Следовать моде - смешно, а не следовать - глупо

       

 Летний день близился к концу, жаркое солнце опускалось  на горизонте в прохладные воды широкой реки, разгоряченный асфальт городских улиц благостно  впитывал в себя прохладу. Дороги затихали, машины с горячими крышами толпились на парковках, как взмыленные мустанги после долгого бега по прериям городского мегаполиса.
  Настя на последних каплях бензина подъехала к заправке, вышла из машины, с удовольствием расправляя уставшие плечи, и пружинистой легкой походкой направилась к стеклянному модулю, уютно сочетающему в себе кассу, магазин и кафе. Заплатив за полный бак бензина, Настя остро ощутила запах кофе и свежей выпечки, от которого закружилась голова. Она поняла, что если немедленно не перекусит, то не доберется до тарелки горячего домашнего супа. Она заказала салат, блинчики и кофе. Сначала глотнула кофе, потом принялась за салат.  И тут она увидела его через стекло. Он стоял почти вплотную к витрине напротив ее столика и пристально смотрел на нее огромными глазами, из которых можно было большой ложкой черпать вселенскую печаль. Худой, небритый, со смешным хохолком на макушке и длинными прядями по бокам, в линялой футболке, которая была на два размера больше, в джинсах, от которых остались только ремень, дыры и длинные нитки.
«Бедный бомжик!- подумала с жалостью Настя,-  А ведь не старый совсем. Голодный…с утра, наверное, не ел, вон как смотрит!» Настя заказала еще кофе, взяла картонную тарелку с блинчиками и решительно вышла на улицу.
-На, поешь, горячие еще, с мясом,- сказала Настя, протягивая бомжу блинчики и кофе в пластиковом стаканчике. Он машинально протянул руку за угощением, и Настя почувствовала настойчивый запах дорогого парфюма. «Надо же, флакон с остатками одеколона нашел на помойке и облил себя, чтобы заглушить запах немытого тела, культурный», - с уважением подумала Настя, глядя на удивленное, почти ошарашенное, жующее блины, лицо бомжа. Настя улыбнулась ему, обошла солидную, сияющую сытыми боками представительскую машину самой престижной марки, и отправилась к своей «Королле», размышляя о превратностях судьбы:
« Вот так оно в жизни бывает, кто-то на таких тачках разъезжает, а у кого-то живот от голода сводит!».
Настя еще раз взглянула на роскошную иномарку, ловко села за руль «Короллы», газанула и исчезла в сливовых сумерках уходящего лета.
  Бомж доел блины, выпил кофе, со злостью швырнул в урну картонную тару и сел за руль дорогого автомобиля, который только что рассматривала Настя. Он нажал кнопку телефона и, дождавшись ответа, заорал:
  -Альбертик, ты? Имиджмейкер наш недоделанный… только что, в твоем прикиде…последний писк молодежной тенденции, как ты говорил, меня  приняла за бомжа девушка, с которой я хотел познакомиться! Все Альбертик, все! Хватит! Завтра стригусь, бреюсь, обычная рубашка, простые джинсы. Бабло себе оставь, спонсирую! А барахло забери, кутерье чертов! И чтоб я тебя больше не видел. Никогда!- бомж, а он же совладелец солидного  бизнеса, стремительно выехал с заправки. Он мчал по вечернему шоссе и  с ненавистью думал про своего диетолога, массажиста, фитнес-тренера:
  «Всех уволю, к чертовой матери! Сделали  из меня идиота, прямо как у старика Мольера!»- и он громко засмеялся, радуясь своему удачному, вдруг пришедшему в голову, сравнению. Внезапно, он вспомнил то время, когда,  не имея миллионов, он  не думал о диетах и моде, ел холодную тушенку прямо из банки, запивая дешевым вином, болтался всю ночь в общаге  с гитарой в единственных джинсах и растянутой «свитре». Без всякого тренера мог съехать с крутой горы на лыжах или бесшабашно нырнуть в глубину. И был весел, счастлив и любим. Куда это все ушло?
  Он летел на бешеной скорости, понимая, что уже не вернуться в прошлое. Но он ехал и ехал, к себе самому, новому и пока незнакомому. А это путь предполагал не полоску шоссе, а  целую длинную жизнь.