Зеркало Шекспира

превзойти...)..." Кстати, все отличие глупцов от невежд состоит в том, что глупцы не способны этого понять, а невежды этого понимать не хотят.

Далеко прозревая с этой высоты, В.Шекспир и написал самые главные слова в трагедии "Король Лир" (IV,1, слова Эдгара, увидевшего своего ослепленного отца):

World, world, O world!
But that thy strange mutations make us hate thee,
Life would not yield to age.
Мир! Мир! О Мир!
Какие еще твои выверты заставят нас ненавидеть тебя,
Пока жизнь не станет зрелой.

Поэтому стоит ли удивляться тому, что В.Шекспир оказался за многие века первым и на многие века последним человеком, который во второй части хроники "Генрих IV" (III,1) сказал, что из истины, о которой написал А.Дюма и о которой он сам говорил во многих произведениях, следует делать закономерные, выходящие на практику людей выводы:

There is a history in all men's lives,
Figuring the nature of the times deceased;
The which observed, a man may prophesy,
With a near aim, of the main chance of things
As yet not come to life, which in their seeds
And weak beginning lie intreasured.
Such things become the hatch, and brood of time;
And, by the necessary form of this,
King Richard might create a perfect guess,
That great Northumberland, then false to him,
Would of that seed grow to a greater falseness...

В приведенный ниже перевод этих строк Е.Бируковой автору пришлось внести несколько уточнений, выделенных жирным шрифтом:

Есть в жизни всех людей порядок некий,
Что прошлых дней природу раскрывает.
Поняв его, предвидеть может каждый,
С ближайшей целью, грядущий ход
Событий, что еще не родились,
Но в недрах настоящего таятся,
Как семена, зародыши вещей.
Их высидит и вырастит их время.
И непреложность этого закона
Могла догадку Ричарду внушить,
Что, изменив ему, Нортумберленд
Не остановится, и злое семя
Цветок измены худшей породит...

Г.Брандес в цитировавшейся книге в главе, посвященной второй части "Генриха IV" написал: "Вся первая часть третьего действия интересна и великолепна. Здесь король высказывает свое геологическое сравнение, выражающее символически историческую изменчивость явлений. Когда он вспоминает с грустью предсказание низложенного Ричарда II, что люди, помогшие ему взойти на престол, так же изменят ему, и заявляет, что это предсказание теперь сбывается, Уоррик отвечает в глубокомысленной реплике, поразительной для того времени, что исторические события подвержены, по-видимому, известным законам. В жизни каждого человека много такого, что необходимо вытекает из прошедшего. Если обсудить как следует все факты, обуславливающие то или иное событие, то нетрудно было бы предсказывать будущие события. На что король отвечает с не менее поразительной философской глубиной: "Так это все необходимости? Примем же все это за необходимость".

Все выделения в тексте цитаты сделаны автором книги. Удивление в выделенных курсивом словах вызывает положение Г.Брандеса, что с каких-то пор процитированные слова В. Шекспира перестали быть поразительными. Выделенные жирным шрифтом слова Г. Брандеса понадобятся далее.

И еще важно, что в цитате из книги Г.Брандеса приведен ответ короля на процитированные автором слова Уоррика. Хотя, наверное, надо было ответ короля процитировать дважды. Ведь в этом ответе отражено очень важное понимание В.Шекспиром неотвратимости действия этого закона, как и всякого естественного закона. То есть, задолго до будущих обществоведов он понял, что когда естественных законов не понимают, они начинают действовать разрушительно.

Ко времени В.Шекспира практика, и в первую очередь практика кораблевождения, уже научила людей считаться с некоторыми выводами пусть еще и не сформировавшихся наук. Преклонение перед наукой самого В.Шекспира отражено не в одном его произведении. Уже в пьесе "Бесплодные усилия любви" он пишет:

Наука — словно солнце. Дерзкий взор
Теряется в ее небесных тайнах.

Кстати, в этой же пьесе он выразил понимание, которое еще не скоро проникло в сознание ученых и до сих пор этим сознанием еще не овладело полностью:

Наука — добавленье к человеку:
Где человек, там и его познанья.

(IV,3, перевод Ю.Корнеева)

Судя по словам Гектора в пьесе "Троил и Крессида" (II,2), в которых он упоминает Аристотеля, В.Шекспир знал слова последнего: "Кто идет вперед в науках, но отстает в нравственности, тот скорее идет назад, чем вперед".

Одним из элементов нравственности ученых является признание роли, вклада в науку их предшественников, что выражается в присвоении их имен открытым ими законам, явлениям, планетам и т.д. Как ныне признается, собственно наука по-настоящему началась только с Ньютона и Лейбница.

На самом же деле наука началась с В.Шекспира, с открытого им закона связи времен. Кстати, после выхода из печати второй части "Генриха IV" уже нельзя было говорить, что "история учит только тому, что она никого ничему не учит". Уже века надо говорить, что единственным человеком, которого история научила, является В.Шекспир.

Таким образом, в ответе короля Генриха на цитировавшиеся слова Уоррика отразилось понимание В.Шекспиром, что, грубо говоря, этот закон не "обойдешь" и не "повернешь, как дышло". Он действует неотвратимо, с "железной" необходимостью. Поэтому, иначе как детскими и наивными нельзя назвать попытки людей с ним не считаться. Добром не кончишь, если начал худо.

О том, что в каждом миге бытия людей всегда взаимосвязанно сосуществуют элементы прошлого, настоящего и будущего, люди знали задолго до Шекспира. И сам Шекспир это знал. Более того, в следующей цитате из "Гамлета" он точно указал, кто это знал намного раньше него:

What is a man,
If his chief good and market of his time
Be but to sleep and feed? A beast, no more.
Sure, he that made us with such large discourse,
Looking before and after, gave us not
That capability and godlike reason
To fust in us unused.

Поэтому при переводе этих строк (и при чтении их на английском) нужны особые внимание и точность:

Что есть человек,
Коль измеряет цену жизни он
Едой и сном? Животное, не больше.
Уверен, он, нас создавая, тщательно продумал,
Что было до того и будет после, и дал нам
Способность эту и богоподобный разум,
Чтоб мы их применяли.

Известный шекспировед, доктор филологических наук В.П.Комарова в книге "Творчество Шекспира"6 написала по поводу этого монолога следующее: "...в данном монологе содержится восхваление разума, способности к суждению, которое смотрит вперед и назад (точнее — "до" и "после")". При этом В.П.Комарова здесь, некоторым образом, подправляет В.Шекспира, потому что ставит разум и способность к суждению, связывающему "до" и "после", через запятую, не разделяя их.

Но дело тут еще и в том, что словами о способности связывать "до" и "после" В.Шекспир цитирует Гомера:

...безумствует он в погубительных мыслях,
"Прежде" и "после" связать не умеет.

("Илиада".I,340, переводВ.Вересаева7)

Для любого человека, прочитавшего хотя бы несколько произведений В.Шекспира очевидно его хорошее знание Гомера. Во всех шекспировских произведениях упоминаются описываемые Гомером события времен Троянской войны. По мотивам гомеровского эпоса написана пьеса "Троил и Крессида". Имена гомеровских персонажей Лаэрта, Автолика, Гермионы носят персонажи шекспировские.

У Гомера в пятой песне "Илиады" Шекспир прочитал, как царь Прет выслал Беллефоронта в Ликию, вручив ему для передачи тестю складную доску, с начертанным на ней указанием умертвить привезшего ее.

Кроме того, в поэме "Лукреция", в которой героиня поэмы рассматривает картину с изображением эпизода Троянской войны, В.Шекспир прямо написал:

О Время,...................................
Врагов мирить тебе бы надлежало
И ложность мнений исправлять — вот цель! —
...........................................................
Твой долг — кончать все распри меж царями,
Ложь обличать, возвысив правды свет,
...........................................................
Все меркнущее в пасть швырять забвенью,
Вскрыть новый смысл в старинных книгах нам,
............................................................
Зачем лишь зло творишь, свершая бег,
Раз за добром не можешь ты вернуться?

(Перевод Б.Томашевского)

Полезно сразу увидеть, что в этих строках В.Шекспир вовсе не призывает просто вернуться в прошлое. Он призывает "вернуться" только за тем "добром", которое осталось в прошлом, и затем снова двинуться вперед. А чтобы вернуть оставшееся в прошлом добро, надо "вскрыть новый смысл в старинных книгах нам".

Естественно, для В.Шекспира в числе этих книг были книги Гомера. Именно Гомер первый указал в "Илиаде" (II,105) на главное качество зрелого человека:

Носятся вечно по ветру людей молодых помышленья, побужденья;
Если ж участвует старец, то смотрит вперед и назад он.

Именно после вскрытия нового для себя смысла гомеровских слов В.Шекспир понял суть явления, замеченного им уже в "Генрихе VI":

Смотрите, этот пух с лица я сдунул,
А ветер вновь его ко мне приносит;
То моему дыханью он послушен,
То уступает дуновенью ветра,
Сильнейшим веяньям всегда покорен.
Так легковесны вы, простые люди!

( Часть 3, III,1, перевод Е.Бируковой)

Прошло некоторое время, прежде чем В.Шекспир понял, что причина этого явления обозначена Гомером в следующих словах "Одиссеи" (XXI,85):

Эх, деревенщина! Только о нынешнем дне ваши думы!

В.Шекспир понял, что именно люди, к которым относятся эти слова Гомера, и становятся в первую очередь "пушинками" или "дудками", жертвами различных, как пел Гомер, "подстрекательств" (Илиада.V,760), и не только богов.

Кстати, одним из проявлений нравственности ученых является утверждение приоритета определенного ученого в определенном открытии. В.Шекспир тоже это ясно понимал и отметил это понимание и в сонете 59 и в пьесе "Король Джон" (I, 1): "Ведь выскочки чужих имен не помнят".

Но, с другой стороны, права и Е.Богат: "Отличие нравственных истин от научных в том, что в мире нравственных истин "изобретение велосипеда" не только не смешно, но даже важно: человек открывает то, что было высказано мудрецами две или три тысячи лет назад. Но он не повторяет, а именно открывает это сам".

Но иногда бывает все-таки очень важно подчеркнуть, что, например, "открытие" А.Бородина в книге "Царица смуты" было сделано уже три тысячи лет назад: "Какой думой живет холоп? Длина той думы один день. Тем и счастлив, что завтрешнего дня не прозревает. Холопское однодумье для властелина - простор для маневра, и в том тайна успеха. Но, однако ж, подобие Божие (выделено мною, чтобы обратить внимание, что речь идет здесь об отмеченной В.Шекспиром способности — Авт.) и холоп. Однажды узрит день завтрашний, и тотчас поколеблется гармония и поколеблются замыслы властелина".

И уже две тысячи лет назад Сенекой сказано: "Изо всех сил препятствуйте превращению людей в скотов". И он же сказал: "И после плохого урожая надо сеять".

Главное же, В.Шекспир увидел, что слова Гомера "Событие зрит и безумный" — являются выводом из всех процитированных ранее положений Гомера. Поэтому В.Шекспир и повторил их в "Кориолане" в более развернутой редакции:

...покуда ваша глупость
(Которая беду тогда лишь видит,
Когда беда придет) защиты всякой
Вас не лишит (ведь вы враги себе)
И не отдаст вас в рабство иноземцам,
Которые без боя победят!

(III,3, перевод Ю.Корнеева)

Но,