разошлись в стороны, открывая проход скачущей что есть мочи конницы.
- Нам жопа, - пробормотал Август, и, оторвав взгляд от беглецов, Самаэль вполне понял его переживания.
Теперь каждый пехотинец вполне мог разглядеть преследователей, и их вид поубавил оптимизма даже у самых наивных. Через степь, низко пригибаясь к шеям своих мощных лошадей, мчались кочевники. Числом они если и уступали гарнизону, то не так уж и на много. А учитывая то, что все они были конные в степи, шансы на победу войск Сумара таяли как жир на сковороде.
Одиночные всадники, что вились вокруг беглецов, завидев длинную линию пехоты, резко развернулись и помчались обратно к основным силам. Беглецы, в сопровождении поредевшей конницы гарнизона, промчались на полном скаку сквозь освобожденный проход между рядами пехоты, и устремились по направлению Вармарка. Вновь раздался сигнал "сомкнуть" ряды, а когда квадраты пехоты встали на место, началась целая какофония. Рожок трубил не переставая, сержанты орали, повторяя приказы рожка более понятным для солдатни языком. С задних рядов передали длинные копья, годящиеся только для спешивания конницы на полном скаку.
Кочевники сбавили ход и вскоре замерли, примерно в миле от первых рядов пехоты. Шило приказал опустить копья и приготовиться. Такую же команду прокричали остальные офицеры, и войско Сумара ощетинилось, словно огромный перепуганный еж.
Вновь все замерло. Самаэль, направив копье острием вперед и вверх и уперев его в землю, пристально смотрел на нестройные ряды противника. Он слышал, как тяжело дышат его товарищи, как кто-то позади читает тихие молитвы. Он слышал как скрипят кожаные поддоспешники, как стучат зубы, как неистово грохочут сердца, готовые выскочит из перепуганной груди.
Длинные, бесконечно длинные мгновения, падали, словно тяжелые камни на дно огромного чугунного котла, вторя бешеному стуку сердец. Каждый вдох, каждое колыхание стебелька травы, каждая капля пота, сорвавшаяся с кончика носа, все замерло, подчиняясь напряженности момента. Время замедляло свой бег, теряя извечную неосязаемость и невидимость. Самаэль ощущал, как каждое мгновение вонзается в его кожу, подобно острым осколкам красного стекла, разрывая плоть и пробивая его тело насквозь.
- Ты должен идти вперед! - прорычал проклятый голос из сна, - Через пустоту, через бурю, через орду! Ты должен предстать передо мной!
Волосы на спине солдата встали дыбом. Он стиснул пальцы на копье и тихо прорычал:
- Я тебе ничего не должен!
Низкий вибрирующий гул, донесшийся от рядов кочевников, прогнал наваждение. Самаэлю был знаком этот гул. Впрочем он был знаком всем новобранцем, пережившим военную школу. Там преподавали что означает этот гул и как различать его виды.
- Они... отступают? - удивленно пробормотал Август, опуская своё копье, - Они отступают!
Самаэль не верил своим глазам - конное войско Союза качнулось и, заложив маневр разворота, спешно поскакало обратно, туда, откуда и прибыло.
- Поживем еще, - весело пробурчал Молчун и пехота разразилась ликующими криками.
Рожок протрубил отступление и радостная солдатня, с песнями и шутками затопала по степи. От мрачных мыслей, обуревавших Самаэля весь путь, не осталось и следа. Он радостно смеялся вместе с товарищами, шутил про смену портков и веселую прогулку. У сержанта, явно, тоже отлегло от сердца, и он не мешал солдатне переговариваться и улыбался удачным шуткам.
Дорога назад пронеслась незаметно. Не было ни страха. ни неизвестности. что так любят растягивать время на немыслимую длину. Когда первые ряды увидели внешнюю стену крепости Вармарка, Яр только начал подбираться к середине небосклона, щедро даря свои жаркие лучи Великой Матери.
