около десяти, и, хотя климатически ночь уже полностью вступила в свои права, на сумрачных голубиных жёрдочках ещё не было никого, кроме него. Додхан уселся в одиночестве, осматривая окружение: качающиеся тени тополей на фонарном свету на стене создавали схематичные изображения невиданных чудовищ, которые то ли дрались друг с другом, то ли активно жестикулировали в немом разговоре. Додхан улыбнулся: ему нравилось сидеть одному в темноте, как когда-то нравилось и его хозяину – до того, как он не стал автоматически засыпать при выключении света и потому не любил исчезать из-под покрова ламп.
- О, Додханчик! Как дела, дорогой?
Прилетел Руф – брови тучного банкира с юго-запада, говорливый и степенный тип, всегда лезший вперёд на их собраниях. Они поздоровались, крепко обнявшись правыми волосатыми дугами.
- Отлично, Руф! А где все остальные? Я хочу полетать!
- Как? Ты не знаешь?
- Что?
- Сегодня летать не будем. У Марлы проблемы – её прижали кредиторы.
Додхан изумлённо приподнял одну бровь. Перспектива лишиться сегодня свежего, исцеляющего ощущения полёта сегодня явно не радовала его.
- Что с ними не так?
- Она заигралась в казино. Теперь они трясут из неё деньги, хотя она утверждает, что дело пахнет дымком.
Додхан взъерошился и зафырчал. Это был далеко не первый случай на его памяти, когда брови позволяли облапошивать себя мошенникам из банды, державшей казино в паре километров от Насеста. Несчастные приходили туда, полные сладких надежд лёгкой наживы, а уходили разбитые и подавленные, обобранные до нитки. Они были очень наивным народцем, эти брови, и некоторые беспробудно верили, что когда-то им удастся обрести лучшую жизнь, чем пребывание почти весь день на лбу своего хозяина с обязанностью выражать все эмоции его лица. Они думали, что, накопив достаточно средств, можно выкупить себе свободу и заниматься полётами не только по ночам, но и при свете дня. Решение они видели в рулетке, чем пользовались злоумышленники. Их было немного среди бровей, но они доставляли очень много проблем.
- Вот уж что! Подумаешь, какие-то гады решили поживиться! Ей нужно просто забыть о них, и всё.
- А ты всегда такой смелый, Додхан, - ухмыльнулся Руф. – Разве ты думаешь, что это так легко? Ты, видимо, плохо знаешь этих ребят…
Брови Василия замолчали. Они нахмурились, пытаясь войти в положение товарища. По правде говоря, особо этого у него не получалось – впрочем, не следовало подавать виду.
Послышался шум. Снаружи десяток пар бровей, свистя и переговариваясь, подлетали к решётке. Додхан расслышал всхлипывания.
- Не плачь, Марла, пожалуйста!- прорезался сквозь темноту голос Дреди – симпатичных тонких чёрных бровей, принадлежавших какой-то студентке гуманитарного факультета, жившей в общаге в одном из пригородов. Общежития не располагают к здоровому сну, поэтому Додхан видел её здесь нечасто. – Мы обязательно что-нибудь придумаем! Мы сможем решить вопрос!
- Решить вопрос! – язвительно проклокотал голос Мадвига – моноброви молодого юриста, также хорошего приятеля Додхана. – Давай, пойди к ним и скажи им всё! Я бы понаблюдал за этим.
Дреди ответила ему раздражённым фырканьем.
- Марла, в любом случае, у тебя ещё есть два дня, - глухим басом зарядил Брайан – седые брови, принадлежавшие одному серьёзному, влиятельному чиновнику. – Ты ещё можешь поговорить с ними. Они – дрянные типы, но вряд ли полностью лишены милосердия. Ты точно можешь рассчитывать хотя бы на скидку.
- Скидку… Хлип! – Марла утирала блестящие от бровных слёз волоски посередине. Додхан увидел, как Дреди и Брайан проводят её через толстую ячейку, поддерживая с двух сторон. – У нас нет сейчас и гроша! У Анастасии Ивановной финансовые затруднения, ей не платят зарплату, а все накопления ушли на дочкины протезы! Я не смогу расплатиться, даже если они скостят мне семьдесят процентов.
Наступило молчание. Кто-то печально вздохнул. Мадвиг с ухмылкой перешёптывался с толстыми рыжеватыми бровями мастера-такелажника с верфей, обсуждая трудность сложившейся ситуации.
- Так что, вы предлагаете скидываться? – вдруг взорвал тишину Додхан. Все сразу замолчали и уставились на него.
- Похоже, это лучшее, что мы можем предпринять, - сказал Брайан после паузы. – Всем ясно, с чем мы имеем дело.
Брови снова зашептались. Руф недовольно поморщился и отвернулся. Додхан услышал, как он тихо прошептал: «Чёртов энтузиаст …»
- Я не знаю, - сказал Додхан как бы невзначай. – Я предлагаю поговорить с ними.
- Это не поможет.
- Всем вместе.
По Насесту прокатился удивлённый гул. Все снова устремили своё внимание на него.
- Ты предлагаешь налететь на них? – сказал Брайан с презрением.
- Почему нет? – воскликнула Дреди. Её тонкие, выщипанные по краям, на не в центре волосатые дуги приподнялись острыми треугольничками. – Их всего трое, из них один – с помятой дугой. Мы не должны позволять всякому сброду обирать себя! Все вместе мы сможем показать им их место.
- Я согласен, - кивнул Додхан.
- Безумие! – Руф коряво хихикнул. – Давайте вести себя, как цивилизованные создания. Ведь мы принадлежим важным людям – учителям, врачам, инженерам, депутатам.. Вот ты, Марла, хотела бы, чтобы твоя хозяйка, заботливая и добрая мать узнала, что её брови участвуют по ночам в уличных боях?..
- О каких уличных боях ты говоришь, Руф?! – удивился Додхан. – Мы просто явимся к ним с разговором. Всё может кончится мирно. Лично я бы тоже не хотел ни с кем воевать.
- Ты правда думаешь, что они выслушают нас и одобрительно кивнут? Я иногда поражаюсь твоей беспечности…
Брови загудели. Некоторые смеялись, другим показалась серьёзной затея Додхана. Дреди перекрикивала всех, призывая к бою.
- Послушайте, послушайте… Тихо! – Брайан повысил голос так, что он зазвучал будто из вековой тубы. Брови сразу замолкли. – Эта идея имеет право на жизнь, как и все остальные, но! Если разговор и должен состояться, то не сегодня и не завтра! У Марлы в запасе два дня, и совершать налёт можно будет только непосредственно в день выплат. Можно учесть предложение о всеобщем давлении на гнусных гадов, но пока воплощать его в жизнь глупо!
Брови заохали, одобряя слова Брайана. Додхан замолчал, пытаясь вглядеться в их глаза. Все они кивали друг другу, поворачиваясь вокруг своей оси, и, казалось, почти никто не был против. Дреди, между тем, хмуро смотрела вниз.
- Раз так, то рано пока заморачиваться! – крикнул Додхан. – Сегодня можно ещё успеть полетать! Я уверен, и Марле это пойдёт на пользу.
- Марла, как ты? – спросил Брайан, поворачиваясь к расстроенным, опущенным светлым женским бровям. Марла сглотнула воздух, стремясь не расплакаться снова.
- Нормально… Да. Да, я считаю, сегодня было бы неплохо полетать.
- Тогда что мы ждём? На воздух! – победоносно воскликнул Додхан и взмыл с жёрдочки к решётчатой крыше, через которую, заглушая электрический свет на стенах, посылала свой мягкий и холодный сырный свет луна. Она вышла из-за облаков и теперь безраздельно правила миром.
Брови, немного погодя, с нерешительностью стали взлетать вслед за ним. Вскоре туча из двух десятков пар пышных дуг со свистом и гиканьем отделилась от пыльной решётки.
***
Обед прошёл быстро и молчаливо. Василий сидел в стороне, нервно пожёвывая сухую гречу, исподлобья поглядывая на тайком обсуждавших его коллег. Он видел их смешки и недоумённые лица, и от этого ещё больше съёживался, утыкаясь снова в тарелку. Закончив, он быстро пошёл к своему компьютеру и уставился в монитор. Проект оставался недописанным. Стремясь изо всех сил не выглядеть растерянным, он начал водить мышкой по экрану, периодически тарабаня по клавиатуре.
- Всё в порядке? – озадаченно спросила Светлана, проходившая мимо, когда он в очередной раз рисовал узор курсором между холмов на рабочем столе. Василий вздрогнул от неожиданности.
- Да, отлично, - сказал он и открыл случайный документ. Светлана ободряюще улыбнулась и пошла дальше. Василий вздохнул.
Он сидел так ещё час-два, что-то настойчиво печатая и щёлкая мышью. Когда стрелки часов приблизились к заветной цифре шесть, он быстро собрал вещи и молча пошёл домой.
- О, Вася! – воскликнул Петрович, встретившийся ему на пути. – Ну что, как проект? Закончил?
- Да, всё, - тихо сказал Василий и проскользнул мимо.
Придя домой, он стал открывать ящики и шкафы, бегло осматривая содержимое, будто стремился обнаружить пропавшие брови там. Вскоре, поняв бессмысленность этой затеи, он пошёл ужинать и сразу улёгся в постель. В этот раз, когда он выключил ночник, ещё не было и десяти часов вечера.
Спал он плохо. Возможно, это был первый раз за много лет, когда он ещё не видел десятый сон в то время, когда часы давно перевалили за полночь. Он ворочался в постели, совсем позабыв про свою стандартную позу на правом боку – столь необходимую, чтобы избавить от лишних нагрузок сердце – и пытался устроиться так, чтобы побыстрее расслабиться и уснуть. А ведь когда-то в эти ночные часы жизнь его выглядела совсем по-другому… Но Василий давно забыл эти времена. Теперь, помимо беспокойства из-за доклада и попыток выяснить причину отсутствия бровей, ещё одна мысль не оставляла его: он всё время чувствовал на себе чей-то взгляд, пристально следивший за ним непонятно откуда. Он поднимал одеяло, включал свет и осматривал комнату, но, разумеется, не находил никого – он и сам знал, что никого здесь ещё быть не может. И ложась обратно в кровать, он не подозревал, что на карниз его форточки, как всегда, слегка открытой, вскарабкивались его брови, садившееся на холодное древко, чтобы смотреть на его попытки заснуть.
Следующий день был солнечный и морозный – наступала зима. Асфальт покрылся узором из тонких скользких линий, по которым проезжали его каблуки, когда он со своим портфельчиком спешил к автобусной обстановке. В другой раз, возможно, он бы порадовался наступлению своего любимого времени года, глубоко вдохнул бы грудью похолодевший бодрящий воздух и провожал бы на ходу взглядом кроны безмолвно стоявших тополей, но сегодня ему было не до этого.
Он почему-то проснулся очень рано – около шести часов утра, когда было совсем темно. Придя на кухню, он заварил себе кофе и долго задумчиво пил его, а когда он закончился – включил телевизор и уставился в экран. Скучный документальный фильм расслабил его и помог на время уйти от суровой реальности в жаркую саванну, где львы в замедленной съёмке преследовали антилоп, чтобы впиться когтями в их бёдра. Иногда ему даже казалось, что они вот-вот выпрыгнут из экрана и набросятся на него, но он быстро отгонял эти мысли, мотая тяжёлой головой. В семь двадцать звон будильника перенёс его из Африки обратно в свою квартиру, и он стал собираться в том же режиме, что и всегда.
Собрание совета директоров проходило не в его офисе, а в другом здании, расположенном в трёх кварталах от него, и ему ни в коем случае не следовало опаздывать туда.
Он вышел из метро и сначала по привычке пошёл налево. Тихо выругавшись, он сменил направление и пошёл на нужную улицу. «Чёртова администрация!» - бормотал он про себя. – «Нет, чтобы быть в одном здании с нами!» Разумеется, ему было неприятно идти ещё несколько лишних сотен метров до работы. Прибыв к нужной двери, он поднялся на третий этаж.
-
