Лето выдалось на редкость жаркое и дымное. Снова горели близлежащие торфяники. В столице было не продохнуть, и мы всем дружным семейством выбрались на мать-ее-природу. Короткие выходные выдались нервными и суетными. День уже клонился к вечеру, когда я, чрезвычайно утомленный солнцем, грядками и супругой, доплелся до заросшего кувшинками маленького пруда на окраине нашего дачного поселка. Дырявая соломенная шляпа на потной лысине плохо спасала от душного пекла. Над пожухшими камышами назойливо вились рои мелкой мошки. Не заметив никого вокруг, я пошел отлить в ближайшие кустики. То, что случилось позже, надолго врезалось в мою память яркой и четкой картинкой.
Раздвинув колючие стебли, я вдруг узрел под свисавшей над водой плакучей ивой в еще густой траве на пологом берегу Нечто. Я даже далеко не сразу понял, что это такое и растерянно огляделся. Сверкающий чешуйчатый панцирь на жарком июльском солнце диковинно отливал всеми цветами радуги. Длинный платиновый хвост тихо колыхался в такт легкому ветерку. Большие кожно-жировые складки почти касались сухой земли. Крепкие челюсти с мелкими белыми жвалами быстро перемалывали еще совсем зеленое яблоко, которое Оно держало в покрытых замысловатым узором щупальцах. Нечто было явно голодно и пожирало его со смаком и громким хрустом. Стало до жути тихо и как-то очень беспокойно.
Атмосфера сгустилась будто сама собой. Затаив дыхание и боясь пошелохнуться, я застыл с расстегнутой ширинкой, наблюдая за диковинным зрелищем. Мужики не дадут соврать, я человек бывалый и тертый, но и мне никогда раньше не приходилось здесь встречать ничего подобного. Стараясь не спугнуть нежданную невидаль и не шуршать опавшими листьями и сухим хворостом, я осторожно подкрался поближе и разглядел изредка поблескивающие розовые выпуклые глаза. По бокам торчали странные костяные наросты, оканчивающиеся длинными черными нитями. Она удовлетворенно издавало рокочуще-нутряные звуки. Изящное серебряное копытце лениво ворошило окружающие заросли высоких лопухов.
Громко каркнув, пролетела ворона. Встрепенувшись и, видимо, почуяв мое присутствие, Нечто вытянуло маленькую темную головку на гибкой тонкой шее, приподняло покрытое потрескавшейся кожей рыльце, принюхалось, выставило из-под плотной густой шерсти коричневое чуткое ухо и, опершись на передние клешни с острыми черными коготками, хищно огляделось. Увидев меня, Оно лениво зевнуло во всю свою широкую пасть безжалостного убийцы, обнажив быстрый узкий язычок, что-то прошипело, и плотоядно оскалилось. После этого таинственное очарование вмиг исчезло, а внизу живота враз похолодало, будто в вагон нашей пригородной электрички вдруг вошли неумолимые контролеры.
Я вдруг икнул и чуть не брякнулся, когда Нечто быстро встало на тонкие задние конечности, угрожающе прогнув острый позвоночник, и сделало крадущееся движение в мою сторону. Однако развернувшись у поваленного прошедшей бурей дерева, Оно потрогало изящной лапкой воду, подтянуло свой люрексный купальник, сняло солнечные очки и наушники, скинуло босоножки, и, грациозно прогнувшись, прыгнуло в разверзшуюся прохладную пучину. Стройное и легкое тело, стремительно и почти без брызг, вошло в освежающие струи и скрылось под темной водой. Спустя несколько мгновений оно появилось уже почти на середине пруда и быстро поплыло к противоположному берегу.
Смахнув дрожащей рукой выступивший холодный пот со лба, я повесил на ветку сушиться мокрые штаны, постелил поодаль вчерашнюю газетку «Завтра» и, оставшись в линялых семейных трусах, достал из авоськи початый баллон «Клинского» и жадно отхлебнул теплое и вонючее пойло. Отдышавшись, прилег, надел перевязанные бечевкой очки, вытащил из-за уха огрызок карандаша и раскрыл найденный на лавке старый сборник кроссвордов. День, кажется, начинал складываться. Интересно, а знает ли она, как называется сайт для графоманов? Что было дальше, уже не помню. Там меня, доктор, и подобрали уже к вечеру санитары, вызванные сердобольными грибниками.
