ходатайство:
«Ткацкий станок Эдмунда Картрайта повысил производительность труда ткача в 40 раз. Просим достопочтимых парламентариев найти средства для награждения изобретателя».
Парламент принимает решение, его поддерживает и Георга III:
«Предоставить Эдмунду Картрайту, выдающемуся изобретателю денежное вознаграждение в размере 10 тысяч фунтов стерлингов».
Это позволило Картрайту в 1785 году построить в Донкастере (Йоркшир) фабрику на 20 станков. Через 20 лет в Англии было уже 150 фабрик, и они постепенно вытесняли мануфактуру.
Окончательный переход от мануфактуры к фабрике произошёл тогда, когда был изобретён двигатель, который можно было использовать в любом месте, не только на берегу реки. Таким двигателем стала паровая машина. Её создал и усовершенствовал к 1784 году механик Джеймс Уатт.(9)
Уатт не получил инженерного образования. Он занимался в начальной и средней школе с большими перерывами. Одноклассники считали его тупым. А Джеймс был просто тихим, болезненным, но начитанным мальчишкой, очень наблюдательным и аккуратным, любящим размышлять и мастерить.
В 13 лет на удивление прежних насмешников у Джеймса проявились математические способности, и он неожиданно вышел в число первых учеников. Мальчик умел пользоваться многими инструментами, освоил даже литейное дело.
Находясь в гостях у своего дяди — профессора древних языков университета в Глазго, Уатт начал проводить опыты по химии и физике. Очень любил работать один, в тишине, спокойно и неторопливо обдумывать всё, что сделал, проверять свои мысли опытным путём.
В 19 лет Уатт отправился в Лондон и там поступил учеником в мастерскую по изготовлению навигационных инструментов. Через год юноша вернулся в Глазго, а затем стал мастером-инструментальщиком при университете.
В 1764 году один из университетских профессоров поручил Уатту отремонтировать модель паровой машины Ньюкомена. Знакомство с этой не¬совершенной моделью натолкнуло Уатта на мысль создать иную машину, и началась работа.
«Субботний день (1765 года) был чудесен, и я отправился на прогулку,— вспоминал потом Уатт.— Все мои мысли были сосредоточены на решении занимавшей меня проблемы. Подошёл к дому пастуха, и в этот момент в голове у меня мелькнула мысль: поскольку пар является эластичным телом, он ринется в вакуум. Если между цилиндром и выхлопным устройством будет существовать соединение, то пар проникнет туда. Именно там его можно будет конденсировать, не охлаждая при этом цилиндра... Когда я дошел до Гольфхауза, в моей голове сложилось полное представление о том, что необходимо было сделать».
Уатт построил свою модель паровой машины. Вот так, во время прогулки была решена проблема.
Когда Джеймс Уатт продвигал на рынке свою паровую машину, ему потребовалось наглядно представить её преимущество над традиционными источниками энергии. Он рассчитал, сколько в среднем в минуту поднимает груза обычная лошадь, приводя в действие водяной насос, и обозначил эту единицу мощности как лошадиную силу. Тогда мощность паровых машин, выраженная в лошадиных силах, сразу стала обозначать, во сколько раз машина эффективнее лошади.
Джеймс Уатт обратился к предпринимателю Мэтью Боллотону, вместе они создали предприятие Bolloton&Watt.
Паровая машина Уатта более чем на 100 лет стала основным двигателем. Её модно было использовать в любом месте и в любых целях – везде, где требовалось приводить в движение механизм. Это был, по словам Карла Маркса, «универсальный двигатель крупной промышленности».
Возникновение машиностроительного производства увеличило потребность в металле и металлических изделиях, что дало мощный толчок развитию металлургии. В течение XVIII века была разрешена проблема массового производства чугуна, а затем и железа на каменном угле.
В 1785 году Генри Корт(10) изобрёл способ производства чистого железа путём пудлингования – перемешивания кокса в расплавленном чугуне для выжигания из него углерода. В результате каменный уголь стали добывать не только для отопления, но и для промышленных целей.
Добыча угля стала одной из главных отраслей хозяйства. Англия стала превращаться из сельскохозяйственной страны в страну промышленную.
Фабрика «пожирает» своих владельцев. Судьбы изобретателей.
В 1786 году Аркрайт был возведён в рыцари и получил право называться «сэром». С 1790 года он перестроил свои прядильные машины под паровые двигатели. Помимо прядильной машины Аркрайт изобрёл ещё несколько других технических устройств и станков, повысивших эффективность текстильной продукции.
Несмотря на патент, чертежи прядильной машины Аркрайта были скопированы немцем Иоганном Готфридом Брюгельманном, что положило начало промышленной революции на европейском материке.
Слава Аркрайта была омрачена обвинениями в воровстве чужих изобретений. Целый ряд судебных процессов показал, что все запатентованные им машины не были в действительности им изобретены.
Так, оказалось, что прядильную ватермашину изобрел часовщик Джон Кэй, который был помощником Аркрайта, он же выступил и обвинителем.
Все патенты Аркрайта были аннулированы, но дело в том, что патенты были выданы сроком на 14 лет, а к этому времени срок истёк. Аркрайт просил парламент о продлении его прав, но получил отказ.
Один суд он выиграл. Аркрайту были возвращены судебные издержки в размере...шиллинга! Хотя именно такую сумму он затребовал.
Тем не менее, Аркрайт уже стал одним из самых богатых английских фабрикантов. После смерти его наследство составило 500 тысяч фунтов стерлингов.
Харгривс начинал с нуля, своим наследникам оставил более 7 тысяч фунтов стерлингов.
Недавно обнаруженные свидетельства говорят о том, что Харгривс только усовершенствовал изобретение Аркрайта.
Имя Уатта (англ. Watt) осталось в истории. Единица мощности была названа Ватт. Это был первый в истории техники случай присвоения собственного имени единице измерения.
За несколько лет до смерти английское правительство за заслуги перед родиной решило присвоить Уатту баронский титул, однако он отклонил и это предложение.
Что богатство? Оно уничтожается в день
По желанию тирана или рока.
Что мне титул? – могущества живая тень,
Только славы я жажду!
29 мая 2009 года Банк Англии объявил, что будет выпущена банкнота в 50 £ (евро) с изображением Уатта и Боллтона. Банкнота выпущена и находится в обращении.
Судьба Генри Корта оказалась очень печальна. Сначала работа агентом Королевского флота принесла ему небольшое состояние. Корт женился на красивой и богатой девушке, был полон радужных надежд. Но всё вышло иначе.
Корт занимался заказами на поставки железа из России и Швеции. Его беспокоило, что английское железо обладает низким качеством, чем зарубежное. В 1775 году оставил службу и занялся металлургией. Корт купил поместье в графстве Хэмпшир, сначала построил кузницу, а затем – железоделательный завод, где получил чистое железо из каменного угля.
Морское ведомство в 1787 году объявило, что качество железа Корта самого лучшего качества, чем шведское. Контрольная комиссия того же ведомства рекомендовало:
«Применять железо Генри Корта для якорей и всех железных изделий, используемых в морском деле».
Это был грандиозный успех. Корт получил патент на своё изобретение. Стали поступать заказы. Однако, нужны были средства для расширения производственных мощностей, а все свои деньги – более 20 тысяч фунтов стерлингов – Корт потратил. Он задумался:
– У кого можно получить ссуду?
Такой человек нашёлся. Это был Абрахам Джелликой – казначей Морского ведомства, человек состоятельный, но очень хитрый. Джелликой пригласил Корта в министерство. Секретарь провёл посетителя в кабинет.
Джелликой поднялся навстречу. Это был ещё не старый человек с роскошной седой шевелюрой. Улыбка осветила широкое лицо. Глядя на казначея со стороны, можно было подумать, что Корт пришёл не просить деньги, а принёс их.
– Не желаете ли портвейну, – предложил Джелликой.
Корт покачал головой, ему было не до этого.
– А я выпью стаканчик.
Джелликой налил себе портвейна и присел за отдельный столик.
– Присаживайтесь, – обратился он к Корту. – Итак, приступим к делу.
Попивая портвейн, Джелликой сухим и размеренным голосом продолжал:
– Вы даже не представляете! Мне пришлось сильно потрудиться, убеждая комиссию в преимуществах вашего способа производства железа.
Джелликой лукавил, ведь железо Корта уже было предложено для производства.
– Но мне это удалось!
Джелликой отставил пустой стакан и растянул губы в подобие улыбки.
– В настоящее время есть заказы, которые, безусловно, принесут прибыль, но если вы хотите их выполнить, – Джеликой посмотрел на Корта.
Корт обратил внимание, что серые глаза казначея приобрели цвет стали. Это был взгляд хищника.
– Если Мы, – Джелликой остановился и сделал удар на «мы», – хотим выполнить эти заказы, придётся расширить завод в Портсмуте. В противном случае, эти заказы получат другие.
– Как же так, – попытался возразить Корт, – только у меня патент на производство железа.
– Какой вы наивный человек, – усмехнулся Джелликой.
«Действительно, наивный, – подумал он. – Такого обвести вокруг пальца ничего не стоит».
Корт стал раскладывать бумаги – технический проект нового завода.
– Вот, посмотрите! У меня всё рассчитано!
Но Джелликой только делал вид, что ему интересно. Только когда Корт стал говорить о затратах и производительности, казначей оживился.
– С помощью цифр доказать можно всё что угодно, – пробормотал он и стал в уме подсчитывать, сколько прибыли получит.
Через несколько минут хитрый Джелликой произнёс:
– Итак, вам потребуется минимум 25 тысяч фунтов стерлингов.
Генри обрадовался такой сумме.
– Хм, – усмехнулся Джелликой, стараясь спрятать ухмылку. – Обмануть и обсчитать этого изобретателя будет не трудно.
Он продолжал лихорадочно думать, что же предпринять.
– Я дам вам 27 тысяч фунтов стерлингов!
Лицо Корта просветлело, он не ожидал такой щедрости. Если бы знал, чего всё это будет стоить на самом деле! Но тут же Джелликой его огорошил.
– Я дам вам деньги, только на следующих условиях. Во-первых, мой сын Сэмюель станет вашим компаньоном.
Казначей загнул мизинец – палец на левой руке. Джелликой прекрасно знал, что сын ему под стать, такой же проныра, когда дело касается прибыли. Уж поистине главный орган тела Джелликоя, незыблемая основа, на которой держалась его душа, – это кошелек. Не мог он просто так отдать деньги.
– Во- вторых, сын получит 50% прибыли.
Джелликой загнул другой палец, и намного тише, заглядывая Корту в глаза, сказал:
–В -третьих, ваши патенты переписываете на моё имя.
Корту показалось, что он ослышался.
– Что вы сказали? Я не ослышался?
– Вы переписываете патенты на моё имя, – произнёс Джелликой уже намного громче и увереннее.
Корт сглотнул слюну, во рту стало сухо. Он лихорадочно стал думать:
– Что же делать? Что делать?
– Поверьте, так будет проще и для вас и для меня, – стал убеждать Корта этот хитрый лис. – Деньги у меня есть, но я не могу,
