ХРАНИТЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ

  Если вы страдаете от дефицита живого общения, а контакты с незнакомыми людьми даются вам с трудом, послушайтесь моего совета, и заведите себе собаку с весёлым и добродушным характером. Ваш четвероногий питомец быстро решит все проблемы, перезнакомит со всеми собачниками вашего микрорайона, и вы обретёте если не друзей, то множество добрых знакомых. Моя Янка обладала идеальным для завязывания новых знакомств характером и свела меня со многими интересными обитателями нашего района, но одно мимолётное знакомство вот уже два года не даёт мне покоя.

В то июльское утро мы с Янкой томились от одиночества в квадрате собачьей площадки. Солнце скрыла тяжёлая чернильная туча, было душно, и приближающаяся гроза обещала принести временное облегчение. Ржаво скрипнула калитка, и в наш квадрат ступил незнакомый мужичок лет сорока с жёлтым пушистым комочком в руках. Янка вскочила и с радостным лаем бросилась навстречу новому знакомству.
- Не порвёт? – тревожно спросил мужичок, поднимая своего пёсика как можно выше.
- Не бойтесь, не тронет, а вот загонять до полусмерти, это мы можем.
- Это ничего, это нам даже полезно, а то у нас серьёзный дефицит движения, - добродушно хихикнул мужичок, ставя собачку на землю.
Какое-то время он с некоторой тревогой наблюдал за собачьей игрой, потом успокоился и присел на лавочку рядом со мной.
- Хороший характер у вашей собачки, добрый.
- У вас шпиц? – вежливо поинтересовался я.
- Да, померанский.
- Что-то я вас здесь раньше не встречал, недавно переехали?
- Нет, мы вообще с другого конца Москвы приехали, - он смутился и продолжил, - Мы жениться приехали. Хозяйка невесты отгул взяла на работе, и я время выкроил, да только мы из метро вышли, как она звонит: срочно вызвали на работу, какой-то документ найти без неё не могут. Говорит, часа через полтора вернётся, а нам взад-вперёд тоже мотаться не хочется, вот и решили здесь дождаться.

В чёрной туче сверкнула молния, и через минуту до нас долетело слабое рокотание грома.
- Скоро польёт, а у вас тут и спрятаться негде.
- Не скоро – гроза километрах в двадцати от нас.
- Как это вы определили? – удивился мужичок.
- Просто. После вспышки звук пришёл примерно через минуту, скорость звука около трёхсот тридцати метров в секунду. Вот и вся арифметика.
- А ведь правда. Совсем забыл, а в школе-то проходили. Я, знаете, в точных науках полный профан. Образование медицинское, да и то без диплома – за три месяца до окончания институт бросил.
- Что же вы так неосмотрительно?
- Родственник с пути истинного сбил, - рассмеялся мой собеседник, - новой жизнью соблазнил. Я и знать-то о нём не знал, а тут приехал из Кемерово Москву покорять, и отыскал меня. Тогда как раз кооперативы разрешили, ну и стали мы с ним приторговывать то продуктами, то компьютерами, то ещё чем. Не до учёбы стало.
- Понятно, не вы первый.
- А вы, чем по жизни занимаетесь, если не секрет?
- Наукой.
- Не физикой случайно?
- Случайно ей родимой.

Мужичок бросил на меня косой взгляд и о чём-то задумался. Несколько раз он уже открывал рот, намереваясь что-то сказать, но не решался, и я подумал, что он похож на выброшенную на берег рыбу. Внезапно он заговорил нервно, почти истерично, каким-то изменившимся голосом:
- У вас есть немного времени? Позвольте мне рассказать вам …, - он запнулся и виновато продолжил, - Это как женщины в поезде – рассказывают случайному попутчику то, что и близкой подруге не рассказали бы. Тем более вы физик.
- Не волнуйтесь так. Расскажите, но смогу ли я дать вам квалифицированный совет, не знаю, я ведь узкий специалист, - я старался говорить вежливо и доброжелательно, но внутри нарастало раздражение от предвкушения очередного бреда про барабашку или привидение.
- Нет, нет, мне совет не нужен, мне бы просто поделиться с понимающим человеком.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями, тяжело вздохнул и заговорил:
- Наши с родственником дела пошли на удивление хорошо и к девяносто второму году мы стали вполне солидной фирмой с серьёзным штатом и прочными деловыми связями. Встал вопрос о найме приличного помещения под офис. В то время, чтобы выжить, многие НИИ сдавали свои площади, и в одном из них мы сняли целый этаж. Я не люблю больших объёмов, и выбрал себе под кабинет скромную комнатку с окном в институтский парк. Комната была страшно запущенная, заваленная какими-то приборами, мотками проводов и прочим хламом. В углу на тумбочке стояла здоровенная стеклянная колба, утыканная какими-то вваренными в её стенки металлическими стержнями, напоминавшая рогатую киношную морскую мину. Обшарпанный стол да колченогий стул составляли всю меблировку этого помещения. Местное начальство собрало бригаду из своих сотрудников, которые очищали комнату за комнатой, утаскивая куда-то эту рухлядь с инвентарными номерами. Я сидел и ждал окончания работ, чтобы подписать акт приёмки помещения. От скуки я залез в ящик стола, где обнаружилась тетрадь, исписанная чётким разборчивым почерком. От скуки же я стал её листать, потом вчитываться, потом уже просто не мог оторваться. Чтение так захватило меня, что когда в комнату зашли грузчики, я отправил их разгребать другие комнаты, попросив эту оставить напоследок.

Я закончил читать прямо перед окончанием рабочего дня. Ко мне заглянул бригадир грузчиков, чтобы сообщить, что они едва ли управятся до конца недели, хотя и уверяли, что двух дней будет достаточно. Это известие оставило меня равнодушным, но другое, полученное в ответ на вопрос: «Кто работал в этой комнате и где мне его найти?», поверг меня в шок.
- Здесь работал Миша Архангельский. Он погиб пару месяцев назад – машина сбила. Шёл, шёл по тротуару и вдруг шагнул прямо в поток машин. Задумался наверно.
- Могу я оставить себе эту колбу? – с надеждой спросил я.
- Зачем вам эта бандура? – искренне удивился бригадир.
- Для интерьера, очень колоритная штука.
- Забирайте, раз понравилась, - равнодушно ответил он, - раз инвентарного номера нет, значит, на помойку.
Я уже не мог оставить эту колбу без присмотра, понимаете? Любой грузчик мог в любой момент выкинуть её на помойку, понимаете? Я снял её с тумбочки, отнёс в машину и отвёз домой. Никогда ещё я не ездил так осторожно. И вот я остался с ней один на один, понимаете? Пятнадцать лет я оберегаю её. Вы понимаете моё состояние?
- Нет, уважаемый, не понимаю! – во мне закипало глухое раздражение от этого бессвязного бреда, - Я же не читал вашу тетрадь, и колбу вашу не видел. Мне вас понять пока что не дано.

- Да, да, извините, совсем я зарапортовался. Сейчас всё расскажу. За эти пятнадцать лет я столько раз перечитывал эту тетрадь, что выучил текст наизусть, - он замолчал, и вдруг улыбнулся, - как тот мальчик из «Двух капитанов», помните? Правда, - смущённо добавил он, - за исключением математических выкладок и тех научных рассуждений, которые выше моего понимания. Записи начинались словами: «Кажется, я нашёл способ бесконтактного исследования газовых сред. Зонды типа «летающая тарелка». Теоретически всё верно. Нужен эксперимент». Дальше формулы, формулы … Потом: «Всё верно. Надо попробовать влезть в чей-нибудь эксперимент, но как это сделать, ничего не объясняя? Да, задачка!» Дальше снова формулы и мудрёные рассуждения, но потом опять нормальная человеческая речь: «Проблема может разрешиться проще, чем я мог себе представить – в лабораторию пришёл новый аспирант, мой бывший дипломник Борис Олегович Гедзь. Научным руководителем у него стал сам Сатановский. Бедный парень будет теперь предоставлен сам себе – Сатана им заниматься не будет.» «Всё оказалось ещё проще – сегодня меня позвал Сатановский и начальственно «попросил» взять шефство над аспирантом: «Ты же понимаешь, как я занят?» Я, конечно, с радостью согласился». «Сегодня произошли два события - одно радостное, другое комичное. Радостное: мы с Борисом обсудили схему его экспериментальной камеры. Он легко согласился заказать её у стеклодувов, стационарно вварив в неё электроды и необходимые зонды. Я попросил его сделать выход из колбы для некоей антенны, которая, может быть, когда-нибудь пригодится мне для некоего исследования, которое я, может быть, когда-нибудь выполню. Он не возражал, а я получил то, что хотел, ничего толком не объясняя. Он спросил, где можно достать пустой баллон для изготовления газовой смеси. Я великодушно взял решение этой непростой задачи на себя, и пообещал собственноручно заполнить его необходимой смесью. Теперь все задачи были мной решены – исходные компоненты моих «летающих тарелочек» будут подмешены к газовой смеси и поступят в колбу в самом начале эксперимента, а там уж как получится. Теперь о комичном: ждём пожарную комиссию, и секретарша печатает список ответственных за противопожарное состояние помещений. Доходит до каморки, отведённой нашему аспиранту, печатает: Ответственный - Б.О.Г и тут у неё в пишущей машинке кончается лента. Она переставляет ленту, но звонит телефон: комиссия уже подходит к лифту. Бедная секретарша судорожно допечатывает список, пишет в конце «Зав. Лабораторией АД Сатановский», забыв в спешке разделить инициалы точками, подсовывает список на подпись шефу и за три секунды до прихода комиссии успевает повесить его на доску приказов. Так наша лаборатория обрела Б.О.Га в лице Гедзя и АД Сатановский в своём названии, что точно определило суть Аркашкиного правления». Дальше он рассуждает о проблемах получения и интерпретации информации, снова что-то высчитывает и заканчивает эту запись восклицанием: «Да, работы ещё непочатый край!»

Следующая запись: «Борис притащил из стеклодувки колбу. Антенна на месте». Потом: «Выбирали место для установки колбы. Хорошо, что наши комнаты разделяет только деревянная перегородка – настоял на установке вплотную к стене. Аспирант немного посопротивлялся, но я его убедил. Завтра у него занятия по философии. Надо будет в его отсутствие просверлить в стене отверстие и вывести антенну прямо к себе в комнату».
«Завтра аспирант будет запускать установку!!! Что день грядущий мне готовит?»
«Сегодня состоялся пуск, показавшийся мне неким симбиозом библейской и научной моделей сотворения мира! Вот наш Б.О.Г откачивает из колбы воздух и в ней возникает ПУСТОТА. Вот он напускает газовую смесь и в колбе начинается ХАОС. Наконец подаёт высоковольтный импульс, происходит разряд (БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ) и из пустоты и хаоса возникает новый мир. Потрясающе!»
«Мои зонды заработали, но расшифровать сигналы пока что не могу. ВСЁ РАВНО ОГРОМНЫЙ УСПЕХ!»
Дальше многократно повторяется слово «Нет», потом «В чём же дело, чёрт тебя побери?» и вдруг: «Я, кажется, понял – время внутри течёт гораздо быстрее, чем снаружи и сигнал искажается! Надо думать над коррелятором времени». Опять несколько страниц каких-то расчётов, иногда перемежаемых ругательствами в свой адрес. И наконец:
«ЭВРИКА!!!! Получилось – разрешение 150 лет в секунду и вижу дальнейшие пути».

- Я ещё не утомил вас? – с плохо скрываемой надеждой спросил он, - Это была прелюдия, сейчас будет самое главное. Я пропущу несколько страниц и сразу перейду к последним.
«Сегодня я получил стабильную картинку и у меня не хватает слов, чтобы описать увиденное: в колбе СУЩЕСТВУЕТ, ЖИВЁТ И