будто две капли воды, если бы не простое платье и передник, заплетенные в обычную длинную косу пепельные волосы, обветренная кожа... Запястья ее были тонкими, но руки огрубевшими от простой работы.
Она подошла поближе, и Ричард снова приподнял голову.
- Как тебя зовут? - спросил он, - Чей этот дом? Кто перенес меня сюда?
Девушка сперва нежно улыбнулась и поправила его подушку, чтобы лежать и разговаривать было удобнее. На первый вопрос она развела руками, изображая на лице недоумение, на втором прижала руки к груди, указывая на себя, и на третьем тоже, при этом покивав с улыбкой.
- У тебя нет имени, или ты не хочешь его называть? - нахмурился Дик, - И ты что... не можешь говорить? Ты немая?
Она помотала головой из сторону и снова изобразила вежливое недоумение насчет вопроса об имени, а на два вторых красноречиво покивала, прижимая пальцы одной руки к губам.
- Надо же, как странно, - хмыкнул юноша, - Ты живешь здесь одна? И как же ты смогла достать меня из оврага и перенести сюда?
Он закашлялся на последних словах, в горле пересохло, сразу пришлось говорить слишком много. «Другая Катари», как он назвал про себя девушку, поспешно подала ему воды. Дик пил с наслаждением, а потом, она отставила стакан и продолжила свои объяснения жестами. Да, в этом доме, обстановка которого напоминала сельскую лачугу, она жила одна. В ответ на второй вопрос девушка изобразила движение руками, как-будто тянет веревку, а потом кивнула на приоткрытую дверь, где при входе виднелось колесо деревянной тачки.
- Но как ты смогла? Разве ты настолько сильна? - не поверил юноша.
Другая Катари с лукавой улыбкой подняла руки и согнула их в локтях, показывая Дику, насколько сильны ее мышцы. Но потом она беззвучно рассмеялась и взяла на столе деревянную доску и уголек.
- Ты сейчас напишешь про это, - догадался Ричард, - И дашь мне прочесть.
Но она отрицательно замотала головой, а потом показала ему доску с нелепым, детским рисунком, изображающим двух человечков из черточек, но в сапогах, шляпах и с ружьями. Писать, судя по всему, другая Катари не умела. Видимо, девушка воспользовалась помощью то ли охотников, то ли военных, которые согласились вытащить его и привезти сюда. Значит, они могут и еще сюда заявиться. Хорошо это или плохо... Дик снова вспомнил, что парализован. Теперь, пожалуй, уже все равно...
- Зачем только я тебе понадобился, - проговорил он, - Лучше было дать мне умереть там. Ты же видишь, я теперь калека лежачий... Зачем я тебе? - снова горько проговорил юноша.
Она тут же как-то неопределенно замотала головой, приложила указательный палец к губам, призывая его замолчать, а потом взяла со стола мешочек с каким-то снадобьем, размяла в пальцах что-то остро пахнущее и, подойдя к Дику, наклонилась и стала растирать ему виски. Аромат вошел в ноздри юноши, от прикосновения пальцев другой Катари стало приятно, а потом в глазах поплыла комната, и сознание ушло очередной раз, только теперь без боли и мягко.
Ричард снова проснулся от бесцеремонных прикосновений к его плечам, их разминали, трясли очень сильно. Он открыл глаза и понял, что находится в той же постели, в той же комнате, и другая Катари разминает и теребит его плечи, а кроме того, он лежит раскрытый и абсолютно голый перед ней.
- Чт..то происходит? - спросил он хрипло со сна.
Девушка улыбнулась ему и оставила его плечи в покое, для того, чтобы набрать в ладони какую-то мазь из стоящей на столе склянки, а потом продолжила мять и растирать его руки, бока, бедра и ноги, все его тело. Его нагота не вызывала у нее ни тени смущения, и Ричард понял, что она видит ее не впервые. Конечно, она ведь ухаживает за ним уже не один день... Юноша откинул голову назад и зажмурился. Плечи горели, но все остальное тело он не чувствовал, хотя другая Катари разминала его так сильно, что он