всё возможное, и невозможное для спасения своего хозяина он сделал.
Следующий удар должен быть смертельным, собака понимала это, и уже покорно ждала его рядом со своим хозяином. Теперь и ей не было страшно.
Но удав уже не обращал на свои жертвы особого внимания. Он переместился чуть в сторону, окончательно освободив тело часового из своих стальных объятий.
Закручивая потуже свою живую спираль мускулов, в мощную сжатую пружину, удав продумывал пути своего отступления к спасительной реке. Ему не нравилась ситуация, где он сам превращался в добычу. И становился всеобщим объектом охоты.
Огненные глаза змея всполохами метались, в пляшущем от ужаса, мраке ночи, упорно ища выход, и везде натыкались на опешивших, но вооружённых людей.
Фонари в руках казаков, сразу же нещадно зачадили и поочерёдно гасли от одного прикосновения змеиного взгляда. И непонятно было, как тот мог влиять на огонь и людей и на всех сразу, откуда у него, такая сила - загадка?
Василий решительно встал на пути отступления змея. Теперь глаза их встретились, и они прекрасно понимали, кто и чего хочет. На кон оба поставили свою жизнь, потому что так просто им уже не разойтись в этом мире. Другого выбора у них не было.
Понимал Василий Бодров, что если он пропустит удар удава, то это его вероятная смерть.
У кого лучше реакция, тот и имеет право на победу, и жизнь. И змей имел на то все весомые основания: сама его природа такая – убивать! И с ней он живёт в полной гармонии, он тихий хищник.
Надо быть великим мастером, чтобы упредить этот смертоносный удар змея, в самом его зачатке, у его истоков, потом поздно будет.
Коварен хищник, особенно когда он чувствует себя загнанным в капкан. Ещё миг и тот захлопнется, но миг этот для спасения есть у обоих. Ведь оба они сейчас хищники и надо его использовать, тот спасительный миг: кто раньше успеет.
В сверкающем, молнии подобном полёте, встретились казачья сабля с головой удава. Удар змея был настолько тяжёл, что Бодров, невольно прогнулся назад, и чуть не потерял равновесие.
Обезглавленная стальная пружина тела удава безвольно раскручивалась и пачкала всё пространство вокруг себя, своей чёрной кровью.
А отрубленная голова змея смотрела на эти, свои же муки, уже со стороны немигающими и злобными глазами.
Дальше происходило страшное и коварное зрелище, уже не по непредсказуемому сценарию. Вряд ли кто мог подумать, что забитые неописуемым ужасом, и животным страхом собаки, кинутся на своего недавнего, и уже повержённого повелителя.
Они рвали тело своего врага - удава, с величайшей яростью. Со злобным утробным урчаньем, на мельчайшие части. Зажимая лапами ускользающие из их объятий окровавленные куски мяса.
Озлобленные и окровавленные морды собак, устремились к луне, и, оскалясь хищными зубами, утробно завыли.
… Брезжащий рассвет заполнял все пространство и разрастался. Но изумлённые люди не спешили расходиться. Часовой пришёл в себя, и начал рассказывать. Он не имел ни переломов, ни серьёзных ушибов, просто его вовремя вытащили из мясорубки - объятий удава.
- Если бы удаву не помешали, то не трудно было представить, что было бы со мной. Но, жив, я остался, и это главное. До сих пор мои волосы, дыбом на голове стоят. Пережить ещё раз такое чувство, я вряд ли смогу.
Как наказывать часового, ведь вина его не доказана. И ясно было людям, что удав охотился на человека, а это само по себе, уже страшно. И побывать в шкуре приманки для удава, вроде мышки или кролика, вряд ли бы кто согласился. Простили часового!
А вечером того же дня к новосёлам припыл на своей легкой оморочке крещёный гольд Покто. Привёз он в подарок казакам много свежей рыбы. И каково было его удивление, что те: его храброго Покто, так плохо встречают. А тем более его лучший друг Василий Бодров.
- Кого бояться храбрые казаки? – пошутил Покто. - Или Амба к вам приходил в гости? – и продолжил уже дальше развивать свою весёлую мысль.
- Наверно казаки Покто бояться! – и как колокольчик заливается весёлым смехом гольд.
Но когда Бодров, молча отвёл его на место ночного побоища. То следопыт Покто, сразу же обмяк. Для него не надо было, что-то говорить, он всё сам считывал с затоптанной земли.
Что шептали губы гольда, никто из казаков не понимал. Зато потом, когда Покто поднял свою голову, то глаза его были полны неописуемого ужаса. Ему было очень страшно.
- Кто убил его? – и не дождался ответа, продолжил.
- Он даже Амбы не боится! Никого не боится! Это сам злой дух приходил сюда. Здесь его редко бывает, его много на том берегу живёт. И большой его папа там, и мама там. Совсем большой они.
Очень плохо Василий! Совсем плохо, друг мой!
- Что же здесь плохого? - изумился казак.
- Вот если бы он к нам с миром пришёл, тогда другое дело. А так чуть второго часового не задавил на посту, и собаку покалечил.
- Да и сын Артём чудом спасся, от его удара головой.
- Проиграл этот дракон свой бой, и весь тут сказ, человечинки ему захотелось.
- Правильно, дракона его зовут. Его трогать нельзя было, святой он у них, у соседей из-за реки, да и у нас тоже – оживился Покто. Ему даже лучшую добычу отдаём, бывает, что и девушку, чтобы его не прогневать. Только у нас он очень редко бывает!
- Ай – яй – яй! Очень плохо сейчас! – и перекрестился гольд. - Очень плохо!
Преследовать он вас будет, и возможно весь ваш род. Так всегда бывает, когда дракона убивают.
Мой дед так говорил, и его дед, и ещё дедушка, всегда так было.
Крестятся казаки и казачки, не могут они избавиться от ужасов ночи. Только часовой Ангарский оживился. Тот прямо взбесился.
- Да я бы в него не одну пулю всадил: решето сделал: видите ли, мяса ему захотелось. Задушил бы его!
Хотели казаки посмеяться над часовым, но увидели они, то не в себе мужик и оставили его в
Все стали молча расходиться по своим жилищам, у всех были свои дела.
Заспешил и Покто, не остался ночевать у Бодровых. Впервые они не разговаривали друг с другом, и у каждого были на то, свои основания. Оба молчали, потому что слов для разговора не находилось.
Лишь Александра сунула в котомку гольда, немного соли, и свежих лепёшек.
- Кушай Покто, кушай на здоровье. Это тебе за рыбу спасибо, и что не забываешь нас!
Каждому было о чём подумать, но при всём этом: дружбой своей они всё же дорожили, и это было ясно обоим.
Со страхом можно и в одиночку справиться, а друга ни за какие деньги не купишь.
Много позже, всё же будет ещё одна встреча Бодровых с удавом, только уже, в другом поколении.
- Знать Бодровым, так на роду было написано: ещё раз им встретиться. И выходило, что в чём-то был прав Покто, при всём своём суеверии. И не успели казаки обжиться на новом месте, как два года подряд на Амуре был большой небывалый подъём воды. Такого высочайшего уровня воды не помнили даже гольды. Много урожая пропало. Вот тогда и вспомнилась вся эта история с удавом. И кое-кто, из переселенцев уже искоса посматривал на Василия.
- Не надо было трогать змея: от него все беды наши! - но громко сказать не решались, больно крут был Василий. Мог чего доброго казака и по затылку огреть своей тяжёлой рукой.
- Молчи зайчишка! Ты сам-то, где был тогда, когда Ангарского удав душил? – молчание в ответ.
Или казацкие, штаны свои, лопатой огребал? – То-то же!
И всё же, он первый предложил переселиться желающим казакам, поближе к сопкам, чтобы в дальнейшем избежать затопления пахотных земель. Так разумней будет о других людях подумать надо. Там и место повыше будет, и природа схожа, с нашей природой, Забайкальской.
Авторитет Василия Бодрова был непререкаемый, но ещё раз испытать все трудности, что выпали сейчас, на долю переселенцам: не каждый мог решиться на такой шаг, да ещё во второй раз.
- Подумаешь!? Раз в сто лет такое наводнение бывает, а может и того реже.
Гольды и те толком не помнят такого несчастья. А уж они-то лучше нашего знают, где селиться можно. И никогда они не ошибались.
- И Часовня здесь стоит уже отстроенная: всё ближе к Богу будем.
Ушли на новые места: Бодровы, Шохиревы, Фроловы, Ангарские и ещё одна казачья семья.
