[b] Старший лейтенант танкист Виктор Коренев закончил войну в Берлине. Именно там 9-го мая 1945-го года он познакомился с немкой-красавицей по имени Магда. Они полюбили друг друга и решили пожениться, но обстоятельства помешали этому. И только через восемь лет Виктор забрал её и своего семилетнего сына к себе в разорённый войной Донбасс.
1.
Большой шахтёрский город встретил героев нашего повествования широкими чистыми улицами и терриконами шахт, возвышавшихся тут и там – наподобие величественных египетских пирамид. Магда и её семилетний сын Роман несколько оробели перед встречей с родными Коренева. Особенно женщина беспокоилась о том, сумеет ли она найти подход к его детям – двухлетнему Петру и совсем ещё маленькому Павлу. Их мать скончалась от ран, полученных много лет назад – война тогда ещё продолжала собирать свою скорбную дань, отбирая жизни у фронтовиков-победителей.
Дом Николая и Антонины Кореневых, родителей бравого танкиста, представлял собой саманно-глинобитную мазанку под черепичной крышей. Три комнаты, кухня, флигель, огород – здесь должна была жить большая семья. Но двое старших детей погибли, дочь перебралась к родителям мужа, и только Виктор чудом остался жив, вернувшись с этой ужасной войны.
- Ну вот, отец, это моя новая жена, - представил сын родителям вновь прибывших. – А это внук ваш Роман.
Мать посмотрела на Магду, растерянно стоявшую у входа, потом на смущённо-зажатого Ромашку, подошла к парнишке, взяла его за руку и отвела в сторону, вполголоса рассказывая о чём-то спокойным добродушным голосом. А тот, не до конца понимая русскую речь, почувствовал только, что его здесь ждали, что эта славная пожилая женщина ему рада. Он улыбнулся и, смешно коверкая слова, стал возбуждённо рассказывать ей о том, как они летели на самолёте, что он видел в Москве, и какая, оказывается, в России широкая колея на железной дороге. Потом они пошли к проснувшемуся в соседней комнате маленькому Павлуше, познакомились с шаловливым Петром, занялись его игрушками, и всё вроде бы наладилось в жизни братьев - трёх богатырей, как их впоследствии прозвали соседи.
У взрослых знакомство проходило несколько сложнее. Антонина собрала на стол, традиционно стоявший посереди комнаты. С мебелью в послевоенные годы сильно не заморачивались – стол, шкаф, шифоньер, металлические кровати, иногда буфет – вот и вся обстановка. Поэтому помещения казались просторными – было где разгуляться детворе.
Коренев-старший разлил по гранёным стопкам дефицитную казённую водку, давно хранившуюся в чулане для подобных случаев, и произнёс с улыбкой свой любимый тост: «Хай живэ и рэгочэ», что в переводе на русский означало: «Пусть живёт и смеётся».
Многие «кумедные», то есть смешные выражения он почерпнул на обязательных довоенных курсах украинского языка. В начале тридцатых годов тех, кто не имел удостоверения об окончании курсов, не принимали на работу. И даже на производстве, не говоря о чиновниках, люди должны были разговаривать между собой исключительно по-украински. Вся документация тоже велась на «мове». Руководителей, формально относившихся к принудительной украинизации русскоязычного населения в Донбассе, привлекали к уголовной ответственности - давали реальные сроки. Перед войной, правда, эти перегибы были ликвидированы, но анекдотически-смешные украинские выражения остались в народной памяти навсегда.
- Значит, из самого Берлина жену себе привёз, - посмотрел на Виктора отец. – Что же, одобряю. Раньше казаки тоже из походов с жёнами возвращились. Только скажи мне, пожалуйста, на каком-таком языке вы промеж себя разговаривать будете? Неужто на немецком?
- Я говорю по-русски, - вмешалась Магда.
- Это хорошо. А чем ты думаешь заниматься? У нас ведь тунеядцев не потерпят.
- Я могу учить детей немецкому языку, преподавать музыку, - не сморгнув, ответила женщина.
- Что ж, музыкальная школа у нас есть. Но в общеобразовательную для тебя путь закрыт. Чтобы воспитывать советских детей, надо быть как минимум советским человеком.
- Ладно тебе, отец, - остановил его Виктор, - найдём мы ей работу. Всё будет хорошо.
- Её ведь сначала органы проверят, а потом только… Теперь прикинь, как эта женитьба отразится на твоём будущем? Ты фронтовик, коммунист, без пяти минут горный инженер. У тебя анкета - чистейшая! А породнившись с немкой, ты многое перечеркнёшь в своей жизни. Родственники за границей – это как? Тебе доверять перестанут, подозревать начнут. Подумай, Виктор!
- Всё, хватит об этом, - встал из-за стола сын. – Магда ничего плохого не сделала и не сделает никогда. Пусть проверяют. Она моя жена, прошу вас всех её любить и жаловать!
Отец был недоволен. Правда, со временем увещевания жены Антонины и общение с Ромашкой смягчили сердце старого шахтёра, который, в конце концов, признал в мальчишке свою кореневскую породу. Да и невестка вела себя с ним почти безупречно, стараясь во всём угодить дорогому тестю. В общем, отношения в семье наладились.
2.
Вскоре Виктор защитил диплом и стал горным инженером. Кончилась его карьера забойщика, настало время сменить отбойный молоток на логарифмическую линейку. Чёрные от угольной пыли лица сверкали открытыми белозубыми улыбками - в последний раз он поднялся на-гора со своими ребятами. Упругие струи душа привычно сняли усталость и грязь с натруженных мускулистых тел. И только чернота слегка тронутых силикозом лёгких, обозначенная в случайном плевке, да тёмные окантовки под веками напоминали об их мужественной профессии, о том, что эти люди, рискуя жизнью, ежедневно опускаются на глубину в несколько сотен метров.
Небольшой банкет в шахтёрской столовой – и наш герой покинул некогда сколоченную им бригаду, которая давно и прочно обосновалась на доске почёта. Сыпались шутки, тосты, пожелания, но мысли Коренева были далеко отсюда. По рекомендации горкома Партии его назначили заместителем главного инженера шахты, и надо было соответствовать новой должности. Тем более - дипломированных инженеров в те годы было совсем немного. Конечно, его спрашивали о жене-немке. Но на этот раз всё обошлось. Хотя, надо заметить, что в те послевоенные годы личная жизнь каждого была под пристальным вниманием общественности и так называемых компетентных органов, а в картотеках особых отделов хранились дела с анкетами и автобиографиями работников предприятий.
Первого сентября семилетний Ромашка пошёл в школу. Виктор по такому случаю надел парадную форму с орденами и медалями, вёл сына за руку. Здесь учились дети разных национальностей, и все они были одной большой семьёй. Ведь Донбасс – это Россия в миниатюре. Но Роман приехал из Берлина, ставшего для советских людей ненавистным символом фашизма, символом многократно проклятой войны. И даже спустя много лет после Победы, играя в войнушку, с упоением прячась и нападая, «стреляя» из деревянных пистолетов, «немцами» пацаны соглашались быть с неохотой, строго по очереди. Тем более – с подозрением и неприязнью отнеслись одноклассники к Ромке, который и по-русски-то говорил с акцентом.
Его встретили на пустыре по дороге из школы.
- Ну что, немецкое отродье, попался?! Сейчас мы покажем тебе, где раки зимуют! – балагурил, разминаясь, рослый хулиганистый пацан.
- Бить будешь? – надул щёки Ромашка. – Бей. Только у меня дядька был антифашист, до войны ещё погиб.
- Врёшь, не знаем мы твоего дядьку.
- А отец мой – русский танкист. Он Берлин брал, - с трудом сдерживая слёзы, бросил парнишка в лицо здоровяку последний аргумент в свою защиту.
- Опять врёшь. Сам-то ты по-немецки шпрехаешь, а по-русски – фиг с маком! – подошёл к нему вплотную верзила. – Мой папка в тюрьме сидит и наказал мне фашистов давить - как клопов.
- Он правду сказал, он не фашист! – вступился за Романа рыжий Васька, его сосед по парте.
- Заткнись! – повернулся к нему сын лагерника. – Сейчас и тебе отвешу! Хочешь? Тоже, нашёлся мне защитник!
- Да его отец в танкистской форме ходит – три ордена Славы, полный иконостас медалей на груди! А Ромку с матерью он из Берлина привёз.
- Правда, что ли? – засомневался здоровяк.
- А то! Сам видел! А этот - научится ещё по-нашему, почище твоего материться будет. Будешь? – обернулся он к Роману.
Тот, хоть и не понял, о чём речь, но на всякий случай ответил утвердительно.
- Дай пять - друзьями будем!
И Ромашка, понимая, что его защищают, протянул Ваське руку.
- Да ну вас, - разочарованно отвернулся хулиган. – Если бы я ему в ухо дал, он бы лучше усвоил, как надо себя вести. Правда, немчура?
Но Ромка даже не обернулся. А Васька, обняв за плечи, уводил своего нового друга подальше от компании, которая, расслабившись, привычно занялась игрой в пристенок.
3.
Устроиться преподавателем Магде не удалось. Пришлось идти работать на шахту. Зарядка аккумуляторов шахтёрских ламп – дело непростое и, можно сказать, вредное для здоровья. Первое время запах электролита и выделяющихся газов преследовал женщину днём и ночью. Не помогала ни вентиляция, ни респиратор, который она надевала, входя в аккумуляторную. Но ко всему привыкает человек, особенно если рядом с ним те, кто его любит и ценит.
Освоившись в новых условиях, красавица-немка научилась противостоять неуклюжим ухаживаниям шахтёров, обедать в столовой, общаться с соседями и знакомыми. А для детей Виктора она стала настоящей матерью, к которой тянулись осиротевшие малыши и которую они со временем искренне полюбили. Виктор не мог нарадоваться, налюбоваться на свою ненаглядную. Ради неё он был готов на всё.
Однако ушедшая война не отпускала из своих цепких лап тех, кто хотел жить спокойной мирной жизнью. Однажды в каптёрку при ламповой вошёл мужчина. Убедившись, что Магда одна, он плотно закрыл за собой дверь и заговорил с ней негромким вкрадчивым голосом по-русски, но с каким-то странным украинским акцентом:
- Знаю, красавица, что ты недавно приехала из Берлина. Знаю, что твой первый супруг был немцем, воевал с русскими. Знаю кто твой нынешний муж. Я многое о тебе знаю.
- Откуда? – удивлённо посмотрела на него женщина.
- Не спеши, расскажу. Всему своё время, - одними губами улыбнулся незнакомец. Серые глазки его при этом оставались холодными и злыми. – Только сначала ты должна мне помочь.
Мужчина взял со стола шахтёрскую лампу, достал из-за голенища блеснувший полировкой финский нож, слегка надрезал изоляцию выключателя. Щёлкнул несколько раз и, увидев едва заметную искру в глубине разреза, удовлетворённо улыбнулся всё той же змеиной улыбкой:
- Вот так сделаешь на каждой лампе, которая пройдёт через твои руки.
- Но ведь в шахте взорвётся метан, погибнут люди! – возразила незнакомцу Магда.
- Тебе жалко москалей, разоривших твою страну, твой родной Берлин?! Мало они вам, немцам, принесли горя? Мы, украинские националисты, до последнего будем мстить им за то, что они творили на нашей земле.
Гость махнул финкой, будто ударил по горлу невидимого врага. Затем осклабился, обнажив жёлтые гнилые зубы:
- Сделаешь так, как я сказал! Не из страха, а ради святой нашей мести сделаешь. Ты немка, а я украинец. Советы – наш общий враг, которого надо уничтожать. Мы
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+