часто, между строк, он вскользь, касался своего одиночества, осторожно и ненавязчиво, чтобы Лена не заподозрила его скрытых чувств. Ему очень хотелось писать о любви, о том, как он скучает без любимой женщины, которая так далека. Хотелось просто кричать, как он её любит, но… он боялся, боялся, что однажды, в одном из писем, прочтёт фразу, которая отдалит его от Лены бесконечно далеко:
«... Я не хочу, чтобы ты думал, что ты мой мужчина - это ты считаешь меня своей женщиной. А я не влюблена в тебя. У меня к тебе теплые, нежные чувства, ты интересный собеседник, мне приятно читать твои письма, но у меня своя жизнь. Я никогда тебе не говорила слов любви и ничего не обещала. И единственное, что я могу тебе предложить – это, дружить домами, как говорили в фильме…».
Лена редко ему отвечала, хотя читала все его письма и SMS. Случалось, говорили по телефону, и тогда им обоим казалось, что они в Москве, гуляют, не думая ни о чем.
Но минуты заканчивались, и каждый возвращался в свою квартиру. Саша - в пустую двухкомнатную, а Лена в своё одиночество, единственной радостью которого была Катя. И однажды она написала Саше: «Самое любимое, что есть у меня - это доченька, родимая принцессочка моя!!! Она мой лучик солнечный, искорка огня! Звонкий ручеёчек в пустыне для меня!!!».
Муж всё позже и позже возвращался домой, скандалы следовали постоянно, однажды, он исчез надолго, возвратился, ругался, часто выпивал. Уходил снова, и Лена, наконец, поняла, что семья умирает.
И, как-то, поздним вечером, она позвонила Александру:
- Саша, а что, если я прилечу к тебе на выходные. Пускай зима, мороз, но, думаю, вместе нам будет тепло. Знаешь, я очень устала, ты не против, такого озорства?
Думаю, любой мужчина ответил бы только единственной фразой: «Прилетай, жду, какая ты умница!!!».
… Где-то, вначале рассказа, я писал: «Но всё это рухнуло, растаяло и ушло в бесконечность, туда, откуда назад дороги нет, и откуда ушедшая любовь уже никогда не позвонит и не скажет: «Я очень тебя люблю, приезжай!».
А теперь, новая любовь, спрятав глубоко в сердце «Я очень тебя люблю!», звонила, и как звонила! Она спрашивала разрешения прилететь, хотя бы на выходные, с надеждой, что он не откажет. С одним желанием: увидеть того, кто внезапно вошел в её жизнь, и без которого она уже не мыслила её до самых последних своих дней.
И Саша просто прокричал в бездну, разделяющую эти два сердца:
- Леночка, милая моя, я ждал, и буду ждать тебя всю жизнь. Но если это случится в ближайшие выходные, то я буду точно знать, что мои ожидания оправдались, а жизнь превратилась в безграничное счастье! Прилетай, умоляю, жду, жду, жду!!!
… Самолёт прилетал в шесть утра, в субботу, но уже в полночь, Саша, прогрев машину, мчался в аэропорт. Зима в этом году стояла мягкая, минус пять, красивейший снег огромными хлопьями опускался на Исаакий, Медного всадника, засыпал Дворцовую площадь, и эта зимняя сказка, неслась на свидание с подлетающим счастьем, по Невскому, Московскому, а потом за город к «Пулково».
Он поставил машину на стоянку, зашел в здание аэропорта, осмотрел цветочные киоски, выбрал самые красивые розы, но купить решил только перед прилётом и сел, в почти пустом зале ожидания, обдумывая то, что обязан, будет сказать в первую минуту, увидав Лену.
В шесть часов самолет из Тюмени приземлился, и Саша направился в зал для встречающих.
Пассажирский поток стал вливаться в широкую дверь, и если никто не встречал, продолжал течь дальше, где выдавали багаж, проскальзывая перед Сашей и, исчезая навсегда. Он не спускал глаз с проходивших мимо людей, но Лена всё не появлялась.
И, вдруг, справа раздался её голосок:
- Гражданин, встречающий, Вы куда смотрите? Ваша дама уже минуту стоит рядом и ждет: когда же Вы её обнимите и поцелуете?
А он смотрел на Лену и не узнавал в ней ту, в нарядном костюме, что впервые появилась в зале и приветливо поздоровалась, уж точно, не предполагая, что однажды, бросив всё, она прилетит именно к нему, и будет отчитывать, за нежелание обнять и поцеловать.
Он так смутился, что, протянув Леночке розы, неуверенно сказал:
- Здравствуй, а я смотрю, смотрю и нигде тебя не вижу. А ты рядом.
И тогда она взяла цветы и, поцеловав его в губы, сказала:
- Прошло всего полгода, а ты меня уже не узнаёшь?
Да, узнать Лену было не просто. Она была в серенькой норковой шубке, слегка обнажавшей её красивые коленки, с высоко поднятым воротником. В таких же сереньких сапожках, расписанных серебряными льдинками. В правой руке она держала удивительной красоты сумку, в тон её наряду, и улыбалась её, Леночкиной улыбкой, сводя Сашу с ума, своей красотой и счастьем, такого дерзкого перелёта.
Он взял её под руку, и счастливая пара побежала на стоянку. Вскоре в салоне стало тепло, и машина понеслась в Петербург, в город, который манил Лену всю жизнь.
Уже, когда тронулись, Саша сообщил расписание культурной программы на два дня:
- Сейчас приезжаем ко мне домой, завтракаем и в Эрмитаж. Там я договорился, и нас проведут через служебный вход. После Эрмитажа, часа в три, в ресторан. Обедаем, и в Мариинский театр на «Щелкунчика». Мариинский – это круче Московского Большого. После – домой. Завтра утром в Петропавловку, затем, во Владимирский собор, поставим свечки за здравие, и в Русский музей. А в двадцать три часа к самолёту.
- Ну, как, девушка, Вас это устраивает?
- Меня устраивает только одно: город, а в нём ты, к которому я неслась почти с конца света. Всё остальное это бесплатное приложение.
И Лена, положив свою головку Саше на плечо, тихо сказала:
- Я хочу, чтобы эта поездка запомнилась мне на всю жизнь. Вдруг, мы больше никогда не увидимся.
Саша посмотрел в её глазами, полными любви, и ответил:
- Даже не думай об этом. В моей жизни ничего просто так не происходит. И если мы встретились, то расстаться нам уже не суждено. Обещаю!
А Лена, смотря на летящие снежинки, стала тихо говорить:
- Я очень рада, что в моей жизни появился ты!!! Человек, которому не безразлична судьба другого человека. Ты!!! И только ты!!! Других таких я не встречала. Внимательный, чуткий, нежный, даже на таком огромном расстоянии. Ты всегда поддержишь, подберёшь нужные, тёплые слова. Я даже боюсь представить, сколько женщин обрели бы своё счастье, будь на свете больше таких мужчин как ты!!! Но, увы!!! Это лишь только мечты!!! Спасибо тебе, мой далёкий, но такой близкий моему сердцу человек...
- А знаешь, что происходит каждую ночь с этим близким твоему сердцу человеком, - сказал Саша, сбавив скорость,
- Каждую ночь я улетаю в свою Вселенную. Там только я, и моя любимая женщина. Я многое в этом Мире запретил себе говорить. А там мы вдвоем и молчать нельзя. Каждую секунду я говорю, как нежно её люблю. О том, что она прекрасна, повторяю круглые сутки. И каждую ночь она совершенно другая. В миллион раз краше, чем была вчера. Мы смотрим в глаза друг другу и не можем насмотреться. Мы можем тысячу лет стоять, обнявшись, и этой тысячи нам будет мало. Мы замираем в поцелуе на десятки тысяч лет и не можем насладиться своими губами. Там есть только один запах – запах её волос и самого нежного лица, других лиц там просто нет. Её безумные ножки ступают по звёздам, и я не могу ими налюбоваться. Её волосы развеваются так далеко, что половина Вселенной исчезает, но её прическа, осыпанная яркими блёстками, озаряет её и вокруг становится еще светлее.
Утром я возвращаюсь домой, и моё сердце разрывается на части, потому что моей любимой нет рядом со мной. Она осталась там, далеко, далеко. Это самая тяжелая боль, которую способен пережить человек. И спасает меня только надежда, что завтра я встречу её опять и это будет продолжаться вечно.
У меня есть два Мира. В одном я тянусь к ней руками и знаю, что, возможно, никогда не прижмусь к её нежной груди.
А в другом, мы всегда вместе. Её глаза и губы рядом, мы говорим только шепотом, так близко её ротик от моего лица. Её руки обнимают меня, и я слышу, как бьётся её сердце. И это сердце влюблено так же, как и моё. И я для неё тоже целая Вселенная. А по - другому любить и нельзя.
И вот сейчас наши Вселенные рядом!
- А ты не летай по ночам, - с ехидцей сказала Лена, - нужно просто протянуть руку, и я… рядом. Каких - то три часа на самолете или 43 часа на поезде, - Лена прижалась к Саше еще сильнее, - вот я и предпочитаю летать самолётом, а не блуждать по ночной Вселенной, в поисках своего счастья!!! Счастье должно быть рядом и сейчас. Вот здесь, за рулем. И с ним я еду домой!!!!!! Тебе всё понятно?
Пока звучали эти слова, машина выскочила на Невский проспект и понеслась в сиянии разноцветных иллюминаций, и бьющих в стекло снежинок, похожих на царство Снежной Королевы. С одной лишь только разницей, что царство это сотворил царь, а не королева и звали его Пётр Великий!
Велик был и город, ставший Царством неземной красоты!!!
Приехав, домой, Саша усадил Лену в самое красивое кресло и начал готовить завтрак. Холодильник ломился от деликатесов и всего того, что он наготовил к приезду дорогой гостьи.
А дорогая гостья съела совсем немного, сославшись на то, что приехала принимать совсем иную пищу, духовную, но вечером пообещала съесть всё, что Саша выставит на стол.
Оделись понаряднее и через час входили в Эрмитаж. Сотрудница, что проводила их в залы, собралась, уж было спросить: «Где ты нашёл такую красивую женщину?», но, увидав у неё на пальце обручальное кольцо, смутилась и промолчала.
Саша заметил этот быстрый взгляд, взял свою знакомую под руку, отвёл в сторонку и прошептал:
- Эту женщину я искал четыре года… и нашёл, да так далеко, что за эти два дня я должен насмотреться на неё на тысячу лет вперёд. Завтра она улетает, туда, где… действительно, очень далеко. При этом, для меня она, самая дорогая и родная. Ну, а кольцо, да, она замужем. Но это наша жизнь. И с этим я ничего поделать не могу.
Сотрудница посмотрела в его глаза и сказала:
- Саша, Саша, какой ты счастливый человек, люби и всё сбудется. В Мире ничего нет такого, чтобы не сбылось. Счастья Вам и приятной прогулки по Эрмитажу!!! Ну, а куда идти, ты знаешь не хуже экскурсоводов.
Они поднялись по Театральной лестнице, заглянули в Эрмитажный театр. Долго любовались царским занавесом с орлами и огромной люстрой. А через минуту уже стояли у двух Мадонн да Винчи, к которым Лена летела из далёкой Сибири.
Она стояла и любовалась неземной красотой Мадонны Литты и Мадонны Бенуа, взяв Сашу под руку и крепко, крепко к нему прижавшись. А потом раскрыв, изумлённые глаза на Мадонну Литту, зашептала:
- Какая красота, я же знаю каждый крестик на этой картине!
Но эти слова понимал только он. Только один человек в этом зале знал о её увлечении вышивать картины великих художников крестиком. И как раз Литту, она вышила одной из первых.
Они зашли в Павильонный зал, где в это время пел, раскрыв свои крылья Павлин. Любовались люстрами. Долго осматривали скульптуры Кановы, современника Наполеона, и чьи «Амур и Психея» считались лучшими в мире.
Когда зашли в зал Рембрандта, первым делом постояли у «Блудного сына», а потом, как зачарованные, смотрели на «Данаю», зверски изуродованную и отреставрированную совсем недавно.
Да, это был праздник. И когда двое влюблённых ходили по залам, оба
