Не ангелы
Мы все делаем не так. Если бы все были ангелами — всё было бы проще. Все бы двигались как надо. Куда положено. Не сворачивая. По истинному пути. Никаких грехов. Никаких ошибок. Не ангелы...
Змеиный язык
Двуличие — обычное дело среди людей. Но почему-то воспринимается как нечто из ряда вон выходящее, если касается твоих друзей, близких. А что ты хочешь, если у тебя самого язык раздвоен, как у змеи?
Аберрация восприятия
Есть глаза — не видим. Уши есть — не слышим. Живем будто среди кривых зеркал. Иногда накатывает отчаяние, не хочется писать и говорить. Онемей, вокруг глухие. Так проще. И безопаснее. Спокойнее.
Мы разучились выражать свои мысли ясно, перестали воспринимать чужой текст адекватно. Только и делаем, что придаём своё значение чужим словам. Выдаем желаемое за действительное, слышим то, что хотели бы услышать. Слышим собственные мысли в чужих голосах, а подлинный смысл сказанного Другим — нас уже давно не интересует. Мы перестали видеть и слышать людей вокруг себя, оставив рядом с собой собственные интерпретации. Какая-то тотальная аберрация восприятия.
Чужие грехи
Нет ничего более неприятного, чем чужие тайны. Сегодня тебе досталась чья-то неосторожная откровенность — завтра получишь скрытую ненависть. Люди не любят тех, кого посвятили в собственные секреты. Они напоминают им о собственных грехах. Поэтому когда друзья видят в тебе исповедника — становится тяжело на душе.
Перверзии
Мы бросаемся словами, не думая. "Я люблю…" — государство, язык, секс, убивать, тирамису, мех песца, порядок… В мире все больше перверзий — и все меньше любви.
Метаморфозы греха
Ты так любишь свой грех, что признаешься в нем, и как бы даже каешься — с плохо скрываемой гордостью. А что в нем особенного? Мы часто бываем неправы и нарушаем законы — юридические, моральные, этические. Мы грешим.
Только не надо хлестать себя за это и тратить время на пустые угрызения, которые незаметно перерастают в оправдания собственных грехов обстоятельствами, а дальше — в обвинения тех, кто, по нашему мнению, создал эти обстоятельства и виноват в том, что мы вынуждены грешить.
Я грешен. Но это не я виноват… На себя посмотри… А что остается делать в моих обстоятельствах?.. Это ты виноват, она, он, или рассеянный неправильный Бог не туда смотрит...
Мы повторяем эти заезженные слова, как механические куклы, трещим о своих грехах в доверительных разговорах, и это похоже на кокетство. Это не имеет ничего общего с раскаянием. Раскаяние происходит в молчании. А слова настоящего покаяния — драгоценны.
Подобное к подобному
Нам нечего противопоставить внешнему злу — кроме попытки очищать в себе зло внутреннее. Так устроен мир и мы. Ничего с этим не поделаешь.
Мы можем только очищаться. Верующие — просить этого прозрачного, невидимого Бога очистить нас. Люди, которые верят в себя и в свою способность к самоочищению, наверное, могут обходиться без помощи извне, без веры в мистическое спасение. Я таких не встречал.
Никто не виноват, что мир лежит во зле. Зло внутреннее и зло внешнее находят друг друга безошибочно, притягиваются — подобное к подобному.
Поэтому, мой ангел, единственная возможность для каждого из нас: Богу — Богово, а остальное — как получится.
Соринки в чужом глазу
Самое трудное — не перекладывать ответственность за собственную грязь на внешний мир, не относиться ко всему, что находится за пределами твоего "Я", как к внешнему злу. Не искать соринки в чужом глазу, не замечая бревен в собственных глазах. Избавиться от претензий к жизни, к судьбе, к земле, на которой живешь, к людям, к Богу — внешний мир у каждого наполнен по-разному.
Грязь греха
Грехи — это нормальное человеческое состояние. Их обострение, накопление — как болезнь, как скопившаяся копоть, грязь. Надо просто лечиться и следить за собой. Спокойно и без надрыва. Для того, чтобы расстаться с болезнью, а не откупаться словами, эмоциями, предпочитая лечению — инфицирование, и бессовестно делясь собственной грязью с кем-то другим.
Во зле
Мир лежит во зле, и человек живет во зле. И при этом многие наивно полагают, что зло приходит извне. Загляни к себе вовнутрь, и вопрос "за что?" обретет другой смысл и станет звучать иначе: "А что во мне было не так?"
Мы многое делаем — не так. Чувствуем — не так. Не так относимся к вещам и к людям. Превращаем милосердие в бесплодную жалость. Восхищение — в зависть. Любовь — в похоть. Подменяем мечты желаниями. Поступаем согласно желаниям не так, а предпочитаем думать, что следуем "велению сердца".
А механизм воздаяния, бесстрастно чередующий причины и следствия, работает всегда — как надо. Без поломок.
Страх и тоска
Православные исихиасты (и не только православные) полагают, что грех должен проявиться, созреть, налиться, как плод, как карма — и умереть в человеке. "Не согрешишь — не покаешься" — не зря так говорят.
Грешник, осознавший свой грех, иногда ближе к Богу, чем праведник. Он чаще думает о Боге, или — о наказании, о возмездии. В сущности, между верой в Бога и страхом возмездия существует несомненная для меня связь, и возникает подозрение, что явления эти — одного порядка. Что-то сродни инстинкту самосохранения. Нет, инстинкту сохранения души.
Не признавая Бога, прячась от Него, грешник ведёт себя, как маниакальный преступник, который втайне хочет быть остановленным, наказанным. Он выдаёт себя, подчёркивает свой грех, выпячивает своё отвратительное уродство, как будто показывает — смотрите, это мой грех, и он руководит мною...
Может, поэтому мечты о запретных наслаждениях, порочные желания, грёзы о грехе, иногда так похожи на уродливое, порой — даже гротескное, проявление безотчётной тоски по Богу, который, кажется, в такие времена отворачивается от человеков, а иногда и от народов...
Покаяние и милосердие
Покаяние не дает никаких привилегий, оно лишь обязывает человека к пониманию и милосердию. Нет ничего глупее и отвратительнее чем какой-нибудь постаревший "Козлодоев" или "проститутка на пенсии", взявшиеся яростно обличать пороки, презирать людей за грехи и учить выпускниц института благородных девиц добродетелям.
Божья милость
Нам абсолютно нечего противопоставить Божьей Милости. Ни один наш самый героический и праведный поступок не оправдает нас больше, чем простое, не требующее ничего взамен, милосердие Бога. Оно — единственная и самая верная гарантия нашего прощения перед Богом и самим собой...
