Розовый пряник и хрущёвская оттепель

снабжение чуть лучше. Иногда выкидывали тушёнку, сгущенку, мясо настоящее. Но это около двадцати километров на автобусе с пересадкой. И никакой гарантии, что будут продукты. Да и не одни мы такие умные. И там очереди.

В этот день у мамы не было медных монет. Она мне дала на конфету аж пятнадцатикопеечную. Это же как раз на мою мечту. На розовый пряник!

Пролетел в считанные минуты до магазина, даже ледяную горку камерона не заметил. Рановато прибежал, пришлось стучать коленями и ладошкам, пока в магазин запустили. Но и там только что печку растопили, зябко очень-очень. Пока хлеб разгрузили, молоко подвезли, ждали, когда горловины фляг оттают, чтобы открыть их. Ещё немало прошло времени в очереди. Наконец-то я и хлеб, и молоко купил. Да выдвинулся в обратный путь. Дорога скользкая, как бы молоко не пролить... И вдруг нащупал в варежке монету. Ах же, пряник-таки? Забыл!!! Не купил... Розовый...

Стою на обледеневшей тропе между магазином и камероном, носом шмыгаю, плакать начать боюсь: в одной руке бидончик с молоком, в другой авоська с хлебом. Заплачу, слёзы замёрзнут, а вытереть нечем, руки-то свободной нет. Возвращаться назад боюсь-таки, вдруг подскользнусь, молоко пролью. Вон, уже кто-то расплескал...

И тут, как мне тогда казалось, моё спасение:

- Что, хлюпаешь, что случилось? А? - мальчишка на пяток лет меня старше. Я и звать-то как его не знаю. Помню, что у него обидная кличка, но скажешь, то непременно в ухо получишь. Тут уж точно молоко не донести...

- Пряник розовый за пятнадцать копеек забыл купить...- шмыгаю промёрзлым, хоть и укутанным в шарф носом.

- Давай свою копейку! Жди! Я мигом! - и побежал,- Жди, я сейчас!

Жду. Промерзли ноги в валенках. Руки заскорузли, еле бидон и авоську держат. Вернулся в магазин. Очереди уже нет, кончился хлеб. А на витрине красовались — вон они — розовые пряники... Мальчишки, моего «спасителя» не было нигде...

Молоко я донёс. И хлеб тоже.

Есть не стал. Ни в завтрак, ни в обед. Долго сидел в углу на диване, ни с кем не разговаривал, якобы книгу читал. Но не плакал. Слёзы сами текли...

Что было потом? Потом эта сучья «оттепель» хрущевская закончилась. Я пошёл в школу, наступило время относительного благополучия, которое теперь называют «застоем». Голодное время закончилось, хоть изобилия и не стало. До сих пор, кстати...

А пятнадцать копеек? Тот мальчишка? Через несколько дней старший брат выведал мою обиду. Пятиалтынный вытряс с воришки: очень жёстко, даже жестоко. Он, мой брат, и сейчас сильный и не такой добрый, как я. Хотя у него мирная профессия — электромеханик. А я, как бы наоборот, военное окончил когда-то.

А розовый пряник? Вкусный? - Не знаю. Не пробовал... Я сладкое не особо люблю. Он так и остался детской завистливой мечтой и воспоминанием о хрущёвской оттепели, будь она неладна...