серой массой.
Но все-таки что-то не так в атмосфере!
Я поднялся, опираясь на костыль, и силился разглядеть реку. Тревога никак не проходит. Попытался найти какое-то четкое объяснение ей, но мысли разбегаются, а таинственность раздражает.
Шум окружающий стал иным – готов поклясться. Человек, прижатый к земле, инстинктивно воспринимает симфонию звуков природы. Эта способность уже несколько раз выручала меня в этом мире. А вот сегодня все стало иным – звучит яснее пронзительней, чем вчера. Может, слух у меня обострился? Или совсем расшатались нервы?
И еще – изменился запах. Вода, камыши и прибрежные кусты пахнут иначе, чем вчера. Кажется, это запах йода, как у морской воды.
Занимавшийся день высветил противоположный берег и принес облегчение – все в порядке: еще не спятил. Да, звуки стали иными и запах тоже – изменилась окружающая атмосфера. Но река на месте и плот, и люди все живы.
От нервного напряжения приходит усталость, и подгибаются колени. Опускаюсь в кресло, чтобы скрыть дрожь от Власты. Сердце работает с перебоями, тело обливает холодный пот…. Второй раз в жизни со мной случается подобное потрясение. Первый раз это было, когда студентом, сдав сопромат, уснул пьяный на берегу Сунукуля и перегрелся под солнцепеком. Едва оклемался….
Негативное воздействие усиливающейся тревоги можно обезвредить абстрактными образами – проверенный способ. Надо поскорей вспомнить прошлую жизнь и найти в ней то, что составляло подлинную духовную ценность – что помогло бы оттеснить все зыбкое и неустойчивое; найти достаточно мощное чувство, способное целиком заполнить бездну, разверзающуюся в душе. Например, любовь или ненависть….
Начал искать. Ненависть к ничтожным людям и чувство долга явно не годились – их нельзя было четко представить себе. Любовь к сыну, родителям, жене? Здесь это мало осязаемо. В крайнем случае, подобное чувство могло побудить пожертвовать жизнью, но вряд ли спасет от безумия. Влечение к Власте тоже бессильно….
Внезапно сознание пронзила картина, словно выхваченная из тьмы стрелой молнии. Еще не увидев целиком всех деталей, инстинктивно почувствовал, что это, быть может, грядет спасение. Усилием воли вновь вызвал ее. То была не реальность – это была мечта. Мечта стать Властелином первобытной земли.
Будто воочию увидел город, полный чудес. Колеса телег, колеса мельниц, парус над лодкой, в кузнях звон стали. На улицах простейшие механические средства передвижения вроде велосипедов и самокатов. Здания многоэтажные и прекрасные. К балконам их причаливают персональные дирижабли – легко парящие и движущиеся по воздуху. Кругом суета, веселье, жизнь….
Представленная в мыслях картина пришла и больше не уходила. Вызванная из абстрактного мышления душевным порывом, она победно заполнила все сознание. Инстинктивно почувствовал, что мечты о том, как я здесь здорово развернусь, когда излечусь, все поглотят и не дадут опрокинуться разуму в бездну безумия. Они уже давили и теснили дрожь с кружением из сознания. Они пьянили, как алкоголь, и успокаивали, как никотин. Я отдался мечтам с тем, чтобы больше уже не выпускать их из головы.
В этом гипнотическом состоянии нисколько не удивился, что спутники мои, как ни в чем не бывало, готовят завтрак и плот к отплытию. Они не видят, они не слышат, они не ведают ничего!
В голове возник очажок подозрения, но истина была настолько невообразима, что еще был не в силах представить ее. Тем не менее, безмятежность пришла и тут же исчезла. Великолепное утро было испорчено. Не боясь сумасшествия, снова принюхался, снова прислушался, снова вгляделся….
А потом обожгла мысль, что злой рок еще не все свои козыри метнул на стол.
Я спросил колдуна – он чувствует приближение МВЖС?
Барыс моментально обиделся – будто у него хотят отнять первенство открытия.
- Еще один знаток откопался?
- Да хоть бы и так! – вспылила Власта. – А тебя сейчас закапаем в ил за ненадобностью.
Прошло несколько минут, пока колдун решился заговорить с женщиной.
- С каких это пор в мужском обществе вякать разрешили наивным дурочкам?
- С тех пор как такого придурка взяли на плот! – парирует Власта.
- Ты ей ноги скоро будешь лизать, - это он мне.
- Не понимаешь, бестолочь, настоящих чувств, - фыркнула она.
И колдун тоже фыркнул:
- Вот их мне только и не хватало!
Власта цапнула его за шиворот и хорошенько встряхнула:
- Тише, тупица, слушай, что умный человек говорит.
- Я что-то чувствую, - сказал я, - а что, объяснить не могу.
- Это не очень опасно? – спросила Власта.
- Нет, если совладаю с собой.
- А совладаешь? – с сомнением посмотрела она на меня.
- Ну, конечно, - я натянуто улыбнулся.
- Что ты чувствуешь? – спросил колдун.
- Нечто… что настойчиво хочет проникнуть в меня.
- Что и зачем?
Этого я не знал и нахмурился.
- Кошмар, какой! – выдала Власта свои эмоции. – Вы понимаете, что это значит? Нам посылают сигнал из Места, куда мы плывем – нечего там делать!
В ее темно-синих глазах появилось странное выражение – она морщилась, словно муха случайно залетела ей в ухо.
- Нам стоит подумать – не повернуть ли обратно?
Барыс смерил ее далеким от симпатии взглядом. Мы ожидали чего угодно, но не львиного рыка исторгнутого из горла карлика. Лицо его стало маской из гнева и негодования.
- Вопрос решен! – рявкнул Барыс.
- Кем? Тобой? – Власта с металлом в голосе.
- Так решил Анатолий. Или ты оспоришь его мнение?
- Мать твою…, - Власта нецензурно хрюкнула в кулак. Ей сильно захотелось придушить тщедушного колдуна, а перед удушением накормить горохом, чтоб несчастного вспучило и разорвало на части. – А ну-ка иди сюда, болтун убогий, я покажу тебе, кто из нас дура.
Час от часу не легче. Как не крути – одна дребедень. На душе и так мерзко.
- Милая, может, перестанешь мучить меня? Жизнь не сахар моя, а ты все усложняешь и всех устрашаешь. Давайте думать и решать позитивно.
- Мужики мы с тобой или нет? – поднял на меня взор колдун. – Ну, ее нахрен с ее плотом – пойдем пешком: тут немного осталось.
- Мне не дойти.
- А куда нам спешить? Пройдем сколько сможем и отдохнем.
Власта молчала – что меня удивило.
- Что с тобой, милая?
- Слушая вас, ощущаю себя свиньей со свинским таким пятачком вместо носа.
- Ну и ветра попутного, если хрюкать приятней, – вклинился колдун, огладив бородку.
Упрямство неизлечимо! А у старого и вовсе клинический случай.
- Наша затея увенчается успехом – я уверен. Ты же не хочешь, чтобы я остался навсегда инвалидом? Ты помнишь наш уговор?
- Я не забыла, - откликнулась Власта, а потом нахмурилась. – Никогда не задавай мне таких вопросов. Я люблю тебя, и буду заботиться о тебе – каким бы ты не был. Понятно?
- А я ей не верю, - сказал колдун. – Выбрось ее из головы. Эта ведьма может испортить все планы.
- Следи за базаром, Борис!
- Простите, господин, - униженно поклонился колдун, пряча недобрый взгляд. – Но если у вас есть сомнения, относительно этой женщины, пора вырыть им могилу и закопать навсегда.
- Назови мне хоть одну причину, колдун, чтобы я не убила тебя?
Весело живем!
- Прекратите ругаться!
То же самое можно сказать барану, чтобы не бил рогами в ворота.
Ну, их к черту!
Я уже в полной мере ощущал себя человеком, который вот-вот упадет в обморок – чем усерднее старался сохранить ясность рассудка, тем хуже себя чувствовал. И еще раз попытался понять, что происходит с моим сознанием, но не смог. Впечатление такое, что душа моя устремилась назад в двадцатый век, а плоть осталась в первобытно-бронзовом.
Воспоминания приходили и уносились прочь. Перед моим мысленным взором промелькнуло двадцатое столетие до середины восьмидесятых годов – с его войнами и революциями, с его открытиями и заблуждениями, которые тоже были открытиями. Припомнились суеверия и предрассудки, которые почему-то именовали наукой.
Снова куда-то падал – мне чудились смех, печаль, торжество. Внезапно из темноты проступили лица – все те, кого я знал и любил. Чем они заняты?
- Мы молимся о Втором Пришествии.
Наверное, спросил и услышал ответ.
- Продолжайте, и я к вам приду.
Тело мое пронзила боль – сродни, наверное, той, которую испытывает роженица.
Конец! – подумал, но такой, в котором присутствует и начало.
Я вскрикнул – но в крике моем была радость.
Я застонал – но в стоне моем был восторг.
Я ощутил свой вес, я обрел плоть – душа моя вернулась в тело.
Увы, на плот, в бронзовый век.
- Что с тобой, милый? – Власта склонилась надо мной – испуг на бледном лице.
- А что со мной?
- Ты упал, потерял сознание.
- Но все же нашел и говорю: мы должны идти дальше, во что бы то ни стало.
- Мы поплывем на плоту.
Так что же такое со мною творится? Почему МВЖС (а это, несомненно, его проделки) так сурово со мной и щадит остальных? Может, Сила эта неведомая банально – радиоактивное излучение: местные приноровились, а меня колбасит? Может, действительно – зря я туда так стремлюсь?
Впрочем, пожал плечами – какая разница? К чему доискиваться причин догадками – придем и увидим все на месте. Я ведь как попал сюда, так больше не властен был над собою – стал игрушкою в руках судьбы. Знай, что тут меня ждет, вряд ли рискнул нырнуть под скалу.
Вот когда прозрение-то пришло!
В ту ночь на плоту я спал плохо. С мерным плеском погружались в воду шесты, поскрипывали бревна, журчала вода. Усталый мозг терзали галлюцинации, которые никак не хотели оставить в покое. Обрывки разговоров. Случайные фразы. Лица. Моменты времени – моменты истины. Ситуация нагнетала волнение – мы приближались к Месту Выхода Животворящей Силы. Об этом сказал колдун – потому и не спали, потому и толкали плот вперед ночь напролет.
Откуда пришло ощущение, будто я призван в этом мире, сделать что-то важное и неизбежное? Какую злую шутку сыграет со мной Животворящая Сила?
Навязчивые вопросы сон прогнали – лежать невмоготу: голову сносит.
Лишь когда взял костыли, мозги прояснились – поразмыслив, решил выбраться из шатра. Ночной ветерок освежал лицо. В воде отражались облака и луна. Эта луна ничуть не отличалась от той, за которой я наблюдал в бытность свою на Земле двадцатого века. Бледная и холодная, с довольной усмешкой следит она за суетой обитателей планеты, вокруг которой вращается.
Сколько же она видела катастроф, возникновений и крушений цивилизаций?
Облака вдруг сомкнулись, вода реки потемнела, словно говоря – не дам ответа на этот вопрос.
Усевшись в кресло, перевел взгляд на берег. С обеих сторон нас окружал густой лес. Темные верхушки деревьев вырисовывались на фоне чуть более светлого неба. Изредка подавали голос ночные животные. В их жалобных криках мне слышались страх и тоска одиночества.
Вздохнув, посмотрел в воду. Надо свыкаться с мыслью, что МВЖС – место природной аномалии. Здесь меня ждут не только физическое, но и духовное преобразование. Проще было бы предположить, что схожу с ума, что фантазия моя разгулялась и вышла за мыслимые пределы. Тут ничего не поделаешь: я смирился с отведенной мне ролью и потому должен играть ее до конца.
Лишь когда луна отбилась от облаков, и небо на востоке посветлело, смятенные мысли отступили. У меня на глазах встало солнце – огромный алый диск торжественно поднялся над горизонтом, как будто разбуженный плеском воды о наш плот. И
