ФИАЛКОВЫЙ МОТИВ

их привезли к морю, он попросил прощения за то, что ничего не смог придумать. А Лера, протянув пухлый конверт, сказала: «Ты напишешь мне ответ завтра».       
     
                        Жила - была принцесса

    Написанные мелким почерком страницы унесли его совсем в другой фантастически –  красивый мир. 
    «Кто бы ты ни был, мой незнакомец, я хочу верить, что ты - самый лучший слушатель на свете. Я хочу рассказать, чем жила моя душа. Представь себе: в одном зелёном королевстве в уютном дворце родилась маленькая принцесса. Родители её были самыми добрыми, красивыми и умными на свете. А брат –  мужественный принц –  ещё не был взрослым, когда родилась принцесса, но уже тогда поклялся защищать её от всех врагов! 
    А в тысяче верст от королевства лежало царство с темными лесами,  раздольными лугами, и посередине того мира стоял деревянный терем, где жила крёстная принцессы - мудрая  волшебница. Она понимала язык животных: собак, коз, курочек, кошки Дуси. Когда только родилась принцесса, волшебница приехала к ним, привезла золотой мёд и черничное варенье фиолетово – голубого цвета и пожелала, чтобы у малышки были золотые волосы и синие глаза. ... Крестили маленькую в обновленной старинной церкви, и все удивлялись тому, что принцесса не плакала, а заворожено смотрела на иконы и свечи. Кто-то сказал: «Божье дитя!»  И крестная почему-то испугалась.
  А принцесса жила, не зная горя. Были у неё подружки, любимый кот Барс и  такса Жуля. Потом девочка пошла в школу для юных принцесс. Там все были тоненькие-тоненькие и мечтали стать балеринами. Лера тоже мечтала стать балериной и станцевать Одетту в балете «Лебединое озеро». Она очень старательно занималась в той школе, где царили другие мелодии, не те, что звучали из говорящего ящика в каждом замке.
    Через год принцессу устроили ещё в одну школу, где было мало принцев, больше пиратов и разбойниц. Но маленькая принцесса нашла к ним подход, и они её не обижали. А потом Лера нашла в школе необыкновенный уголок. Там жили рыбки, попугайчики, хомячки и морская свинка Дуся. Лера стала  посещать зоологический кружок и обожала всех, кто обитал в сказочном месте среди зелёных растений. Так и жила в четырёх мирах: в родовом замке, среди юных балерин, в школе и живом уголке. Уроки в обеих школах давались легко. Она уже танцевала в ведущих партиях в  спектаклях для детей, но однажды король, королева и маленькая принцесса отправились в путешествие в зеленое царство крёстной.
Обратно родители не вернулись. Они переместились жить на небо, в заоблачный дворец к небесным жителям. А принцесса осталась на земле …без мамы и папы. Она долго лежала в больнице. Но болезни решили не отпускать её. Остались у неё бабушка, крестная и тот самый принц, который обещал защищать принцессу ещё тогда, когда только появилась на свет.
    Вот и вся история принцессы. Теперь она не танцует, не живет в своих четырех королевствах. Одиннадцать месяцев в году обитает в деревянном тереме крестной вместе с бабушкой и книгами, а один месяц вместе с братом живет на берегу того моря, где встретилась недавно с тобой».
    Саша ещё раз перечитал письмо, похожее сначала на счастливую, а потом очень грустную сказку. Он ничего не стал писать Лере. Вспомнив, с каким трудом  что-то изображал в тетради для сочинений по русскому языку, соперничать с таким посланием не стал.
    Встретившись на берегу, сказал: «Прости, я не умею писать писем». Девочка вздохнула, а Сашу вдруг осенило: «Знаешь! Я наговорю тебе на кассету, а ты потом послушаешь!»           
               
                          Сашкина исповедь

      Дома в своей комнате парень долго раздумывал, прежде , чем включил магнитофон.
– Я не знаю, что говорить. Не приходилось исповедоваться.  …Я не жил во дворцах, как ты. Вокруг были обыкновенные люди. Помню, когда был маленький, мы жили в пятиэтажном доме, в панельном. Все разговоры соседей слышно! Сосед рядом – дядя Коля  часто пил и гонял жену и детей. Они у нас спасались. А соседка напротив разводила цветы под окном. Мальчишки, кошки, собаки портили клумбы. Она снова сажала, поливала, полола…  Ещё у нас жили кошка Маруся и её сын Пушок. Маруся по два раза в год котят приносила. У нас забота была –  котят пристраивать. Во дворе ещё гаражи были. Мы с Пашкой и батей занимались мотоциклом.
    Сначала в городе многие на мотоциклах ездили в садоогород, на рынок, на рыбалку, а потом люди разбогатели, на машины пересели, а у нас машины – нету. Отец – в котельной оператором, мать - фельдшером на «Скорой», особо не разбогатеешь.
    Братан Пашка радиотехникой увлекался, а я полюбил «химичить». С пацанами на берегу реки карбид взрывали. Дураки, конечно, были, чуть без глаз не остались. Ходили по весне траву жечь вдоль железной дороги. Ты не думай, не от балды! Это отец Витькин просил. Он на железке работал. Так положено, сухую траву около путей сжигать. А ещё в начальной школе я в судомодельный кружок ходил. Потом увлекся футболом, два года в секцию бегал. Тренер забодал. Тебе, говорит, с таким ростом, только в баскетбол играть. А мне баскетбол –  до фонаря. Короче, равнодушен к нему. Играл, конечно, за честь школы.
    Что ещё сказать? Живем у бабки. Родители переехали сюда из-за меня. Кому-то со мной нянчиться надо, пока все на работе. А бабуля с юга уезжать не захотела. Жалко мне всё, что осталось: двор, квартиру, гараж, нашу речку, ребят. Привыкнуть не могу.  Но так-то тут… красиво. Цветы такие… Деревья высокие. У нас пониже будут.  А море травит только! Купаться хочется… Самому.
    На следующее утро объявили штормовое предупреждение, на пляж Сашу не повезли. Лишь на третье утро увидел грустную девчонку.
– Ты снова ничего не принёс? – спросила она. – Но я не обижаюсь. Уже привыкла. Люди кругом много обещают, а не делают. Мне подружки обещали звонить, но их хватило ненадолго. Два года уже никто не звонит. Но у меня есть крестная, Андрей, бабуля…
– Да нет! Я принес кассету.   
Фиалковые глазки вспыхнули, как звездочки, улыбка осветила лицо.     
                        Проснулись гены

    В тот день море было странного чернильного цвета и резко отличалось от белых облаков, плывущих по небу. И душа Сашки не так стонала и кричала, как недавно. Ему вдруг захотелось …взять кисть и написать это море, небо, белую яхту, уходящую вдаль.  Дома вскользь упомянул о мимолетном желании, и каково было удивление парня, когда на следующий вечер обнаружил на столе кисти, краски, карандаши, бумагу!   
    Он взял карандаш, и вдруг рука уверенно набросала резкими штрихами в правом углу листа ломаными линиями камни утеса, легкими штрихами –  море, едва заметными –  облака, маленькую яхту, паруса…  Тихонько вошла мама:
– Сашенька! Как красиво и как уверенно! Будто всю жизнь рисовал! Чего ж в школе-то у тебя так не получалось?
– Ты не помнишь, как у нас рисование велось? В месяц раз, через  раз! Когда Циркуль из запоя выходил.
– Точно! А хочешь, бабуля даст несколько уроков?
– А причем тут бабуля?
– Да она на художницу училась, когда молодая была, но время было не простое. Пришлось переквалифицироваться на повариху, чтоб прокормить семью, меньших братьев, тятя же израненный с войны вернулся. …Рано ушел.
  Два дня он никуда не выбирался из дома, игнорируя все протесты бабули. Рисовал и берег, и пляж, и вид из окна, и даже старую мамину вазу на серванте, и свою речку... Встретившись в городском сквере с Лерой, на вопрошающий взгляд девчонки объяснил: «Я рисовал!»
– Правда? – воскликнула она, – ты умеешь рисовать?
– Думал, что нет! Но, выходит, проснулись гены. Бабуля тут свои работы с чердака принесла, всей семьёй ахали!
– А я тебе снова письмо написала.
– Ладно! Давай! Почитаю твою сказку.
  Девочка опустила глаза:
– Теперь это не сказка. Тут – правда. Я перечитывать боялась… – протянула вчетверо сложенный листок.

                        Помни меня

    Дома он читал, всматриваясь в каждое слово торопливо летящего почерка, и перед ним разворачивалась картина человеческой трагедии. Казалось, о страшной боли кричали буквы и сама бумага...
«Иногда просыпаюсь от боли, и подушка в крови, я так закусываю губу, чтоб не закричать, не напугать наших… Тихо позову, и мне поставят укол. И боль постепенно отходит, чтоб выбрать время и снова начать вгрызаться в тело…»
  «Бедная девочка!» – прошептал Сашка и вдруг увидел в уголке номер сотового телефона. «Можно позвонить на сотовый с городского!» – догадался он и передвинулся в коляске к тумбочке с телефоном. Ему ответили не сразу.
– Кто это? – спросил недоверчивый голос.
– Да это я! Саша! Или твой принц, если хочешь!
– Саша! Я так рада тебя слышать! Ты даже не представляешь себе!
– Это ты не знаешь, как я рад!
– Не может быть! Ты сказал сейчас, что хочешь быть моим принцем! А мне всё время казалось, что у тебя там осталась девчонка.
– Нет у меня никакой девчонки! ...Только ты.
– Спасибо, Саша.
Он услышал плач.
– Ты плачешь, Лера? Не надо! Ты плачешь, и мне больно.
Она еле справилась с рыданием:
– Мне сто лет никто не звонил! … А знаешь, я сегодня летала во сне. Летала над землёй, видела себя в кровати, а потом была и на улице, и в небе высоко - высоко!
– Какой сон!
– Я там видела так много людей! И дедушку своего! А ещё женщину с рыжими волосами. У неё ещё была большая родинка на щеке.
– Погоди! Один глаз был чуть-чуть прикрыт?
– Да!
– Ничего себе! Ты описала мою умершую тетю.
– Так она сказала, чтоб я передала Саше, чтоб уезжал с моря, что это не его климат! Вам нужно вернуться домой! И еще: «Пусть он обнимает осину, пусть в ноги кладет осину. Он встанет!»  –  голос Леры звенел от волнения.  –  Интересный сон мне приснился, правда, Саш? И еще снились ангелы! Одна девочка с крылышками надела мне на голову венок из белых цветов. И сразу так хорошо стало. Ничего не болело, ни спина, ни сердце, ни голова!
Сердце Саши гулко бухнуло. Из трубки будто повеяло холодом.
–  А как сейчас себя чувствуешь?
– Как обычно. Накололи уколов, лежу. Спать хочется, а ещё хочу тебя увидеть. … Слушай, а когда твой день рождения?
– Осенью. Восьмого ноября восемнадцать будет.
– А мне пятнадцатого марта исполнилось четырнадцать. А ты совсем большой!
– Ты тоже старше, чем я думал.
– Саш! А можно мне сказать брату, что ты мне нравишься? Думаешь, он не будет смеяться?
– Да твой брат давно всё понял.
– Давно? Разве я тебе нравлюсь давно?
– Ну, да! Как увидел в первый раз!
Сашка врал. Но что-то внутри заставляло говорить эти слова, что-то очень властное, сильное подгоняло его, кричало: «Говори! Торопись!»
Парень снова услышал всхлипы.
– Лерочка! Ты плачешь? Но почему сейчас-то плачешь?
– Сашенька! Миленький!  Да как же я тебе понравиться смогла! Одни кости да кожа! И в коляске, да ещё этот плед! Ненавижу его!
– Я тоже в коляске!
– Это временно! Ты встанешь, пойдёшь! Вон даже во сне сказали! А я уже никогда…
– Неправда! Мы оба встанем! Ещё и купаться будем, и по берегу бегать! –  он сам не знал, откуда берутся слова. –  Я тебя еще на родину моего папки свожу,  на озеро Тургояк! Это на Урале! Там такое! Сама  земля, вода силы дает!
      Девочка помолчала, а потом прошептала:
– Саша! Если я уйду навсегда к маме и папе, помни,