оставалось только низко пригибаться к сёдлам, чтобы не получить случайным сучком в глаз…
Большая собака в очередной раз неожиданно прервала свой бег и улеглась посреди поляны, оглядываясь и высматривая кого-то среди деревьев на горных склонах позади отряда. Последнее время она нередко так делала. Зухар и сам временами чувствовал упорный взгляд в спину.
-Кто там, Иштэрба? Кого ты считаешь опасным? За нами идут три мужика с бабой, две девчонки и старик, королевский прихвостень да дикая амазонка. Они – не серьёзные враги. Но мне в спину таращится кто-то ещё…
-Верно, Стэнтъя? Знает ведьма, что её ждёт, и изо всех печёнок желает, чтоб ты не вернулся. Что ты с ней сделаешь, когда мы прискачем обратно?
-Заткнись, Гошар. Не твоё квишье дело. Лучше подумай, что я сделаю с тобой, если ты не сожрёшь свой вонючий язык.
-А что ты сделаешь с рабом, когда поймаешь? – не унимался пират из команды «Морской принцессы».
-Убью. Сразу, на месте, чтобы на сей раз не сбежал.
-Э-э-э, так не интересно. Лучше сначала его связать и порезать смазливое личико, а потом подвесить над костром и…
Гошара перебили и стали со знанием дела предлагать разные пытки.
Люди из команды «Морского змея» привыкли верить своему предводителю. Он без серьёзной вины никого не карал. Его задумки приносили победу и добычу. Значит, если главарь кого-то ненавидит, то за дело, и надо этого кого-то помочь поймать, пытать, сжечь, прикончить. Тем более, что беглеца довольно просто убить. Их много, и они хорошо вооружены, а он один.
Они не подозревали о том, что их слышат.
Лалга стоял в неровном проёме пещеры, прикрытом ветвями кустов, высоко над лесной поляной, на которой сгрудился отряд преследователей. Ветер дул в его сторону и отлично доносил слова. Верхняя губа беглеца приподнялась в брезгливой гримасе, сквозь стиснутые зубы прорвалось яростное шипение, руки сжались в кулаки и непроизвольно выпущенные когти грозили распороть кожу ладоней. Сильный гнев смёл мысленный заслон.
Иштэрба выдернула поводок из рук Зухара и с рычанием ринулась к скале, один из псарей побежал за ней. Он почти добрался до отверстия пещеры, опередив собаку, которой трудно было карабкаться на крутой склон, но внезапно с воплем скатился обратно на поляну.
-Огненные глаза! Глаза, как плошки! Чудовище! Демон!
Зухар махнул рукой псарям, и они спустили свору. Люди, бряцая оружием, бросились вслед за собаками, но пещера оказалась пуста.
-Какое, к соркам, чудовище?! Это и был сбежавший раб, и глаза у него не больше твоих, тебе со страху почудилось! Слишком долго ты на суше просидел…
-Ну? Видал? Он сбежал, он сам нас боится! И правильно делает! Ох, и повеселимся, когда поймаем!
-Иштэрба, след! Взять!
Большая собака металась по поляне, то порываясь мчаться вперёд, то оглядываясь назад, а потом вдруг вцепилась зубами в сапог Зухара и стащила пиратского главаря с седла наземь.
-Иштэрба, ты что?! Брось!!! Вперёд!
Но собака не двигалась с места, прижимая широкой грудью Дэссоркена к траве и утробно рыча. А потом подняла морду вверх и завыла.
-Она сошла с ума! Убейте её! - люди попятились в разные стороны, хватаясь за игломёты.
-Не стрелять!!! – изо всех сил заорал Зухар, отворачивая голову от оскаленных зубов, которые маячили перед его лицом. И продолжил самым ласковым голосом, на какой был способен. – Иштэрба, хорошая девочка! Ну, чего ты испугалась? Не бойся, никто нас не победит, я тебе обещаю! Всех поймаем, всех убьём, одни останемся! Ну, успокойся. Ты же умница у меня, ты же всё понимаешь. Успокойся, а то тебя убьют и меня могут зацепить вместе с тобой. Давай, беги вперёд, ищи след. След, Иштэрба, след!
Большая собака глубоко вздохнула, как всхлипнула, и побежала вперёд.
5.
Лалга спустился обратно под землю, чтобы подумать.
На верхнем ярусе в своде местами зияли трещины, через которые проникал дневной свет, и можно было поберечь припасы. Но собаки приведут сюда преследователей. Он будет драться в том месте, которое выберет сам.
Он пробрался на один из нижних уровней пещеры и отправился с лодкой на плечах дальше, кипя от гнева.
Эти люди жаждут его смерти, хотя он им ничего плохого не сделал. Они хотят поймать его и резать на куски, рвать раскалёнными крючьями, жечь огнём… Ну что ж. Их больше полусотни, а он один, значит, он убьёт их по одному. Но сначала перестреляет собак.
Игольчатого краба Лалга выпустил в озеро, где водилась какая-то мелкая живность, лодку оставил в очередном тайнике. Попутных рек больше не было, все потоки сворачивали в сторону, впадая в подземный Виртан, который хоть и тёк туда, куда надо, в противоположность наземному, но на карте твирну в качестве пригодного пути не указывался.
Лалга шёл по красивейшим местам, от ярости едва замечая их.
Тройной водопад – центральный поток сплошной, боковые каскадные – оглушительно грохотал. Вода прыгала по уступам и падала далеко вниз, туда, где в каменном жёлобе бешено кипела река. Лалга с сожалением посмотрел на неё с площадки. Возле водопада легко дышалось, ветер трепал волосы и грозил погасить факел, над пропастью висела едва заметная радуга…
Каменный мост круто выгибал гигантскую щербатую арку над группой маленьких озёр с разноцветной водой, из которой выступали узкие скалы-сталагмиты…
Мощные пёстрые наплывы по стенам большого зала походили на скульптуры. Они влажно блестели, отражая живое пламя, и вдруг засветились, переливаясь призрачными отблесками. Лалга погасил было факел, но свечение пещеры продержалось всего несколько мгновений…
Приняв решение, беглец начал взбираться на верхний уровень. По пути ему попалась пещера, усеянная горками каменной крошки. Вдоль стен выстроились короба – каменные оставались целыми, деревянные развалились. Среди обломков лежали человеческие скелеты. Лалга понял, что это такое – кладбище. Он пожал плечами и отправился дальше, на ходу снимая жилетку. Стало тепло, а галерея была просторной…
Большая скальная полость с отверстием наружу тонула в вечернем сумраке, под потолком что-то слабо шуршало и трепыхалось. Пол устилала вонючая масса, в которую ноги проваливались по колено. Некрупное существо, суматошно взмахивая кожистыми крыльями, вылетело наружу и тут же возвратилось. Пещера служила убежищем для стаи летучих мышей, которых Ультой предупреждал не тревожить. Но уйти тихо и мирно Лалга не успел.
Раздался короткий крик, похожий на звук флейты, шум резко усилился, потолок молниеносно просел вниз и обрушился на голову нарушителя спокойствия множеством пищащих и бьющих крыльями мелких существ. Шея, плечи и спина беглеца мгновенно покрылись укусами. Лалга наугад протянул руки в темноту, схватил одно существо и принялся размахивать им в воздухе, поспешно отступая назад в галерею, пока вся эта масса не погребла его под собой. Крылатая стая гнала двуногого врага вглубь пещерных ходов, пока тот не нырнул в горячее озерцо. Мыши покружились над водой с яростным писком и улетели.
Кожу в местах укусов щипало от солоноватой воды. Лалга выбрался из озерца, хватая ртом воздух, с опаской отыскал свою жилетку и далеко обошёл мышиный ночлег по другому ходу…
Деревенский охотник собрался переночевать в пещере и вдруг увидел светящиеся жёлтые глаза. Он бросил свой пояс с игломётом и связкой птичьих тушек, и убежал, громко крича:
-Бери, всё бери, только меня не тронь!.. А-а-а, злой дух! Спасите!
Вопли привлекли внимание преследователей, которые снова первым делом спустили на беглеца собак. Люди поняли свою ошибку, когда в яростно рычащую свору полетели болты из игломёта. Зухар закрыл собой Иштэрбу, и болт попал в него, но вреда не причинил – на Дэссоркене был панцирь.
Беглец с двух рук перебил почти всех собак и снова скрылся под землёй, когда в него начали стрелять в ответ.
…-Что там случилось?!
Брен не отдал ей подзорную трубу.
-Не дёргайся. Придвинемся к отряду, когда будем подъезжать к плоскогорью. Люди из Дэссорка всё так же идут по следу. А шум… Не поделили что-то мимоходом. Пираты, обычное дело.
На лице у Иры не возникло даже тени усмешки…
6.
Люди Дэссоркена ворчали про себя – Иштэрба теперь вела отряд медлительной трусцой, погоня затягивалась, да ещё главарь приказал всем надеть доспехи, даже псарям, но, вместо того, чтобы драться, приходилось целыми днями передвигаться в жару…
Норавъяна понукала армаку и сквозь зубы ругалась на свой пышный бюст. Он привлекает внимание мужчин, но от его тяжести постоянно ломит спину, несмотря на поддерживающую грудную повязку. Плантаторшу беспокоил верховой в бело-жёлтом, красивый метис с длинными светлыми волосами кайо и массивной фигурой эрмина, который также держался вплотную к отряду Дэссоркена. Но ещё больше беспокоило, что человека Герцога после того, как он отделился от гвардейцев, больше никто не видел…
Провал посередине свода ронял широкий сноп дневного света в огромный зал с неровными карнизами на стенах – остатками обрушенных верхних уровней. На дне зала раскинулся рукотворный лабиринт в виде двойной спирали с меандрами-тупиками. Упавшие с потолка глыбы внесли в него свои поправки. Лалга ненадолго задержался на верхнем карнизе, глядя вниз…
В сухих и просторных ходах беглец радовался быстрой ходьбе и скучал – до тех пор, пока случайно не нажал на один из выступов. Часть стены отодвинулась, открыв нишу, заполненную изрисованными камнями-окатышами, пачками металлических листов с выдавленными текучими знаками твирну, ещё какими-то предметами. Лалга оглядел древнюю библиотеку при слабом свете пучка пещерного мха и нажал на тот же выступ…
Галереи, колодцы, лазы, озёра, протоки…
Единственный большой сталагмит посередине грота был превращён в башню – асимметричный арочный вход у подножия, несколько комнат, одна над другой, со сквозными узкими лестницами, виднеющимися в оконных проёмах, и кольцевой балкон на самом верху. Ажурные перила повторяли своими формами затейливые изгибы фестона-карниза ниже этажом…
Ровная галерея в толще узорного камня вела к очередному залу. Искусные скульптуры людей и животных в позах поклонения прикрывали нишу с лежащей плитой. От статуи позади плиты остался постамент с грудой обломков. За ним в углублении поблёскивала куча золотых и серебряных сосудов, украшений, монет, слитков.
В плиту были вделаны металлические кольца, с расчётом на рост человека, с них свисали гнилые остатки кожаных ремней. На светлом камне виднелись бурые потёки. Лалга весь передёрнулся, словно от озноба, и покинул это место почти бегом…
И снова были разные лазы, в том числе затопленные и заваленные щебнем и глыбами. Один из них обозначался на карте, как единственно верный. Лалга долго раскапывал завал, с трудом отвалил со своего пути несколько больших глыб, но всё-таки пробился в удобную галерею. Она разветвлялась, и беглец шёл медленно, высматривая знаки, когда вдруг услышал шум.
Он услышал их издалека. Точь-в-точь пираты в порту на отдыхе. Человеческий гомон, весёлые выкрики, взрывы мужского хохота, эхом разносящиеся по
