Замкнуть круг 5

V О том, что все получается не так, как хочется, или страсти-мордасти еще впереди.

Водитель был местный и даже до пригорода не доезжал. Он высадил их у какого-то придорожного кафе, где Дросси выпросил у хозяина комнату для себя и Дженис.
Повалившись на кровать, он тут же уснул.

Сон Розендроссельхеда

Зимний день. Пасмурно. Резкий ветер бросает хлопья колючего снега прямо в лицо. Вчера вечером была почти весна,  шел дождь, а сегодня…
Дросси идет по заснеженному тротуару. На снегу, белом и чистом, лежит осенний кленовый лист. Красный и широкий. Юноша смотрит на снег и ему кажется, что эта белая ледяная пустыня, и лишь лист, сохранивший энергию, не понятую и не разгаданную, оживляет безрадостный ровный белый цвет.
Лист светится.  Он так же одинок, как и Дросси.
- Кгхе… - произносит неопределенно молодой человек, улыбаясь, подняв и теперь уже рассматривая лист, вглядываясь в каждую прожилку, пытаясь понять его.
Не ясно, да и не важно, какой сегодня день. Ветер треплет полы пальто и развевает волосы. Хедейк с листом в руке стремится уйти из этих мрачных, пустых и гулких дворов, засыпанных снегом и заснувших под его грузом.
И вот юноша идет вдоль шоссе, по которому снуют разноцветные машины, останавливается около киоска «Мороженое» и всматривается в стекло.
Мимо проходит веселая компания шумящих подростков. Дросси поворачивается и продолжает путь. Да, он любит гулять один. Он знает, что это нужно ему, что это время для того, чтобы все обдумать, залечить свои прошлые и настоящие раны, подготовиться к дальнейшему и договориться с самим собой. Так он уравновешен, свободен и никому ничего не должен. Существуют люди, которых он любит,  которые ему нужны  и без которых  он сам ничто. Но он один, поэтому имеет полное право отгородиться от мира таким способом, чтобы продолжать любить их всех, даже Джоржа, бывшего для него,  как брат, с которым он никогда не ссорился. И не хочет он с кем-либо ссориться, кого-то бросать, портить кому-то жизнь. Пусть все идет так, как идет. Не больше, не меньше. Да, Дросси пацифист во всем! «Срок жизни людей, по сравнению с древними камнями, очень мал, поэтому надо успеть сделать много. Разные возмущения, страдания, составляют большую часть жизни. Из-за них человек не успевает жить», – размышляет он. И кажется ему, что видит он камни Стоунхенджа…

Good morning, Mr. Rozendrosselhead! Дросси открыл глаза. Он проснулся оттого, что какая-то мысль бесконечно стучалась и просилась войти в мозг. Он вытащил блокнот.

Из блокнота Розендроссельхеда

Пока огонь не победим,
И не сгорели наши свечи.
Все было так: мы будем вечны
И вновь в страстях мы не сгорим.
Быть можно вечно молодым!
Настало утро, солнце встало.
И снова в путь пора, друзья.
Но может, ошибаюсь я,
Что смысла в том пути не мало?
А ошибаться мне нельзя.
Я все бегу, бегу куда-то:
За ветром или за собой.
Найти тот образ вновь пытаюсь,
Как свет Звезды над головой.
Но нечто снова ускользает:
Виденье не поймать рукой.

«Обрывки… - про себя вздохнул молодой человек. – Раньше мог поэму целую написать, а сейчас обрывки одни».
Он повернул голову и посмотрел на Дженис. Она спала, с головой накрывшись одеялом. Ее тертый  джинс висел на спинке кровати. Дро спал без одеяла, которое он отдал ей, накрывшись своей курткой. Он так привык. Но сейчас он встал, тихо подошел к спящей Дженис, осторожно провел рукой по волосам и прошептал ей что-то. Она улыбнулась во сне.
Дросси понял одну вещь: чем сильнее он любит Бэби, тем больше возрастает его любовь к Дженис. Как же так? Он любит двух сразу? «Май Лорд! Караул! Раздваиваюсь! Одна моя половина любит Бэби, другая любит Дженис! Спасите!»  -  кричал его разум. Но подсознание, усмехнувшись, сказало ему:
- Ты крейзи, брат. Твоя Бэби мертва, а ты любишь живую. Вот и люби ее. А дохлое оставь дохлым.
Когда он выходил из комнаты, в его голове возникли строки:

Из размышлений Розендроссельхеда

Любимым быть-такая честь!
Но в том и сложность, чтобы быть.
Как жалко, что дано любить
Несуществующий предмет,
Когда любви к нему уж нет…

- Уж лучше выйти в туалет, скурить две пачки сигарет, сожрать сковороду котлет… - продолжил уже в слух Дросси в ритме сопелок, кричалок и ворчалок Винни-Пуха. – Стоп! Что это я так раскис? Скоро Огонь не Джоржу, а мне понадобиться!
Этим он успокоил себя. Ближе к вечеру путники узнали, что пешком до ближайшей станции по тропе будет дней восемь ходу, но по ней никто уже давно не ходил, и говорили о ней местные, что нехорошая она.
-Чем? – спросил молодой человек.
- Стоит один раз ее потерять, сразу заблудишься, а найдешь новую тропу, то она никуда не приведет. Даже лес этот Куролесьем называется, - объяснил хозяин придорожного кафе.
- Стоит попытаться, – проворчал юноша, раздосадованный дурацкими страшилками. Ближе к вечеру двое вошли в этот нехороший лес.

Солнце почти село. В лесу кто-то так скрипел, словно пилил металлическую стойку микрофона бензопилой «Дружба». Какая-то гадина, пролетев над самой головой Дженис, задела ее своим крылом. Справа легла гладь болот, с клубившимся над ней, густым и зловещим туманом, принимающим самые неожиданные, странные и страшные формы. Девушке стало страшно, она вцепилась пальцами в руку Дросселя.
- Ну-ну, детка, - усмехнулся он. – Это только Брупельсы, недолговечные и безвредные. В темноте им очень брупельсно. Они только пугают, но зла не делают. К утру развеются.
- Ага. Но стремно все же как-то, – задрожала она.
- Не бойся. Все хорошо,  – ободрил ее Дросси.
- Откуда ты все знаешь? – спросила девушка.
- Какая тебе разница? – вопросом на вопрос ответил Хедейк.
- Повелитель Дверей?  -  не унималась Дженис.
- Да. – Розендроссельхед решил, что так и должно быть.
В ветвях высокой ели кто-то закопошился, и оттуда выглянули большие светящиеся и жуткие глаза.
- Стой! Паспорт есть?! – крикнули сверху со зловещей интонацией, от которой у Дженис все поджилки затряслись и кровь застыла в жилах. Юноша потащил девушку за собой, крикнув вверх:
- Свои!
Стало совсем темно. Кто-то громко на весь лес сказал:
- Раз-два… Раз, два, три… Раз, два, три, четыре, пять! Начали!
После слова «начали», слева от тропы, на ветвях деревьев и кустарников, словно маленькие лампочки новогодней гирлянды,  зажглись разноцветные огоньки. Из чащи послышались голоса, музыка и смех.
- Это что за иллюминация? – удивленно спросил у кого-то Дросси. – Сейшн что ли какой намечается? Надо пойти посмотреть.
- А как же тропа? – забеспокоилась Дженис.
- Найдем. Не впервой. Да, нам надо еще похавать и спать на дороге мы не ляжем. Мы поглядим лишь одним глазком и обратно.
Они свернули с тропы и начали продираться сквозь колючие кусты и молодой ельник.  «Что там? -  гадал Дросси. – Может, туристический лагерь или еще одна такая деревня Обторчалово?»
- Дроси, ты боишься вообще кого-нибудь или чего-нибудь? – поинтересовалась спутница.
- Меня учили ничему не удивляться и ничего не бояться. Бояться надо неизвестности, но и ее можно спрогнозировать и подготовиться к ней, но не всегда.  В этом нет ничего не возможного.
Он был так спокоен, что удивлялся только себе, а остальное ему казалось только чудачествами судьбы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ