У меня нет имени

навеяно «Флер»
Я ненавижу автобусы и маршрутки.Привык к обычным троллейбусам, тем более, ехать мне недалеко. Можно было бы и пешком пройтись, но погода не радовала. Шел жуткий ливень. Я увидел ее в троллейбусе. Девушка, промокшая насквозь, похожая на попавшего в бурю воробья.На бледном маленьком лице выделялись темные, большие глаза, глубокие, бесконечные и по-сентябрьски грустные. Она сидела, прислонившись к запотевшему оконному стеклу, ловя капли холодными влажными пальцами, вырисовывая слово «дождь». Буква «Ж» растеклась по окну и стала похожа на паука с очень длинными нижними лапками.Рядом с незнакомкой было единственное свободное место. Я подсел к ней, а она вдруг положила голову ко мне на плечо и сказала:
- Троллейбус – от слова«тролль», правда?
- Не знаю, - ответил я, в растерянности.
- Должны знать, вы же филолог, –грустно пропела она диссонансной мелодией малой секунды. Ее голос, словно звук далекого фортепиано – тихий, но звонкий и приятный.
- Откуда вы знаете? – еще больше удивился я.
- У вас глаза как у филолога.
После она не проронила ни слова.Ее голова лежала на моем плече. Мне невольно захотелось обнять ее, прижать к себе, защитить от внешнего мира, этого милого взъерошенного грустного воробышка… Но она вдруг поднялась, вышла на остановке, не сказав ни слова на прощанье, исчезнув в густом ливне.

Студенты испортили настроение.Семинар прошел не так, как хотелось, потому что полгруппы были не готовы. Захотелось пройтись по парку после тяжелого рабочего дня. Светило солнце. Лучи его играли на ветках полуголых деревьев.Под ногами ворох осенних листьев. Небо в разноцветных лоскутках причудливой формы:бордовых, красных, желтых, коричневых и голубых… Я невольно замечтался,разглядывая разноцветные радужные узоры ковра из листьев под ногами. И вдруг я увидел ее. Она лежала на траве, раскинув руки в стороны, глядя в небо и улыбаясь. Я подошел к ней.
- Что вы делаете? Земля холодная и сырая!Встаньте немедленно!
- Командуй своими студентами, а не мной. И не мешай. Я любуюсь небом.
- Как знаете… Пальто испортите…
- Мы, кажется, перешли на «ты».
- Я даже не знаю вашего… твоего имени…
- Мог бы и догадаться. Я – Дина.А теперь не мешай… Небо такое глубокое и спокойное… в осенне-кленовых причудливых заплатах… смотрит на меня синими глазами, прикрывая улыбку желтыми листьями, словно барышня, кокетничая, прячет личико за узорчатым веером…
Я перестал слушать то, что она говорила, сел на скамейку возле нее и стал наблюдать за тем, что будет дальше.Мне не хотелось ее бросать здесь. После я почувствовал, что в ее присутствии мне спокойно и радостно, как когда-то в детстве у мамы на коленях, когда она теребила своими нежными пальцами мои кудри и улыбалась небу… Я замечтался и не заметил, как Дина поднялась и подошла ко мне, села рядом и положила голову мне на плечо. Я обнял ее, стал убирать листья с ее мягких каштановых волос. В этот момент я понял, что не хочу с ней расставаться больше никогда.
- Будь моим смыслом… пожалуйста…- прошептала она грустно и нежно, словно теплый октябрьский ветер бабьего лета.
И я стал ее смыслом…

Дина поселилась у меня в доме.Она быстро поладила с моими родителями. Маме заваривала вечером жасминовый чай и рассказывала удивительные истории, которые придумывала на ходу, настолько интересно,что мама перестала смотреть сериалы. Часто брала гитару и пела моему папе тут же сочиненные песни на стихи Ахматовой и Цветаевой. Но чаще всего она была со мной. С утра, на завтрак, Дина жарила для меня сладкие ванильные оладушки,вкуснее которых я не ел никогда. Вечером, когда я приходил уставший с работы,она клала мою голову к себе на колени, пела мне колыбельные на португальском и итальянском, такие необычные и нежные, что я тут же забывал об усталости и начинал дремать в сладкой неге, ощущая во рту привкус ванили. А ночью она была сама нежность и страстность, отдавала себя до капельки, ловя каждое мое прикосновение, теплым дыханием согревая виски и лоб, подставляя жадным поцелуям белоснежную шею и маленькую изящную грудь. После засыпала в моих объятьях,купаясь в тепле моих слов.
- Дина, ангел мой…
- Нет, не называй меня ангелом.Я – влюбленный демон, пришедший из глубин ада, чтобы сделать тебя самым счастливым на земле, не требуя душу взамен, а оставляя свою. Я – лунный холод ставший солнечным жаром, чтобы согревать тебя. Я – ведьма. И я уйду от тебя,бросив одного в жестоком и одиноком мире, но не сейчас, не сегодня. Сейчас же будь счастлив. Будь счастлив со мной…

По вечерам Дина любила сидеть на подоконнике и смотреть сквозь оконные стекла на звезды. Она думала о чем-то,улыбалась как-то бесконечно грустно. Когда же наступало полнолуние, она шла на крышу дома и подолгу о чем-то говорила с луной, делясь самым сокровенным. После этих бесед она приходила со следами слез на глазах…
Я не знаю, о чем она плакала.Дина никогда не рассказывала о себе, о том, откуда она и кто она. Я никогда не расспрашивал ее ни о чем. Я любил ее…

Иногда Дина вытаскивала меня на прогулку. Мы проходили мимо кирпичных домов со светящимися окнами, мимо уютных дворов и двориков, мимо витрин магазинов и больших стеклянных окон кафе, мимо тихих парков и палисадников. И о каждом здании, о каждом прохожем она рассказывала удивительные загадочные истории, всякие небылицы, которые можно было слушать бесконечно.

Иногда Дина садилась за мой стол, брала листок бумаги и начинала что-то писать. В эти моменты у нее ярко сверкали глаза, и невозможно было обратить на себя ее внимание. После она перечитывала написанное, ее щеки пылали от возбуждения, но глаза вдруг наполнялись слезами. Она медленно, с отсутствующим взглядом сминала листок и выбрасывала за окно. Потом она шла ко мне, ей хотелось нежности и заботы, и я отдавал ей все, что мог, все, что было в моих силах.

Однажды я пришел домой и застал Дину спящей. Ее маленькая нежная головка лежала на ладонях, каштановые волосы прикрывали глаза. Я подсел к ней, чтобы послушать ее дыхание, но не услышал ничего…
Я наклонился и прошептал ей на ухо:
- Дина, заснула, котенок? Дина, просыпайся,милая. Дина… - она не отозвалась. Даже не пошевелилась, не нахмурила маленький носик, как обычно, не улыбнулась…ничего… Я прикоснулся к ее запястью.
- Ой, почему у тебя такие холодные руки? Дина?
Пульса нет…
- Дина! Дина-а-а-а!!! – Я вскрикнул будто раненый зверь, понимая, что случилось что-то страшное, но уже ничего нельзя сделать. Ее маленькое сердце остановилось навсегда…

После похорон, ходил по комнате,как больной лев, из угла в угол, не понимая, что происходит и чем я все это заслужил… Не хотелось жить… Взгляд упал на пол… Я заметил смятый клочок бумаги,исписанный полностью ее почерком:

«Больше не могу дышать…я не могу ничего написать… я умерла как писатель… вдохновение не посещает меня более… я рассказываю сотни историй за день, но ничего из этого не сравнится с тем романом, который я придумала и в котором сейчас живу… Как же сказать тебе, мой милый, мой нежный, что ты лишь персонаж моей осенней истории, придуманной в сентябре, что ты лишь узор кленовых листьев на голубом бездонном небе, который приносит столько радости художникам и поэтам, что ты – десять страниц, исписанных печатным почерком моей старенькой клавиатуры. Но ты – десять самых лучших, самых дорогих, самых шедевральных страниц, которых я когда-либо смогла сотворить, мой самый милый,самый нежный… Я люблю тебя, мой персонаж, мой герой без имени...»

А ведь у меня действительно нет имени…