Веня Ходаков тоже был влюблен в Леночку - и тоже давным-давно. Только доступа к ней не имел. И все из-за этого Гнилицкого. Ходит за ней, как сторожевая собака. Ничего, он, Веня, найдет момент, чтобы с ней объясниться. А вдруг повезет? Вдруг она согласится с ним встречаться? У Вени даже дыхание перехватывало, когда он представлял себе такое счастье. Вот Гнилой обзавидуется!
И Веня нашел таки момент. Просто, взял и позвонил ей домой. К счастью Гены в этот момент там не было. Узнав, что Веня уже два часа мучается над задачей, а ответ все не сходится, Лена милостиво разрешила ему зайти - и очень удивилась, когда Веня явился с пустыми руками. Но он быстро расставил все точки над "i".
— Лена, я не могу без тебя жить! — заявил он с порога. — Давай дружить! А не то — я не знаю, что с собой сделаю.
— Сейчас Гену позову, — предупредила обманщика Лена и взяла трубку. — Он тебе быстро мозги вправит.
— Зови! Но я тебя предупреждаю: если не согласишься со мной встречаться, я выброшусь с балкона. Убьюсь – не убьюсь, но покалечусь точно. А ты будешь отвечать за доведение меня до самоубийства.
И не успела Лена глазом моргнуть, как он уже стоял на перилах балкона, держась за стойку. Бабушки, вечно сидевшие на лавочке под жерделой, даже повставали от страха.
— Веня, сейчас же слезь! — закричала Лена. — У тебя голова может закружиться, и тогда ты точно свалишься! Что за идиотские шутки?
— А кто здесь шутит? — Веня продолжал стоять, покачиваясь. — Соглашайся или я сейчас прыгну вниз.
— Согласна, согласна! Только слезь.
Когда он спрыгнул на балкон, Лена распахнула дверь и скомандовала:
— Ну-ка уходи! Видеть тебя больше не желаю! Мне только этого не хватало!
— Ах, ты вот как? Обманула, значит? Перехитрить меня захотела? Тогда получай!
И не успела девочка глазом моргнуть, как он, перевалившись через перила балкона, исчез. Замерев от ужаса, Лена услышала стук падения его тела и истошный вопль бабушек.
Борясь с приступом дурноты, она вызвала "Скорую помощь" и понеслась вниз. Веня лежал на боку и силился улыбнуться. Веревки, протянутые в пять рядов на втором этаже, замедлили его падение, и к счастью он упал на вскопанную землю, а не на асфальт - иначе последствия его прыжка могли быть намного хуже.
Впрочем, Вене и так изрядно досталось. Врачи констатировали у него ушиб внутренних органов, перелом ребра и сотрясение мозга. А с Леной случилась настоящая истерика. Она рыдала, рыдала и все никак не могла остановиться. Пришлось сделать ей успокаивающий укол.
Гена вызвал с работы Леночкину маму. Одновременно с Ольгой явилась милиция. Хорошо хоть все видевшие бабушки хором подтвердили, что девушка уговаривала молодого человека слезть с перил, что он сначала послушался, а потом вдруг снова выскочил на балкон и бросился вниз.
Заторможенную уколом Лену милиционер заставил писать объяснительную. Когда он ушел, она снова заплакала:
— Мамочка, я знаю, что виновата. Но не понимаю, в чем. Я так испугалась, когда он первый раз влез на перила. А когда спрыгнул обратно, так на него разозлилась. И велела уходить. Я же не думала, что он на самом деле выбросится.
— Почему это ты виновата? — возмутился Гена. — Ни в чем ты не виновата! Если человек идиот, то это надолго. Может, даже навсегда. Значит, ты должна все делать, как он хочет, что ли? Чтобы он с балконов не бросался? А если ему твоей дружбы мало станет — еще чего-нибудь захочется? Все его желания будешь выполнять? Да я его сам придушу — пусть только из больницы выйдет.
Расстроенная Ольга не знала, что ответить дочери. Она понимала, что Гена прав, но ей было страшно жаль Веню и его родителей. Мальчик жил с матерью и отчимом. Отчим выпивал и к Вене относился безразлично, тем более, что в семье был еще маленький ребенок — сын матери и отчима. Мать тоже мало уделяла времени воспитанию Вени. Свое невнимание к сыну она старалась загладить исполнением всех его прихотей, из-за чего Веня рос избалованным, нервным, не привыкшим к отказам. И вот результат.
Кое-как успокоив дочку, Ольга позвонила в школу. Рассказав директору о случившемся, она засобиралась в больницу. Лена тоже захотела пойти с ней, хотя Гена ее всячески отговаривал.
В больнице им разрешили пройти в палату. У кровати Вени сидела его мама. Мальчик изумленно и даже испуганно глядел на них.
— Веня, прости меня! — жалобно попросила Леночка, и слезы снова потекли по ее щекам. — Я не думала, что ты вправду прыгнешь. Я не хотела. Поправляйся, я буду с тобой дружить. И в кино будем ходить, и на дискотеку. Только поправляйся.
— Нет, Лена, это ты прости меня, — слабым голосом ответил Веня. — Я не должен был так поступать. Ты ни в чем не виновата. Это я дурак.
— Веня, я к тебе каждый день буду приходить. Буду задания приносить и помогать, чтобы ты не отстал.
— Что врачи говорят — долго тебе лежать придется? — спросила Ольга.
— Не меньше месяца, — ответила его мама. — Ты, детка, себя не казни, — обратилась она к Лене,— а поправится, я его еще и выдеру. Это ж надо такое учудить! Ты понимаешь, что на всю жизнь мог калекой остаться? Что тогда с нами было бы? Жить и так трудно, а тут еще ты со своими выходками.
— Мамочка, я больше не буду. Я, как ударился о землю, — сразу все понял.
В палату вошел врач.
— Ну что, самоубийца, как самочувствие? Сейчас психиатр тобой займется. Будешь теперь на учете состоять. Это она? — заметил он Лену. — Из-за которой ты с балкона?
Тот молча кивнул.
— Действительно, хороша! — Он с откровенным интересом разглядывал смутившуюся девочку. — Из-за такой голову потерять ничего не стоит. Но бросаться с балкона все равно не надо. Кому нужен калека? Ну поправляйся, я еще вечером зайду.
Он вышел.
— Веня, мы тебе яблок принесли. И апельсинов. — Леночка положила на тумбочку сверток. — Может, тебе почитать принести? Ты про что любишь?
— Не надо, я лучше уроки буду учить. Мама завтра принесет учебники — буду заниматься, чтобы не отстать. Скажи Гене, пусть не сердится на меня. Представляю, как он разозлился. Скажи, что больше никогда такое не повторится.
— Ладно, скажу. Ну, мы пойдем? Поправляйся. Я завтра опять приду, хорошо?
— Приходи. Если хочешь, с Геной приходи. А то он не любит, когда ты одна ходишь. Я буду ждать.
— Ты хоть представляешь, придурок, что натворил? — на следующий день свирепо спросил Гена морщившегося от боли Веню. — Теперь из-за тебя Лену по милициям затаскают. Убить тебя мало!
— Не затаскают. Ко мне следователь уже приходил. Я сказал, что сам прыгнул, — никто меня не подталкивал. Что Лена не виновата. Он все записал с моих слов, а я подписал. Ну, что там в школе?
— О, в школе предложили сочинение написать на тему "Как Веня пошел к Лене, а парашют дома забыл". Ты теперь у нас главный парашютист. Вернешься — доклад сделаешь, какие чувства испытывает парашютист без парашюта в полете и при приземлении.
— Гена, хватит над ним издеваться. Веня, что, очень больно? — Леночка сочувственно смотрела на постанывающего Веню. — Тебе разве обезболивающее не дают?
— Дают какие-то таблетки, но все равно больно.
— Это правильно! — не унимался Гена. — Надо бы такие, чтоб еще больнее было. Чтобы надолго запомнил. Нет, ты скажи, почему с третьего этажа прыгнул, а не с пятого? Пришел бы ко мне — я бы тебя еще и подтолкнул. А то вообще мог с крыши сигануть. У нас на чердак дверь легко открывается. Не сообразил?
— Ладно, я же сказал — не буду.
— А зачем тебе, идиоту, это понадобилось? Что ты этим доказать хотел?
— Хотел, чтобы Лена со мной встречалась. Ни о чем другом думать не мог. Влюблен был, как ненормальный. Как представлю себе ее рядом, будто она идет и улыбается мне, а я держу ее под руку — как на небо взлетаю. Но теперь все! Как грохнулся — вся дурь вылетела из головы.
— Слушай, а это идея! Значит, чтобы влюбленность прошла, надо с балкона... того! Лен, ты поняла? Кидай их всех, кто будет приставать, не раздумывая.
— Вот я с тебя и начну, — сердито ответила Лена. — Чтобы ты не издевался над Веней. Видишь, ему плохо.
В палату вошла медсестра.
— Ну-ка, ребятки, прощайтесь, сейчас уколы будем делать.
— А чего это ты решила с меня начинать? — с невинным видом спросил Гена девушку по дороге домой. — Я что ли в тебя влюблен?
— А то нет.
— Ни капельки! Я тебе хоть раз признавался?
— А чего же ты меня так плотно опекаешь? — Лена почувствовала себя уязвленной.
— По-соседски. И на правах бывшего братика. Ты же без меня пропадешь.
— Не пропаду, не беспокойся.
— Нет, мама, ты представляешь! — возмущенно рассказывала Лена Ольге. — Гена мне заявил, что в меня не влюблен. А сам глаз с меня не сводит. Пишу-пишу, потом быстро голову поверну — а он на меня уставится и глаза - как у больной собаки. Даже жалко станет. А заметит, что смотрю, сразу шутить начинает.
— Лена, он не влюблен. Он давно любит тебя. И очень сильно.
— А если любит, так чего же не объясняется? Другие по нескольку раз уже, а он — ни разу. Даже обидно.
— А зачем? Гена сильный человек, он собой великолепно владеет. Ну объяснится, а что дальше? Если ты скажешь ему, как другим - нет - ему будет очень плохо. Но я думаю — он и мысли такой не допускает. Предположим, ты ответишь на его чувство. После такого объяснения обычно следуют поцелуи. Ну, сколько можно целоваться? От силы недели две-три. Но любовь ведь на поцелуях не останавливается. Ты понимаешь, о чем я? Гена это прекрасно понимает. Вон какой вымахал.
Лена, у вас впереди одиннадцатый класс — выпускной, между прочим. Вам эти сложности сейчас ни к чему. Объяснится, не сомневайся - когда сочтет нужным. Ты думай, что ему ответишь. И перестань ходить при нем в этом халатике. Не провоцируй парня.
— Так что, я дома должна ходить в юбке до пят? Раньше можно было, а теперь нельзя?
— А теперь нельзя! Раньше вы с ним в одних трусиках играли на этом ковре. А теперь ты уже в одних трусиках перед ним не походишь. И вообще, в халате гостей не принимают.
— Ладно, мам, не сердись, не буду.
