Кровные сестры. Часть 14

  ...Лаурита де Грациа сдержала свое слово — в течение двух суток, пока Надин, Алисия, Наталья и Антонио находились в гостинице Ордена Света, телефоны всех троих девушек принимали звонки от директората Ордена, от медицинской службы, от Отдела Безопасности Ордена... Но Отдел Веры и Порядка, сотрудники которого были теми «Святыми Инквизиторами», которые пристально следили, чтобы ни в одной букве не нарушался Кодекс поведения и старания которых, в сущности, были не напрасны и заслуживали уважения, не беспокоил троих подруг и примкнувшего к ним аргентинского парня.
  Сама же Лаурита регулярно навещала их утром и вечером каждого дня.
  Она обучила Антонио менять перевязку Наталье и делать самому себе инъекции синтетической плазмы крови, проинструктировала Наталью, как выходить из положения, когда обстановка требовала принятия живой плазмы крови, проверила, как регенерирует ткань на поцарапанных когтями Бладманна плечах и шее Алисии. А еще Лаурита привезла им небольшой пластиковый крио-бокс, в котором находились несколько металлических пробирок со встроенными инъекторами — стандартная для медицинской службы Ордена тара с синтетической плазмой крови. Это было необходимо для того, чтобы оградить Наталью и Антонио от возможных неприятностей, в случае, если окончательное превращение Антонио в вампира пойдет слишком  быстро.
  Лаурита часто в эти дни садилась рядом с Надин и разговаривала с ней мыслями, глядя на нее своими удивительно ясными, с затаенной грустью в глубине, глазами.
  Обе они, в это время, закрывали свои мысли от всех — и ни Алисия, ни Наталья ни Антонио Родригес не знали, о чем говорили эта миловидная и серьезная женщина-медик и их подруга.
  Лаурита была уже немолодой женщиной, но она умела следить за собой и года ее выдавала лишь тонкая, почти незаметная седая прядь в черных волосах.
  Она имела итало-испанские национальные «корни», но уже давно, практически со своего совершеннолетия, жила здесь, в Буэнос-Айресе, в доме, где когда-то жили ее предки по материнской линии — люди, которые вынуждены были бежать из Испании, из-под кровавого гнета генерала Франко, перед Второй Мировой войной.
  Мать Лауриты де Грациа была похоронена здесь же на местном кладбище — на ее могиле стоял скромный белый памятник с фигурой задумавшейся девушки-ангела — и Лаурита часто приходила на кладбище, чтобы побыть наедине с духом матери, прибрать могилку,ь побыть в одиночестве.
  Рядом с кладбищем находился женский монастырь, прихожанкой которого была Лаурита, а из окон монастыря были видны торчащие из волн невдалеке от берега низкие острые скалы...
  Именно эти скалы погубили пятнадцать лет назад сейнер рыбака Эстебана маурито, мужа Лауриты, с которым она прожила всего несколько счастливых месяцев.
  Небольшой кораблик, бывший и имуществом и кормильцем Маурито, оказался бессильным против ярости взбешенного океана и с намотавшейся на винт сетью был выброшен на эти скалы... Из команды из шестнадцати человек спасся только один...
  С этих скал, в безутешном горе, хотела броситься и сама Лаурита, она даже приплыла туда в лодке... Но... на скалах, у самого уреза волн, лизавших ей ступни, над усмирившимся, спокойным океаном, ей явился господь, укоризненно-ласковый взгляд которого дал ей понять, что она собирается сделать то, что не понравится ему. И она услышала слова-мысли, обращенные к ее сознанию: «Лаурита, дочь моя... Не делай этого, ведь твоя мать этого не хотела бы.  Утешение и спокойствие души ты найдешь в Вере и сострадании. Которые перешли тебе от матери. Ты должна посвятить свою дальнейшую жизнь спасению других людей, ровно так же, как давным-давно сделала это твоя мама. Она была врачом, ты это знаешь. И многие люди благодарны ей и носят цветы на еп могилу... Она не мертва — она жива в их памяти. И в твоей.
  Ты можешь и должна продолжить ее дело, чтобы оставить по себе такую же память.
  Иди, Лаурита де Грациа.
  Иди этим путем.
  И я буду с тобой и помогу, когда тебе будет тяжко.».
  И Лаурита вняла словам Господа и, окончив, вскоре, медицинский колледж, улетела в Россию... Чтобы через три года вернуться оттуда врачом высочайшей квалификации.
   Здесь, в Буэнос-Айресе, она работала, сначала, на «скорой помощи», затем нашла менее суетную работу, что было ей и больше по сердцу — она стала медиком в отделении Ордена Света. Почему именно там? Потому, что, ка и мать, она была вампиром.
  Кодекс поведения, который граничил с заповедями Христа, не отдалял ее от источника Веры, а наоборот, сблизил с богом — она стала прихожанкой женского монастыря, который находился недалеко от клиники и колокола которого она часто слышала вечерами.
  Колокола будили ее тихую грусть...
  Именно обо всем этом они говорили теперь с Надин.
  И Надин прекрасно понимала эту женщину — спокойную, серьезную, превыше всего ценящую душевные узы и человеческое сострадание...
  Алисия, Надин и Наталья, а теперь и Антонио были одними из тех, кому Лаурита оставила добрую память о себе. А для Надин она была духовной наставницей...
  Эти два дня были наполнены человечностью, теплом, высшими проявлениями сестринских уз, связавших четырех подруг и аргентинского парня.
  Можно было видеть, как, под добрым и ласковым присмотром Лауриты Антонио меняет бактерицидный винт на бедре Натальи -  она в это время сидела на кровати, приподняв край короткой юбки, а Антонио, коленопреклоненный, словно, рыцарь, аккуратно и прилежно накладывал на ее рану новую перевязку.  В такие минуты лучезарной любовью теплились глаза Натальи и вторили их свету глаза Лауриты де Грациа...
  Можно было видеть их, всех впятером, стоящими на Службе в обители бога.
   И можно было видеть их на океанском берегу, где они любили бывать вечерами. Тогда они все босиком стояли у самого уреза волн, на теплом песке, позволяя волнам омывать свои ступни. И тогда Наталья и Антонио отдалялись от своих спутниц и их уединение никто не нарушал.
  Они неспешно, полу-обнявшись, гуляли по берегу, останавливаясь, чтобы одарить друг-друга нежными поцелуями и говорили о том, что волновало сейчас только их.
  Сегодня, на склоне последних суток пребывания своего в Буэнос-Айресе, они тоже пришли на берег океана. И Наталья, отведя своего суженого от своих подруг, остановила его под сенью раскидистого платана.
  Обняв Антонио, но будучи телом еще на отдалении от него, она устремила на него преданный, вопрошающий взгляд и спросила его: «Антошка...  Ни для меня, ни для тебя ни для Господа не секрет, что мы любим друг-друга чистой любовью. А думал ли ты над тем, что было бы угодно богу — о том, чтобы мы повенчались?».
  Он, гладя ее волосы, спросил: «Ты хочешь этого?».
  И Наталья ответила ему: «Я очень хочу этого. Я хочу повезти тебя для этого в Россию. Россия очень сильна православием, хотя все религии мира сошлись в ней и дружат... И ты не видел, наверное, как красива Россия, как бескрайня и многолика, как наполнена силой и любовью...
  Ты хочешь поехать со мной, повенчаться в настоящей русской церкви и подарить мне счастье?».
  Он твердо ответил: «Наташа... Я безгранично люблю тебя, а ты — русская. Для меня ты — олицетворение России... ты говоришь, что Россия наполнена силой и любовью — а такая у меня ты. И за тобой я пойду всюду.
  И, конечно же, поеду в Россию. Я тоже хочу повенчаться с тобой. Я хочу, чтобы в твоих глазах было счастье. Мне очень нравится видеть его в твоих глазах, в их свете.
  И я даже останусь в России жить с тобой, чтобы все время видеть тебя счастливой, а если понадобится — защитить тебя от кого-бы то ни было.».
  И Наталья сблизилась с Антонио, расстегнула пуговицы на его рубашке, позволив ветру тут же откинуть ее с груди любимого — и прижалась к нему, положив ладонь туда, где билось его сердце.
  Антонио же, в ответ, крепче обнял Наталью... И услышал ее слова: «О, мой Антошка... Ты у меня тоже, как Россия — любящий и сильный... Никого другого лучше я бы не нашла...  Как я счастлива, что у меня есть ты... О Господи...».
  В этот момент, случайно повернувшись в их сторону, на них смотрела Лаурита. Она не слышала, о чем они говорили, но поняла это, даже не слыша и не «читая» их мысли...
  Она легко и ласково улыбнулась, глядя в их сторону и не будучи видима их глазам и тихо произнесла, ник кому не обращаясь, но будучи услышана Надин: «Только-что Наталья и Антонио сделали друг-другу предложение... Я рада за них... Пусть живут вместе и дарят друг-другу счастье...».
  Надин, отвернувшись от океанской дали, тоже посмотрела в сторону влюбленных и произнесла, вторя Лаурите: «Пусть... Кодекс не противоречит... И счастье любви должно быть у каждого. Наверное, Антонио надо было стать вампиром, чтобы найти Наталью...».
  Лаурита улыбнулась, теперь уже глядя на подругу и произнесла: «наверное, бог хотел этого... Многие думают, что бог отвращается от вампиров, ведь, по их мнению, мы дети Сатаны... Это не так. Мы с рождения остаемся детьми божьими и еще более приверженны Христу, чем смертные, потому, что сознаем врожденный и неискоренимый свой грех — грех кровопускания и кровососания, сознаем, что люди считают нас созданиями Тьмы и это, вольно или невольно, отдаляет нас от смертных, от мира людей... Они и не представляют, что совсем рядом, тесно переплетясь с их миром, живет еще один мир — мир вампиров. И они не представляют, не могут и не должны, в сущности, представлять, что мы в ответе за них.
  Мы пьем их кровь — и мы в ответе за них, потому, что должны быть благодарны им за их невольный дар нам. И мы заботимся о них, потому, что знаем, насколько они слабее.
  Жаль, что мы не можем их защитить от их же пороков, от того, то делают они сами.
  Войны, распри, фальшивые революции — это придумали они сами. И страдают от этого...».
  «Господь это видит, Лаурита. Он остановит, я надеюсь, смертных до того, как они уничтожат свою цивилизацию... Между нами, вампирами, тоже есть расри — их тоже привнесли смертные.
  Орден Властителей Тьмы, орден зла. Его породили нацисты и вскормил полу-безумный Джейкоб Паллас и другие.  Не говорю, что его бы не было без них — ведь кто-то же нес задатки зла... Он есть. И Наталья, к сожалению, убила лишь одного представителя Темных...
  Но я сейчас не об этом. Между вампирами, как таковыми, нет той алчности и социофобии, как между некоторыми смертными. Мотивы наших войн и разногласий совершенно другие. Основной Орден у нас — это Орден Света, носитель нравственности и приверженный примирению религий и заповедям Христа. Этим мы сильны...
  И ты права, Лаурита — мы в ответе за смертных.  Даже тех, кого не кусаем.» - произнесла в ответ Надин.
  Затем они услышали слова Алисии: «Со всем, сказанным вами, не поспоришь. Но если смертные узнают, какая мощь тайно живет рядом с ними, какие войны ведутся только потому, что Тьма не должна обуять их мир — они этого не вынесут. А кое-кто постарается и использовать вампиров в своих гнусных целях, как это пытался делать Паллас, в итоге, сам попавший под влияние...  Мы должны будем раскрыться... Но сейчас это делать рано. И многие века еще будет рано. Вы согласны?».
  Ей ответила — за себя и за Надин — Лаурита: «Ты совершенно права, дитя мое. Именно так — многие века еще пройдут между тем, что творится с сиром смертных сейчас и