Каникулы — это всегда хорошо. Это я уяснила еще в школе, когда, сидя в жарком классе, по которому лениво летают мухи и пахнет потом, считала чуть ли не часы до красных дней календаря, когда можно было забыть учебник в столе и, хохоча во все горло, побежать на улицу, присоединяясь к толпе беснующихся от счастья детей. А когда тебе за тридцать, и ты работаешь сутками, порой до двух часов ночи не вставая со своего рабочего места, слово «каникулы» начинаешь приравнивать к «раю». Но, знаете, самые чудесные каникулы — это когда ты проводишь их с самыми близкими, дорогими и любимыми, когда тебе не нужно ежеминутно смотреть на часы и сверятся с ежедневником, не забыла ли ты что-то, когда ты можешь, взяв за руку любимого, бежать за своими детьми, когда ваш смех смешивается с их, и вы свободны, как ветер, и молоды как никогда.
***
Мы заранее обговорили с Йеном, куда поедем в отпуск. У детей как раз будут каникулы, так что мы сможем отдохнуть всей семьей. Затаившееся в груди чувство радости не давало мне работать всю неделю до отъезда, я то и дело ерзала на стуле, глядя на календарь и дополняя список.
Но вот, наконец, и настал день Х: мы едем! Испания, держись, семейство Сомерхолдер уже в пути!
– Все началось слишком хорошо, - улыбнулся Йен, беря большую часть чемоданов и помогая мне надеть рюкзак, - как бы чего не случилось...
– Не сглазь, - шикнула я на него, но тут же поцеловала в щеку. Наши мелкие перепалки — это показатели нашей искренней и необъятной любви. Этот голубоглазый красавец стал моим сразу же, как только мы встретились. Да, в наши отношения вмешивались различные проблемы, однако настоящая любовь никогда не сдается и не отступает. Самым большим, пожалуй, испытанием для нас была свадьба Йена на моей бывшей лучшей подруге, Никки Рид. Это произошло в 2015 году, который, пожалуй, стал худшим в моей жизни, годом, когда я толком не могла ни за что приняться, представляя собой ожившую мумию, ну, или зомби. По Интернету ходили слухи, кричащие о том, что люди провели какое-то гадание, вследствие которого пришли к выводу, что через четыре года мы сойдемся снова. Однако все было не совсем так — мы опередили гадание: не прошло и двух лет, как Йен развелся с Никки после ее измены, и я … что же, я просто распахнула перед ним дверь, так как не могла думать ни о ком другом все это время. И вот сейчас, восемь лет спустя, я могу с гордостью и уверенностью сказать, что мы - самые счастливые люди на планете.
– Мам! Можно ролики?, - плаксивый голос дочери встряхнул меня, и я обернулась, глядя на девочку. Лилиан шел уже седьмой год, а она не желала взрослеть. Ее черные, как у отца волосы, вечно непослушно трепались по ветру, и никакая расческа не могла с ними справиться. В шоколадных глазах вечно горел так знакомый мне озорной огонек, который я вижу ежедневно вот уже около пятнадцати лет, только в голубых глазах. Лили — дикая озорница и хулиганка, но в хорошем смысле этого слова, она никогда и ни за что не причинит никому вреда и не обидит, но капризничать и качать свои права она умеет. «В мать пошла», шутит порой Йен, за что получает от меня легкую оплеуху.
– Милая, еще рано. Нам нужно разложиться, а вот потом …
– Не хочу потом, - канючила девчушка, топая ножками и надувая губы.
– Юная леди, слушайтесь Мамочку, - Йен, вызвав таски, подошел к нам, ведя за руку Джоша. Вот этот ребенок был абсолютной противоположностью Лилиан — тихий, спокойный, послушный... Но в тихом омуте черти водятся, плюс — такие родители, как мы. В итоге получаем — надо держать с ним ухо востро. Правда, ему всего пятый годик, но возраст — не показатель в данном случаи.
– Но пап...
– Лили, - мужчина опустился на корточки и, отпустив на секунду руку сына, щелкнул дочь по носу, - ты же хочешь сладкую вату и сфотографироваться с Минни?
– Да, - глазки девочки загорелись, когда она начала активно кивать.
– Тогда сейчас веди себя хорошо, - поцеловав ее в лоб, брюнет подошел к машине, помог залезть и усесться детям, потом меня, поддерживая за талию, и только после этого стал убирать вместе с водителем чемоданы. Да, пять дней — не самые большие каникулы, но по количеству наших сумок так не скажешь. Водитель, молодой паренек лет двадцати трех, недоуменно почесал в затылке, перед тем, как начал впихивать в багажник нашу поклажу.
– Вы на месяц?, - осведомился он, убирая четвертый чемодан.
– На пять дней, - отмахнулся Йен, делая глоток из купленной в аэропорту бутылки газировки. Надо было видеть выражение лица водителя!
На следующий день в 12:00 мы стояли перед местом, ради которого приехали в Испанию: Порт Авентура, один из самых лучших парков аттракционов в мире. Дети очень хотели поехать в подобное место, ну а мы … Хей, если нам за тридцать, это не значит, что мы уже старики и не хотим развлекаться! Нет, я не говорю, что Порт — это все, что привлекло наше внимание в Барселоне, побережье Коста-Дорада тоже обещало стать незабываемым по красоте местом, однако нашей основной целью был именно этот парк аттракционов.
– Судя по схеме, - медленно произнес Йен, после минутного изучения яркого рисунка около входа в парк, - тут есть аквапарк, гольф …
– Потом!, - решительно тряхнула кудряшками Лили, смело шагая вперед и едва не падая в своих ярко-розовых роликах, - сначала — аттракционы!
– А ты, Джош, что хочешь?, - обратилась я к сыну, которого держала за руку. Его голубые глаза оторвались от жадного созерцания десятков разноцветных горок.
– Атлакциены, - кивнул он, упорно отказываясь правильно произносить слово, между тем, что говорил потрясающе, однако иногда ему нравилось вредничать, как сестра.
– Что же, тогда решено. - улыбнулся Йен. Я невольно залюбовалась своим мужчиной, который был черноволосым ангелом для меня, хранителем моей души и сердца. Мне казалось, что нельзя любить так сильно, однако вот оно, мое чувство, как на ладони, когда мы сталкиваемся взглядами.
Следующие четыре часа мы только и делали, что переходили от аттракциона к аттракциону: «скамья», пять видов «американских горок», семь каруселей, тиры, тарзанки... Мы специально копили три года, чтобы в эти дни отрываться по полной, но я все же смотрела на цену, перед тем, как разрешить или запретить детям. Джош разошелся: он перестал скрытно улыбаться, теперь его улыбку от уха до уха мог видеть каждый проходящий. Брат и сестра носились туда-сюда по парку, тыча пальцам во все подряд и смеясь практически без остановки. Мы едва-едва успевали за ним с Йеном.
– Хочу киску!, - вдруг выкрикнула Лили, оборачиваясь к отцу и строя ему глазки, - пап, ну выиграй, выиграй, пожалуйста!
– Вся в мать, - добродушно закатил глаза мужчина, оплачивая две игры. Мы расположились с двух сторон от него. Я как завороженная смотрела на то, как бугрились мышцы под его футболкой, когда он стрелял. Что я могу сказать — мой муж был Богом, заключенным в тело человека. Выиграв дочери желанного котенка, а сыну машинку, Йен поблагодарил продавца и, обняв меня за талию, поцеловал в висок. Я прижалась к нему, кладя руку в задний карман его джинсов.
– А как же вы без игрушки?, - сокрушалась девочка, обнимая пушистую зверюшку.
– А у меня уже есть мой котенок, - улыбнулся Йен, снова целуя меня, только уже легко в губы.
– А у меня — мой, - ответила я, отвечая на его поцелуй. Дети покраснели, смущаясь, но на самом деле они очень любили, когда мы целовались, а на свои дни рождения даже требовали, чтобы мы поцеловались, как на свадьбе, так как, как аргументировала свое желание Лили: «мы же не видели вашу свадьбу. Поэтому вы нам должны!»
– Мам, - вдруг окликнул меня Джош, теня за край юбки, - там батут, - повернувшись, мы увидели огромный надувной батут в виде замка какого-то слишком радужного Дракулы, - можно?
– Пап?, - обратилась я к мужу, изображая Лили. Он рассмеялся и кивнул. Дети взвизгнули и понеслись вперед, занимать очередь.
– Ты как ребенок.
– А это плохо?, - осведомилась я, выгибая бровь, после того, как Йен купил два билета, и дети, разувшись, полезли покорять надувные вершины. Голубые нежные глаза скользнули по моему лицу.
– Нет, - покачал он головой, прижимаясь лбом к моему виску. Так мы и стояли пятнадцать минут, обнявшись, следя за нашими детьми, сходившими с ума на горках. В какой-то момент из-за надувной стены показалась растрёпанная голова Лили, которая, несколько секунд ища нас в толпе родителей, закричала:
– Идите к нам!
– Что?.., - Йен удивился, уставившись на дочь, - милая, нам уже нельзя.
– Ну пап!, - появился Джош. Он широко улыбался и раскраснелся от активной игры, - ну пожалуйста!
– Но..., - начала, было, я, как вдруг к нашим присоединились другие дети, зовя и прося нас прийти к ним. Мы ошарашенно завертели глазами. Другие родители с улыбкой стали поддерживать своих детей, кивая нам. Улыбнувшись, я посмотрела на мужа.
– Что?, - осведомился он, глядя на меня, - нет, нет. Ни за что. Неа, - я продолжала смотреть на него, строя глазки как Лили, - нет, - снова покачал головой он, однако я видела, что он уже сдался, внутренне, а через минуты мы, купив билеты, уже снимали обувь у края батута под одобрительные кивки других взрослых. Чувствуя себя ребенком, я стала подниматься по веревочной лестнице, хохоча всякий раз, как моя ноги промахивалась мимо очередной неустойчивой ступеньки. Йен, идущий следом за мной, то и дело останавливался, стараясь скрыть улыбку и изображая из себя раздосадованного взрослого, до тех пор, пока мы не оказались на вершине горки. В его глазах мелькнуло что-то непонятное, когда он посмотрел вниз, - что-то высоко, разве нет?
– Ты же струсил?, - подколола я его, слегка толкнул в плечо. Он покачал головой, однако встал подальше от мягкого края, - готов?
– Серьезно? Ты хочешь …
– ПРЫГАЙТЕ!, - послышались крики снизу: опустив глаза, я увидела сотни лиц, взрослых, детей, которые, улыбаясь, смотрели на нас. Засмеявшись, я посмотрела на мужа, сжимая его руку.
– Вместе?, - он замер, вспоминая тысячи моментов между нашими персонажами, которых мы изображали в сериале. Голубые глаза заблестели, и он кивнул, сжимая мои пальцы.
– Вместе.
– Ну что за тягомотина, - взвыла Лили, которая, вместе с Джошем, незаметно подкрались к нам сзади, - пора!, - крикнула она. Видимо, она хотела толкнуть только нас, но получилось, что, поскользнувшись, она полетела вниз, лишая равновесия брата и снося вниз. Оглушительно хохоча, мы поехали вниз большой веселой массой. Все мелькало перед глазами, и я чувствовала себя маленьким ребенком, попавшим в сказку. Оказавшись внизу, я подняла голову, слыша бурные аплодисменты и вспышки сотен фотокамер.
– Ты в порядке?, - спросил Йен, подползая ко мне на четвереньках. Он покраснел от громкого смеха, его футболка прилила к телу, а волосы торчали в разные стороны, напоминая воронье гнездо. У меня уже болел живот и щеки от смеха, но я просто не могла удержаться, снова заливаясь громким смехом, к которому присоединились голоса детей. Придвинувшись к мужу, я прижалась к его губам, вдыхая его запах.
– Я люблю тебя..., - он улыбнулся кончиками губ и, забыв о том, что на нас смотрят все эти люди, поцеловал меня, смешивая прерывающееся от смеха дыхание.
– А я люблю тебя.
Что может быть лучше? Каникулы, замечательные дети, любимый и
