Звонок застал его в ванной. «Это Татьяна, её время» - подумал он и вышел в коридор, затем прошёл на свой кабинет.
- Да! – поднося к уху трубку обычного радиотелефона. Дети знали, что отец, по большей частью, сидит дома и выходит только, чтобы выкинуть мусор или просто прогуляться, а заодно и прикупить свежего хлеба. Дочери снабжали его всем необходимым, за исключением хлеба.
- Привет! У тебя все в порядке!?
- Доброе утро, Танюша! Все нормально. Как ты?!
- Сегодня, где-то после обеда, заедет Катька, привезёт тебе продукты, может, ещё чего надо?!
- Ничего не надо! – И грустно добавил. - Всё у меня есть, кроме мамы.
- Ох! Не начинай, а?!
- Ладно! Это я так. Ты же спросила, «ещё чего надо?»
- Я так и поняла. Ну, всё! Целую, люблю! - и трубка «запикала».
Следом позвонила Галинка.
- Ты уже встал? Никуда не уходи! Катька приедет ….
- Я уже знаю! – прервал младшую дочь отец. – Доброе утро тебе!
- Доброе. Мне некогда! Целую. Пока! – и дочь отключила свой телефон.
«Всё торопитесь! Жду, конечно! Куда я уйду?!» - мысленно додумал он, глядя на фотопортрет Ольги в черной рамке, стоящий на письменной столе.
***
Жена умерла чуть более года тому назад. Ольга не то, чтобы болела, а так … прихварывала. Ему не нравилось это выражение: «Безвременная кончина».
«Разве смерть бывает своевременной? И это слово «кончина», значит, «конец»!
Врачи «Скорой» констатировали остановка сердца. Конечная остановка! Как на трамвае. Бред!» - рассуждал он про себя.
Когда до него дошло, что случилось, он, вдруг, почувствовал пустоту в груди, где одиноко, отчаянно колотилось сердце, пытаясь вырваться из тела, чтобы, хоть как-то, помочь… Но чём?! Конечная остановка.
В ту секунду ему показалось, что его душа остановилась, вернее, её жизнь. За сорок три года совместной жизни их души срослись воедино. А как жить, если у человека душа наполовину мертва.
Подготовку к похоронам он не помнил, а из самих похорон вспомнил лишь стук комьев земли о крышку гроба.
Первые два месяца провёл, как в тумане. Потом пробовал пить, чтобы унять тоску скорби, не помогало. Общение с подругами жены не приносило ничего полумертвой душе, их показные соболезнования и деланная озабоченность судьбой вдовца раздражали, и он удалил их от себя, а заодно и общих знакомых. Пытался работать, но пенсионера нигде не брали. После чего замкнулся в себе, объяснив дочерям, что тема смерти их матери для него закрыта. В годовщину смерти, когда он, вместе с дочками и с внучкой Катей, приехал на кладбище, вдовец, стоя у могилы, сказал родным:
- У меня остались только вы и память об Ольге.
На что те обняли отца, ничего не сказав.
Он всё оставил, как было при ней, запретив дочерям что-нибудь выбрасывать. Ходил по дому, вспоминая, как она двигалась, или сидел в её кресле, вспоминая, как она смеялась. Звонко так, задорно! Подчас, прикасался к жениной одежде, что висела в шкафу, и постельному белью, которое лежало на полках. Они будили в остатках души забытую нежность жены, отодвигая на секунду боль утраты и тоску нежития.
Перечитывал книги, которые любила она, или слушал музыку. Часто смотрел её любимые передачи и фильмы по видео. Регулярно мыл её чашку, которой Ольга дорожила, а после – ставил на видное место в серванте. Теперь ему было приятно делать домашнюю работу, ведь она делала её постоянно, это занятие служило памятью о руках жены, которые он часто целовал.
Постель он готовил на двоих и рядом со своей клал и её подушку, ему казалось, что так Ольга охраняет его сон, хотя сама она никогда ему не снилась.
Суровый с виду человек, он иногда плакал по ночам, если засыпал на ЕЁ подушке.
***
Позавтракав, он глянул на часы. До обеда было далеко. Он решил прилечь, поскольку не любил ожидания. Постель была ещё разобрана, он лег, прямо в халате, и быстро заснул.
Ольга, одетая в белое, шла по воде босиком. Она любила море и теперь спокойно шла по синей глади, которая, где-то там, за горизонтом, сливалась с голубым небом.
Сердце неровно забилось, заполняя грудь беспорядочным уханьем, его душа рванулась к ней, но…
Жена, не переставая идти, полуобернулись и сделала запретительный знак, выставив в его сторону ладонь левой руки.
Прозвучал её шёпот: «Я скоро вернусь. Не печалься! Уже скоро!»
Его разбудил дверной звонок. «Это Катька, поди!» Он быстро понялся, пригладить редкую седину, прошел в прихожую, открыл входную дверь.
Внучка ввалилась с пакетами, тараторя с порога.
- Привет, дед! Как дела! Мне же тяжело. Ты не болеешь! Ты один!
- Здравствуй! – Ответил он, подхватывая тяжелые пакеты с продуктами. – Давай по порядку! Я, как видишь, один. Не болею. А какие у пенсионера могут быть дела?! И где твой муж, я думал, он тебе поможет потащить сумки.
- Сергей сидит в машине. И очень хорошо! – Сказала Катька, выкладывая припасы на кухонный стол. – У меня есть новость! И я не знаю, как ты к этому отнесёшься!
- Не говори загадками! Что за новость?!
- Я беременна! У нас будет ребенок.
Его сердце ёкнуло. «Вот оно!» - мелькнула мысль.
- Девочка! – он не спрашивал, он утверждал.
- Не знаю пока! Срок маленький! Ты рад?!
- Ещё бы не рад! Конечно, рад! Будет девочка! – Он погладил Катьку по голове, поцеловал в лоб. – Девочка!
Боль ушла. На душе стало легко и покойно.
