Путешествие длиною в жизнь. Парижские каникулы 5

Неожиданная встреча

...ни один прожитый день и ни одна встреча с новыми людьми не проходят для человека бесследно.
(М.Л.Стедман «Свет в океане»)

Встреча — это пересечение двух жизненных траекторий, двух судеб.
(Франческо Альберони)


  Елизавета была человеком практичным и знала, что всё когда-нибудь заканчивается, и хорошее, и плохое. 
– Жизнь, как зебра, полосатая. Чёрная полоса сменяет белую,  и так до бесконечности, пока человек не угаснет,  – рассуждала она. – Но что интересно, последней будет именно белая полоса.
  То,  что может быть иначе Елизавета даже и не задумывалась. Казалось, в жизни у неё было всё: её воспитали хорошие люди, у неё прекрасный муж, любимая работа. Но всё-таки, она росла в приёмной семье, что с её родителями случилось,  она даже не знала. Да и семья была неполной,  не было у них с Максимом детей, а ведь она так мечтала, что обязательно будет мальчик и девочка.
– Девочку обязательно назову Анжелика. А мальчик будет Николай, Николенька.
Как вы думаете, почему? В юности Елизавета зачитывалась романами Анн и Серж Галон о приключениях  Анжелики.  Хорошо, что мальчик не Жофрей, но Николя там тоже был.  Максим не возражал, лишь улыбался.
  "Время. Только время. Ты пытаешься убедить себя в том, что оно — твой доктор. Ты хочешь доверять ему, как хирургу, который через несколько минут начнёт делать тебе операцию...
Время поможет. Оно потихоньку сотрёт боль, и отчаяние… 
  По чуть-чуть, словно школьник ластиком, стирает плохо сделанный рисунок".(1)

На пути в Сен-Шапель

– Наша экскурсия подошла к концу.  Спасибо за внимание, – улыбаясь своей очаровательной улыбкой,  произнесла  Миша.
Но никто не собирался расходиться, обсуждали впечатления от увиденного. 
– Мерси!
– Мерси боку!
Заговорили все разом, потом замолчали, глядя на профессора, давая понять, что он должен что-то сказать в благодарность.  Иван Дмитриевич не возражал.
– Милая Миша, Мишель! — профессор сделал паузу. — Благодарим  Вас за прекрасно проведённую экскурсию.
– Большое спасибо!  Мне было  приятно с вами работать.
Девушка оглядела всех, повернулась к профессору, обращаясь лично к нему, сказала:.
– Благодарю вас за отличное знание истории моей страны.  Я уверена, что  студенты с большим интересом  слушают ваши лекции, а ваши рассказы о пребывании во Франции лишь их украсят.
Иван Дмитриевич заулыбался
– Вы так хорошо говорите по — русски, милая Миша-Мишель!
– Я проходила музейную практику  в Эрмитаже в Санкт-Петербурге, а в Москве – в музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.  Да, – спохватилась девушка,  – я уже говорила, что дворец Консьержери  входит  в комплекс зданий Дворца правосудия (Palais de Justice), лишь уточню,  что сам  Дворец Правосудия  был построен  при бароне Османе около 1860 года. Во дворце  в настоящее время находятся суды высших инстанций Парижа, а также Конституционный суд Франции. Кроме того, на территории комплекса располагается одна из самых красивых церквей мира – Сен-Шапель.  Вы можете её посетить сегодня же.
  Это объявление  вызвало шумные возгласы. Заговорили вразнобой:
– Вот это здорово!
– Пойдём обязательно!
– Давайте все вместе!
– Идём, идём!
Лишь профессор немного помолчал и предложил:
– А давайте возьмём с собой нашего экскурсовода!
Все заулыбались и закивали в знак согласия.
– Мишель, извините, мне  больше нравится называть вас так. Миша, Михаил у нас мужское имя. Вы не откажитесь составить нам компанию?
Иван Дмитриевич раскланялся, взял руку Миши и поднёс к губам.
  Девушка даже слегка покраснела.
— Ми-хаил...
  Произнесла Миша, делая упор на первый слог. Неожиданно промелькнула картинка: бал в Малом Трианоне у Марии Антуанетты.  Людовик XVI берёт её за руку, смотрит в глаза и они кружат в танце.
Эта картина была такой яркой, что Миша зажмурилась,  потом помахала головой из стороны в сторону, отгоняя наваждение.  Видимо, всё-таки  это место было необычным,  магическим.
– Профессор! Вы так галантны! 
  Произнесла Миша, а потом обратилась ко всем.
– Если вы немного подождёте, я  проведу  с вами экскурсию и в Сен-Шапель.
– Хорошо!
– Отлично!
  Ждать Мишу пришлось недолго. Девушка  вышла с небольшой чёрной сумочкой.  Она переоделась:  сняла  футболку  тёмно-синего цвета и надела  алую  кофточку, в тон  губной помаде.  Алый цвет гармонировал и с тёмными волосами, подстриженными под каре. 
  Чёрные обтягивающие брючки, на ногах модные чёрные туфли-балетки —  дополняли образ привлекательной молодой девушки. Она была  высокой и стройной. Такую можно встретить в любом уголке  необъятной России.
  Не только мужчины, но и женщины  заметили, что Мишель стала похожа на распустившуюся розу.
— Говорят, что русские женщины красивы, француженки тоже ничего!
Так думали мужчины из экскурсионной группы, поэтому и не заметили, что Максим с Лизой отстали.

Вот это встреча!

  Выйдя из Консьержери Лиза с Максимом потеряли из виду тех, с кем проходили по залам  дворца. Задержались, обсуждая произошедшее с ними во дворце. Но они даже не подозревали, что судьба им приготовила ещё один "провал" в прошлое.
— Надо было идти за профессором. Найдём ли мы сами дорогу? — сокрушалась Лиза.
— Язык до Киева доведёт!  Нет, здесь эта пословица не прокатит...
— Максим! Что за жаргон: не прокатит… Скажешь тоже!
— Хорошо, хорошо! Пословица о языке до Киева не подходит.
— Вот так  правильно!  А то инженер и "не прокатит". Тогда уж не проедет! Ты же ремонтом машин занимаешься.
Максим усмехнулся.
— Правильно будет сказать: язык и в Париже поможет. Будет ещё один афоризм. А то с детства помню фразу из какого-то фильма: "А Париже и люди на улицах целуются!"
— Да, это был старый фильм, — согласилась Елизавета. — Тогда целоваться в общественных местах было нескромно, как и показывать свои чувства при всех.
  Лиза посмотрела на мужа и хитро улыбнулась.
— А вот эта фраза? Я уверена, что ты её знаешь:" Voler aussi contreplague sur Paris".
Максим сделал удивлённые глаза.
— Не понял!
Лиза хихикнула:
  — "Пролететь как фанера над Парижем".
Максим опять закивал головой.
— Как он всё-таки похож на китайского болванчика, — думала Лиза, продолжая хихикать.
— Не пойму, что тут смешного?
— Не обижайся! Мне просто весело.
— Ага! Весело ей! Мы отстали от группы, точно пролетели как фанера над Парижем, вернее не долетели до Сен-Шапели.
Лиза сразу стала серьёзной и глубокомысленно произнесла:
— Ne tenerve pas! Touta son temps et de son tour.
— Не понял! Что это означает? — спросил Максим, смягчившись. — Лиз! Переведи! По-жа-луйс-та!
При этом он сдвинул брови и смешно  выпятил  губы.  Лиза улыбнулась.
—  Не стоит расстраиваться. Всему своё время и свой черёд.
— Понятно! Всё, что происходит, случается не зря.
Елизавета тут же перевела на французский:
— Tout cegui arrive, arrive pour une paison.
— Да! Хорошо ты знаешь французский язык. А то я  только несколько разговорных словосочетаний: "парле ву франсе", "кес кесе", "селя ви", "шерше ля фам".
Максим произнёс это так смешно, что Лиза засмеялась.
— Я что, не так сказал? Смеёшься? Мерси боку!
И неожиданно запел приятным баритоном:
...Пока-пока-покачивая
Перьями на шляпах,
Судьбе не раз шепнём,
Судьбе шепнём-ом:
"Мерси боку! Мерси боку"!
Елизавета ласково улыбнулась мужу.
— Я тоже обожаю Боярского в роли д' Артаньяна.  А его любовь к Констанции?  С какой печалью в голосе он пел, когда она погибла. В этом была виновата Миледи.
  Лиза так проникновенно пропела высоким чистым голосом:
— Констанция, Констанция, Констанция!
— Грустно… но...
И тут Максим пропел, меняя настроение от предыдущей песни:
— Лиза! Не улетай! Лиза! Не исчезай!
Побудь ещё со мною, Лиза...
О, Лиза! Лиза!
— Ой - ёй!  Не бойся! Я от тебя  не улечу и никуда не исчезну! Это Андрей Губин пел о другой Лизе. Так что, "rechercher une femme"!
  "Шерше ля фам" — "ищите женщину"… или  "cherchez et vous trouverez" — выражение из Библии — "ищите и обрящете,  то есть, найдёте ответы на многие жизненные вопросы.
А ведь  Лизе и Максиму придётся не искать, а увидеть женщину и не одну… Это будет равносильно чуду.
  Елизавета оглянулась по сторонам.
— Макс! У меня такое ощущение, что мы здесь ещё не были, хотя неподалёку набережная Сены, где проходили утром.
— Здесь недалеко Нотр дам де Пари, собор Парижской Богоматери. Вон, его видно!
Елизавета посмотрела в ту  сторону, куда показывал Максим.
— Но нам нужен Сен Шапель.
— Вы к капелле Сен Шапель?
Перед супругами стояли два незнакомца. Лиза  изумленно посмотрела на них.
— Да!
Мужчины жестами указали нужное направление.
— Мы на экскурсию… отстали… Здесь снимают кино? — поинтересовалась Елизавета
  У незнакомцев, одетых с ног до головы в  чёрное, было такое выражение лиц, что Максим с недоумением посмотрел на жену.
— Я думал, что здесь идут съёмки.
— Съёмочной группы не видно. — Лиза оглянулась по сторонам. — А одежда-то  конца XVIII века. 
  Незнакомцы пожали плечами, переглянулись и, кивнув друг другу, скрылись из виду.
Лиза удивлённо  посмотрела им вслед.  Именно в этот миг у неё
появилось  странное ощущение нереальности всего происходящего.
— Уже в который раз! — подумала Лиза. — Но что-то мне подсказывает, что это ещё не всё.
А Максим только покрутил головой.
Несмотря на странности, они продолжили идти в указанном направлении, к  Сен-Шапель. 
    Но вместо современной набережной  Лиза и Максим оказались на небольшом деревянном мостике. Рядом  шумел маленький водопад. 
— Как игрушечный! — воскликнула Лиза.
— Что-то я о таком месте не слышал, — высказался  Максим. — Райское место!
— Действительно, удивительное место! — согласилась Елизавета
  Но это было  только начало странностей.
  Пройдя мостик, Лиза и Максим  вышли на зелёную полянку, окружённую цветущими каштанами и кружевом  фиолетовых деревьев.
—  Но каштаны цветут в мае! — воскликнула Лиза.
Максим тоже  удивился.
  — А это что за фиолетовые свечки?
— Как я понимаю, эти деревья называются жаккарады, а свечки — это плоды. Чувствуешь запах?
Лиза сделала глубокий вдох, Максим непроизвольно повторил тоже самое за женой. Аромат был таким сильным, что кружил голову.
— В жизни нас окружает множество ароматов, приятных и не очень, сильных и слабых, — произнесла Лиза, вдыхая чудесный запах. — Порой событие из прошлого связано с конкретным запахом. Как  почувствуешь этот запах, сразу же возникает соответствующая картинка… и захлестнут чувства. Если в памяти осталось хорошее — радости. Если грустное — можешь и заплакать или сердце сдавит от боли.
  — Согласен! Лиз, ты — философ!  Но то, что вокруг нас —  это нереально! Такого быть не может!
Максим никогда не верил в мистическое, был реалистом, считал, что настоящий мужчина делает судьбу своими руками.  А тут такое! За несколько часов второй раз он встречается с тем, что ни в какие  рамки не входит.
— Лиз, милая! Это не связано с твоей художницей?
Так Максим называл Элизабет Виже-Лебрен.
— Возможно… вполне возможно, — рассеянно произнесла Лиза. — Марию-Антуанетту я уже видела в Консьержери.
  Она так и не рассказала мужу о своих странных путешествиях в сознании французской художницы.
— Что-то мне подсказывает, что ты её встретишь, — на полном