МИРАЖИ, МИРАЖИ... ГЛАВЫ С 19 ДО ОКОНЧАНИЯ.

ГЛАВА 19
  ДЖЕННИ
 
 
  Поезд прибыл в Чикаго утром. Мама позвонила папе:
  - Дорогой, ты так долго не приезжал. И мы решили с Кевином навестить тебя.
  Папа ждал её звонка, предупреждённый нами:
  - Хорошо, любимая, - ответил он, - я уже еду за вами...
 
  Папа отправил свою новую жену к родственникам и привёз маму в свой новый дом. Он ждал, пока прилетит Тони, боялся, что не справится с мамой и ребёнком сам, если у неё начнётся истерика.
  Он сам выкупал малышку, накормил и уложил спать. Мама внимательно следила за ним:
  - Ты стал очень хорошим отцом. А знаешь, там у нас дома в Янки - Сити поселилась чужая женщина. - Мама понизила голос и тревожно осмотрелась по сторонам.
  - Она хочет украсть нашего мальчика, - продолжила мама шёпотом. - Спит с ним в одной комнате, купает, кормит, а Флора ей помогает. Какая предательница! Скажи, ты её больше не любишь?
  Папа с ней не спорил:
  - Нет, конечно, нет, всё это осталось в прошлом.
  О Тони и обо мне мама не вспоминала, словно мы не существуем, а папа не задавал ей лишних вопросов.
 
  Тони прилетел к вечеру. Мама спала, а они долго сидели на кухне, решая, что делать дальше. Оставлять маму дома было опасно и для неё и для окружающих. Выхода не было - нужно поместить её в специальное учреждение, где за ней будет надлежащий уход. Они всё не решались сказать самим себе: пришло время отправить маму в психушку. Это было тяжёлое решение, потому что мужчины понимали, это безвозвратный шаг и мама уже никогда не станет тем нормальным человеком, которым была несколько лет назад. Тони взялся всё организовать, найти хорошую больницу, где к ней будут относиться по-человечески.
  Резко похолодало, пошёл снег, аэропорт в Янки-Сити закрыли. Пришлось ночевать ещё одну ночь и лишь на следующий день уехать поездом. Папа долго колебался, что ему делать, ведь у них был ресторанчик, где они трудились с новой женой, она нуждалась в его помощи, но он решил довести дело до завершения, и приехал вместе с Тони к нам.
 
 
  Клер, уже уставшая плакать, до последней минуты не верила, что увидит своего ребёнка, обнимет и прижмёт к сердцу. Никакие доводы и утешения не доходили до неё, пока Тони с девочкой на руках не переступил порог дома. Мама устала и не в состоянии была реагировать на что-то. Мы уложили её спать. Она на удивление послушно отправилась в постель.
 
  Прошла зима. А потом и весна, и я заканчивала школу. Мама вполне комфортно себя чувствовала в госпитале. Бродила по коридору, сама с собой разговаривая. Никого не узнавала, ни о чём не спрашивала, ни на что не жаловалась. Флора приезжала к ней почти каждый день. Она привозила семейные альбомы и показывала маме чёрно-белые фотографии:
  - Посмотри, вот папа и мама, вот мы маленькие у них на коленях...
  Дедушка умер до моего рождения, а вот бабушку я помню. На этих старых фотографиях, где они молодые, я удивительно похожа на неё. Те же черты лица, улыбка, волосы длинные и пышные. Мне едва исполнилось пять, когда она умерла.
  - ... смотри, вот мы школьницы. Какие смешные банты у нас на голове. А вот ваша свадебное фото. Ты такая хорошенькая в этом коротеньком белом платье, видно какие у тебя стройные ножки. Посмотри же, не отворачивайся, вот маленький Кевин. Видишь, какой он был толстячек. Помнишь, он не мог выговорить своё имя и называл себя "Вин". А вот здесь, глянь...
  Мама уставилась в окно, там она видела нечто недоступное нашему воображению.
  Мы тоже её посещали, по крайней мере, два раза в неделю. Она молчала. Между нею и нами выросла стена.
 
  Я готовилась к экзаменам, сидела допоздна и ранним утром вышла на кухню попить молока. И совсем не удивилась, увидев Тони, выходящего из комнаты Клер. Он махнул мне рукой, улыбнулся и присел рядом весь взлохмаченный и вполне счастливый. Отобрав у меня стакан, выпил залпом и спросил, смешно гримасничая:
  - Ты меня осуждаешь?
  Я рассмеялась и поправила его вихры:
  - Что ты, я за вас рада.
  - Ты, Дженни, уже совсем большая. Занимайся своими делами, стремись к своей цели, за нас не волнуйся. Я тебя поддержу во всём.
 
  Через год я улетела в Хорой, завоёвывать мир. Я подумала, что нужно мне сменить имя, выбрать что-нибудь созвучное моим новым планам.
  В самолёте рядом со мной оказались пожилой мужчина и девушка примерно моих лет...
 
  ГЛАВА 20 (Часть1)
  АДЕЛЬ
 
  Рауль помолчал, повернулся и вышел, тихонько закрыв дверь. Я не знала, что и подумать, значит это не просто выдумки Венеры... Как же я с ним пойду, а потом сразу в койку? Я не готова...
  Дверь приоткрылась. Рауль всунул голову и добавил:
  - Одевайся проще. Кстати, я бросил курить...
 
 
  Ровно в семь он ждал меня у подъезда пятнадцатиэтажного дома в Западном Холливуде, где я снимала двуспальную квартирку. На особняк в Беверли-Хиллс я ещё не заработала.
  Смуглый, черноглазый, с гладкими блестящими тёмными волосами, стройный и гибкий, он вскружил голову не одной женщине. Правда, никаких скандальных историй о нём и его похождениях я не слышала, он легко сходился с женщиной и так же легко расходился, оставаясь со всеми в хороших отношениях. А сейчас Рауль обаял меня. Ни в каких корыстных замыслах его заподозрить я не могла. Просто уложить ещё одну артистку в постель? Ради этого расстаться со своей любимой сигарой? Стоила ли наша интрижка таких жертв?
 
  А пока я уселась с ним рядом в Lexus ES на удобное кожаное сидение бежевого цвета. Взглянув друг на дружку, мы дружно расхохотались. Рауль надел рубашку поло цвета фуксии и белые джинсы. На мне ситцевая короткая туника малинового цвета и белые капри в обтяжку. Начало взаимопониманию положено...
  - Слушай, Адель, - Рауль положил руку на моё сидение, - коль мы решили познакомиться поближе, предлагаю поехать ко мне, поужинать и побеседовать.
  Не дожидаясь моего согласия, спросил:
  - Ты, надеюсь, не вегетарианка?
  - Нет, я ем всё, кроме собак, тараканов и лягушек.
  Рауль улыбнулся:
  - Насчёт лягушек ты зря. Я пробовал в Париже, довольно вкусно. А вот я не ем всяких крабов, раков и прочих санитаров морского дна, питающихся падалью. Значит, паста с томатами и к ней бутылочка Кьянти, сойдёт? А на десерт мороженое ...
 
  Рауль снимает квартиру в Беверли-Хиллс в тихом месте, но в шаговой доступности от множества магазинов, кафе и ресторанов. Его апартаменты состоят из большой гостиной, оборудованной современной техникой кухни, двух спален с ванными комнатами и гардеробной, а также балконом с потрясающим видом на город. Но всё безликое, чувствуется, что хозяин живёт здесь в ожидании лучших времён. Белые стены, стандартная мебель.
  Единственное, что оживляет скучный интерьер, развешанные по стенам фотографии. Пока Рауль, посвистывая, возился на кухне, я знакомилась с его шедеврами.
  Это оживший мир Холливуд наизнанку. Я их такими не видела. Вот Неполе в позе Роденовского мыслителя. Марк сидит голый, в очках и с бабочкой на шее. А рядом на стене Тереза Прайс. Юбка у неё поднялась, как у ММ, только Тереза смотрит вниз с весьма недовольным выражением лица. Ещё много знакомых и мало знакомых персонажей. А это... Небеса! Это же я! Какая красивая, не может быть... Не зря Венера говорила, что оператор смотрит на меня особенным взглядом. Янтарные блики в глазах, живые волосы, блестящие и отливающие медью. И губы... Полуоткрытые, манящие в ожидании поцелуя. Я смущённо оглянулась по сторонам, словно меня застукали за подглядыванием в замочную скважину, и отошла в сторону.
  - Прошу к столу, всё готово.
  Соус Раулю удался, в меру острый, сладковато-кислый. Пармезан прибавлял блюду пикантности.
  Мы расположились на балконе, пили вино и любовались панорамой лежащего внизу города, сверкающего огнями реклам, вспышками фар, пролетающих по проспекту Сансет машин. Город-картинка, созданный для роскоши, кино, безумного секса и аплодисментов.
 
  Рауль расспрашивал меня о моей жизни и я, обычно отнекивающаяся, отвечающая неопределённо или просто пожимающая плечами, разоткровенничалась с ним, поделилась своими бедами и сомнениями. Дельгадо внимательно слушал, не перебивая и не давая ненужных в данной ситуации советов. Положив руку на мою, тихонечко пожал. Потом, чтобы отвлечь меня от печальных мыслей, стал рассказывать об интересных случаях на своей работе, вспомнил Соню в её умопомрачительном парике и мы помолчали, отдавая дань её памяти...
  Время пролетело удивительно быстро. Наступила полночь, пора возвращаться.
  - Адель, оставайся ночевать здесь...
  ... начинается, а всё было так прекрасно...
  ... у меня есть гостевая спальня, пойдём, покажу.
  Кажется, он не собирался посягать на мою честь. Обняв за плечи, Рауль проводил меня до комнаты, открыл дверь и, не заходя вовнутрь, приподнял мой подбородок и быстро крепко поцеловал.
  - Спокойной ночи, ты найдёшь там на кровати всё необходимое.
  На оранжевом покрывале лежал свёрток, обёрнутый в золотистую бумагу. Я быстренько его развернула. Он знал, что я останусь! Внутри оказалась ситцевая пижама, вся в кружевах и рюшечках, новые в упаковке трусики, зубная щётка и расчёска. Приняв душ, я разлеглась на шелковистой простыне и, не успев ни о чём подумать, уснула так крепко, как не спала уже давно. Мне ничего не снилось.
 
  Холливуд бурно обсуждал последнюю новость: у Дельгадо роман с Линден. Мнения разделились. На нас ставились ставки, разыгрывались пари. Обе стороны начинали с одного - и что он в ней нашёл? О том, что наш роман будет длительным и речи не шло. Пессимисты давали нам не больше месяца. Оптимисты, подумав, полгода.
  Больше всех веселился Рауль. Он рассказывал мне все последние сплетни.
  - Линден! Чёрт возьми! Я ещё не уложил тебя в постель, а мы уже стали героями дня! Линден! До каких пор ты будешь меня мучить?
  Он пылко целовал меня в губы и, шлёпнув легонько по попке, отправлял домой. Ситуация вначале меня забавляла, но в конце концов, я пришла к выводу, что вовсе ему не нравлюсь, он меня не домогается, у него есть тайная любовница, а со мной он возится только ради всей этой шумихи и рекламы.
  Накануне Рождественских праздников, провожая меня домой, он вручил мне толстый пакет, вновь обёрнутый в золотистую бумагу:
  - Открой дома и, если мой подарок тебе придётся по душе, позвони и скажи "да".
 
  Как ребёнок, дрожа от нетерпения, я рвала бумагу на кусочки и разбрасывала по комнате. Всё оказалось в лучших традициях снимаемых Раулем "лав стори".
  Он подарил мне белое воздушное свадебное платье с трёх метровым шлейфом, маленькую фату и туфельки точно моего размера. Я взвизгнула от восторга. Из одной туфли торчала свёрнутая в трубочку записка:
  "Линден! Чёрт! Я не умею всё это говорить... Я тебя люблю, выходи за меня замуж!"
  Да, конечно, да!
  Холливуд рухнет перед ним на колени.
 
  Ранним утром мы выехали в Лас-Вегас...
 
 ГЛАВА 20 Часть 2
  АДЕЛЬ
 
 
 
 
  Рауль подарил мне белое воздушное свадебное платье с трёх метровым шлейфом, маленькую фату и туфельки точно моего размера. Я взвизгнула от восторга. Из одной туфли торчала свёрнутая в трубочку записка:
 
  "Линден! Чёрт! Я не умею всё это говорить... Я тебя люблю, выходи за меня замуж!"
 
  Да, конечно, да!
 
  Холливуд рухнет перед ним на колени.
  Ранним утром мы выехали в Лас-Вегас...
 
  Рассказывать об этом городе-тайфуне, цунами,