Пропасть невежества

вспоминал о своих дерзновенных замыслах.

***    
    А ещё он размышлял о том, что ему становилось тревожно на душе от непонимания такой вот простой, на первый взгляд, фразы: «Он прожил целую жизнь, но ровным счётом так в ней ничего и не понял». В разных вариациях фраза эта читана была им в разных книжках и у разных авторов, он уже и не помнил, у каких именно. Дело было не в этом. Дело было в том, что он, действительно, не понимал, не ухватывал ускользающего её смысла, и бессильное раздражение и душевная сумятица, в те моменты, когда он в очередной раз начинал об этом размышлять, приводили его в состояние полной растерянности и к осознанию собственной, непроходимой глупости, или даже тупости. Сокрушаясь по поводу такой своей недоразвитости, он, тем не менее, добросовестно, как и привык,  пытался рассматривать данный тезис с разных сторон, с диаметрально противоположных точек зрения, под разным чувственным соусом, в контрастных чувственных сочетаниях, но не приходил к желаемому результату. Другой, обыкновенный и нормальный человек, просто усмехнулся бы данному, кем-то походя брошенному откровению, но он, он не мог просто так, равнодушно и хладнокровно пройти мимо не царапнувшего даже, а в кровь разодравшего душу высказывания, относящегося к некоему, быть может, и даже, скорее всего, выдуманному персонажу. Казалось бы, ну что тебе, какое тебе дело до этого, не способного к обучаемости, персонажа? Нет. Ему непременно надо было примерить это одеяние на себя, на собственную душу, на собственное туловище, на собственный житейский опыт, на собственные переживания и сопоставить со своими бесконечными, живущими собственной жизнью, размышлениями. «Что же я должен был понять в этой жизни?» - Мучительно, в тысячный раз прикидывал он и не находил удовлетворительного ответа. Тот багаж знаний и житейского опыта, который был сконцентрирован в нём самом, по мере его накопления, представлялся ему всё более скудным, блеклым и явно недостаточным. То есть постоянно пополняющийся жизненный опыт подвигал его к осознанию микроскопичности и смехотворности собственных знаний. И он понимал, что это – закономерно. Но облегчения это понимание не приносило.  
 
    И, наконец, однажды, он ужаснулся разверзнувшейся перед ним необозримой пропасти собственного невежества.

    Но зато, справившись, в итоге, с этим захватывающим дух ужасом, он понял, ради чего стоило и стоит жить дальше.
МАЙ, 2009 г.