Стёртая реальность

Эта история случилась лет пять назад, когда я работала в Музее истории стран Латинской Америки. Собственно, музей-то был: два больших зала с экспонатами, библиотека, хранилище, сторожка, где суровый Николай Андреевич работал, питался и ночевал. Для бухгалтера, которым, собственно, была одна я, отдельной комнаты не предусматривалось, поэтому всё рабочее время я проводила в библиотеке рядом с Миррой Вячеславовной – она же директор, она же библиотекарь, она же, в отсутствии Светы, и экскурсовод. Собственно, посетители к нам приходили не так уж и часто. А уж такие важные как сеньор Гильермо Хосе Луис Монтана – это и вовсе было событием века. Чем среди всех достопримечательностей Москвы наш музей привлёк известного перуанского политика – сказать трудно, но дон Гильермо – так мы его называли между собой – все две недели, что был в Москве, заглядывал к нам чуть ли не каждый день. Мне он работать не мешал, но когда он говорил с Миррой Вячеславовной на хорошем английском, я слушала затаив дыхание. Практически с первого же дня я поняла, что астрономия – его страсть. Уж об этом дон Гильермо, наверное, готов был говорить двадцать пять часов в сутки. Прежде я не знала, что ядро Меркурия занимает больше половины всей планеты, на Венере Солнце движется с запада на восток, на Марсе есть лёд и водяной пар, но нет самой воды; что на Уране солнце сорок лет освещает северный полюс, а другие сорок лет – южный, склоняясь низко над горизонтом на экваторе, на Нептуне ветры дуют со скоростью около двух тысяч километров в час, а спутник Плутона Харон по размерам не сильно отличается от «хозяина» и вращается не строго вокруг него, а около точки за его пределами. Эмоционально, как, собственно, и все латиносы, рассказывал дон Гильермо о меркурианских «двойных рассветах», о марсианских пустынях из красного песка, о нептунианских «бриллиантовых дождях» - так, словно своими глазами видел эту красоту, да ещё и подкреплял свои слова богатой жестикуляцией. Мирра Вячеславовна слушала его скорее из вежливости, я же – с живым интересом. Конечно, вопросов я ему не задавала – не принято было мне, бухгалтеру, вмешиваться в разговоры начальницы с посетителями, но лишь с его уходом находила в себе силы заняться, наконец, своими прямыми обязанностями.
Пару раз нам даже удалось немного поговорить на его родном языке. Когда вместо обычного: «Good morning» я поприветствовала его словами: «Buenos dias».
- О, Дарья, Вы говорите по-испански? – удивлённо воскликнул дон Гильермо.
- Немного, - ответила я на том же его родном.
Конечно, качественно изучить этот язык без преподавателя я не смогла. В десятом классе, когда мама обрадовала меня новостью: поедем в Испанию, я, понимая, что мне придётся быть в роли переводчика с английского и обратно, предложила ей хоть немного выучить испанский, раз английский не хочет. Специально купила ей учебник, думая, что теперь она уж точно не отвертится. Но она всё равно не захотела. Тогда я из любопытства заглянула сама, стала читать – понравилось. Конечно, когда мы, наконец, поехали, я с местным населением общалась в основном на языке Шекспира, но немного могла сказать и на языке Сервантеса.
Конечно, если бы вдруг дон Гильермо задумал рассказывать о планетах и звёздах на своём родном, я бы едва ли что поняла (разве что чуть больше, нежели Мирра Вячеславовна), но объяснить ему, как я выучила испанский, я всё-таки сумела.
- Вы хорошо говорите по-испански! – заметил он с восхищением.
- Спасибо, сеньор Монтана!
Потом он занялся чтением книг и разговорами с моей начальницей, а я – платёжками.
Во второй раз дон Гильермо спросил, была ли я в Московском планетарии. Я честно ответила, что нет.
- Очень советую, - сказал он. – Это достойно того, чтобы увидеть.
Сам же он, разумеется, не упустил такой шанс, о чём рассказывал Мирре Вячеславовне. И конечно же, в таких красках, что я тут же дала себя клятву непременно сходить туда в выходные. До них оставалось ещё два рабочих дня.
В четверг я пришла на работу минут на двадцать позже обычного. Мало того, что извечные московские пробки отнимают много времени, так ещё автобус умудрился сломаться прямо по дороге. Другой пока подъехал. В общем, оставшийся путь от остановки до музея я проделала бегом и, наспех поздоровавшись с Андреевичем, влетела в здание, поднялась по лестнице, открыла дверь библиотеки.
Окно было распахнуто настежь. Мирра Вячеславовна стояла на подоконнике, глядя куда-то вверх. Неужели вздумала покончить с собой? Но зачем? У неё замечательный муж, двое детей, все, тьфу-тьфу-тьфу, живы и здоровы. Да и особых жалоб на жизнь вроде бы никогда не было.
- Мирра Вячеславовна, может, не надо?
Она не ответила и даже не обернулась в мою сторону. Я же не знала, что делать. Попытаться оттащить её от окна? Позвать Андреевича? Или Свету? Вдвоём с ней, надеюсь, справимся, а там уж поговорим по-женски…
Но не успела я ничего сообразить, как внезапно появился дон Гильермо. Отодвинув меня рукой в сторону, он опрометью кинулся к окну и схватил мою начальницу за руку.
- Мирра!
Никакого ответа. Тогда он силой развернул её к себе. И тут я увидела её взгляд. Клянусь: никогда прежде я не видела ничего подобного! Совершенно бессмысленный и стеклянный, как у мертвеца.
Но дон Гильермо, похоже, не растерялся – ухватил за талию и живо стащил с подоконника. Тут только я заметила, как высоко в небе зависло что-то круглое, похожее на ёжика со светящимися иголками. Все они указывали на окно библиотеки.
- Я. Хочу. Туда, - произнесла Мирра Вячеславовна бесцветным голосом, начисто лишённым всяких эмоций.
- Дарья, закройте окно, - попросил дон Гильермо по-английски.
Я живо кинулась выполнять просьбу, стараясь не слушать приказов начальницы:
- Откройте. Я. Должна. Идти.
- Мирра, да придите же в себя! – вскричал гость с отчаянием.
Он буквально швырнул её в кресло и одну за другой влепил две пощёчины.
- Сеньор Монтана, это Вы? – по мере того, как Мирра Вячеславовна говорила, взгляд её становился всё более осмысленным. Теперь в её глазах отражалось некоторое удивление. – Добрый день! Здравствуй, Даша! Что-то случилось?
«Иголки» за окном стали постепенно втягиваться в тело «ёжика», который поспешно ушёл за горизонт.
- Случилось, - ответил дон Гильермо. – Вас только что чуть не похитили. Как меня в молодости.
- Я Вас не понимаю, - моя начальница ошарашенно смотрела по сторонам, словно сомневаясь, не сошёл ли весь мир с ума.
- Неудивительно, - отозвался гость. – Я и сам тогда ничего не понял. Дарья, сделайте, пожалуйста, чаю, будем приводить в чувство жертву инопланетян.
- Каких инопланетян? – я, честно признаться, пребывала в полном офигении: может, он уже от своей астрономии умом тронулся, да и я вместе с ним?
Но воду, конечно же, поставила.
Вскоре мы втроём пили чай, и дон Гильермо рассказывал, что с ним произошло много лет тому назад.
- Я был дома, смотрел телевизор. А потом вдруг отвлёкся, взглянул в окно. Там в небе светилось что-то круглое и белое, как мяч. Я удивился, подошёл поближе, чтобы получше разглядеть. Вдруг изнутри стали высовываться длинные лучи. Я не понимал в тот момент, что со мной происходило – всё кроме них для меня перестало существовать. Они манили к себе, и противиться им не было никаких сил. Оставалось только выйти на балкон, перелезть через перилла и шагнуть. Так я и сделал. Тут же меня подхватили воздушные струи и понесли вверх – туда, где было что-то вроде корабля.
Потом я пролетел через люк и оказался внутри. Пытался вдохнуть, но не смог. Воздух неумолимо выплывал из моих лёгких, и наполнить их было нечем. Я стал терять сознание. Последнее, что помнил, это как меня подхватили двое каких-то серых существ и куда-то потащили.
Очнулся я в капсуле. Там было прохладно – градусов десять, не больше. Но главное, там был воздух. Правда, очень разреженный, мне его явно не хватало. Может, поэтому меня всё время клонило в сон. Иногда, просыпаясь, я видел, как эти серые направляют на меня какие-то приборы, светят какими-то лампочками, раскрывают свои рты без губ, как будто бы разговаривают.
Впрочем, я заметил, серыми они были не всегда. Временами они изменяли цвета от зеленоватого до синего.
- А на что они были похожи? – не удержалась я от вопроса.
- Можно сказать, что на людей. Две ноги, две руки, одна голова. Только они были крупнее и какие-то сморщенные. Как скалы, испещрённые маленькими пещерками. Видимо, через эти самые «пещерки» они и дышали, потому что носа я у них не видел. Глаза у них походили на совиные: большие и жёлтые. Только совы не могут двигать ими, не поворачивая головы. А эти могли. Ещё я видел у них на ногах какие-то зелёные наросты. Вроде травы.
Очевидно, исследовали они меня в космосе, потому что я совсем не чувствовал своего тела. Пробовал поднять руку – она не падала, хотя от недостатка воздуха я сильно ослаб. Мне вообще не надо было прикладывать усилий, чтобы её удержать.
Мне принесли стакан с кипящим азотом, но я не смог к нему даже прикоснуться, попросил воды. На следующий день принесли воды – примерно полстаканчика. Я пил её жадно. Страшно хотел ещё хоть чуть-чуть, но больше мне не дали. Так они меня мучили три дня. Потом вернули на Землю.
Я по-прежнему сидел на диване и смотрел телевизор. Только по нему шла совсем другая передача. Утром, как обычно, пошёл на работу (я тогда работал лаборантом в астрофизической обсерватории). По дороге встретил соседа Пабло. Он, как увидел меня, сделал удивлённое лицо, спрашивает: где пропадал целых три дня, что-то тебя видно не было? Я, конечно, был ошарашен – потому что совсем не помнил, как меня похитили. Да и вообще, про НЛО. Пришёл на работу – а коллеги косятся на меня. Им я тоже так и не смог объяснить, где меня носило эти три дня? Проспать вряд ли мог – соседи рассказывали, стучались ко мне так, что дверь чуть не снесли, но я не открывал. А сон у меня тогда был чуткий – если бы так барабанили, обязательно бы проснулся. Мой друг Мануэль говорил, что видел меня три дня назад на балконе (а мы жили по соседству), и вид у меня был ну совершенно никакой. Он окликнул меня – никакой реакции, а взгляд как у зомби. Он испугался, быстренько к себе в квартирку. Потом клялся, что в тот момент мог ожидать от меня чего угодно. Например, что я вонзил бы в него нож и хладнокровно сбросил бы тело вниз – такие у меня были глаза.
- Ничего себе! – в один голос воскликнули мы с Миррой Вячеславовной.
- Да я и сам, честно говоря, когда такое услышал, не знал, что и думать. Была даже мысль: а не сошёл ли я с ума? Потом начались странности. Раньше я относился спокойно, если рядом со мной не было воды. И высоту переносил нормально. А после этого случая сама мысль о том, чтобы потерпеть без воды часок-другой или чтоб лететь куда-нибудь на самолёте, приводила меня в ужас. Конечно, избегать этих ситуаций не всегда получалось, приходилось с собой бороться. Но если бы меня спросили: пожелал бы я врагу вытерпеть подобное, я бы однозначно сказал: нет. Помнил бы я, в чём причина таких страхов, наверное, мне было бы легче с ними справляться.
- А когда Вы это вспомнили? – поинтересовалась Мирра Вячеславовна.
- Совсем недавно. После того, как я побывал в вашем планетарии, мне начали сниться странные сны. Тогда я всё и вспомнил. Видимо, когда похитители стирали