Прайд. Книга 4. Сердце Льва. Часть 1.

тягловые животные, перекликающиеся отвратительными стонущими воплями. Все эти звуки, соединяясь и перемешиваясь, создавали своеобразную симфонию, которую можно было бы назвать: «Авария в дождь».
Впрочем, сейчас мне было не до высоких материй; слишком много неприятностей, плюс промокшая одежда, погружали меня в усиливающийся сплин, и я не видел пути выхода к мажорным мотивам. Посему я просто очистил обувь от грязи и отправился в сторону неизвестных путников, пытаясь не поскользнуться на мокрых булыжниках.
Впрочем, как оказалось, мелкие камни ютились у края дороги, а центральная её часть состояла из огромных, изъеденных ветром и временем, каменных плит. Каким образом местные жители сумели уложить столь огромные блоки – оставалось для меня загадкой. Уровень местной техники, а о нём я мог судить по транспортному средству, потерпевшему крушение, определённо не позволял совершать подобные чудеса.
Кстати, о транспортном средстве, печально замершему посреди огромной ямы, наполненной грязной водой. Это была грубо сработанная деревянная повозка на относительно круглых колесах, деревянных же. На криво сколоченном каркасе из грубо обработанных брёвен, торчали изогнутые рёбра шпангоутов, обтянутые прохудившимися, но ещё годными, для защиты, звериными шкурами, прогибающимися под тяжестью, попавшей на них воды. Влага, для которой уже не находилось места, стекала по заплесневевшим стенкам, наполняя, и без того полную лужу, где утопали колёса повозки.
Правда, не все, а лишь три колеса. Четвёртое, нелепо извернувшись, лежало под днищем телеги, видимо сделав тщетную попытку укрыться от проливного дождя. Кстати, теперь я мог рассмотреть и тягловых животных, тоскливые вопли которых слышал всё последнее время. Это оказались низкорослые серые животные с короткими лохматыми лапами и длинными плёткообразными хвостами. Поначалу мне показалось, будто за эти хвосты их и привязали к повозке, но чуть позже я сумел различить нелепое подобие упряжи.
Соскочившее колесо упрямо выцарапывали наружу два человека, одетые в странные короткие плащи, промокшие насквозь. Учитывая то, что оба стояли на коленях в глубокой луже, полной не самой тёплой воды, можно было понять, почему каждый то и дело поминал каких-то местных чертей, желая им весьма диковинных вещей. Люди оказались настолько увлечены своим занятием, что никто не обратил внимание на появление нового персонажа. В других обстоятельствах я бы просто миновал этих олухов, не привлекая внимания, но сейчас мне нужна была кое-какая информация.
Внезапное чувство пристального взгляда в спину заставило меня обернуться и положить пальцы на рукоять треспа, всматриваясь в переливающиеся струны ливня. Чей-то силуэт, на пределе видимости, растворился в небесном рыдании, оставив смутное чувство узнавания. Лев? Охотник? Титан? Дрожь, пронзившая меня, не имела ничего общего с холодом и влагой. Что происходит? Я покачал головой и отвернулся.
За это время мокрые неудачники сумели извлечь колесо из его логова и теперь волокли его к родимой оси. Из повозки неразборчиво спросили и тот, из обитателей лужи, который был поплотнее, поднатужился, словно намеревался лично тянуть повозку и оглушительно рявкнул нечто неразборчиво-враждебное. Женский голос обиженно запричитал и вторя ему, недовольно заголосили оба серых скакуна, видимо решив, что наступил подходящий момент для всеобщих жалоб. Оставалось и мне присоединиться к этому хору, попеняв на злосчастную судьбу, лишившую меня абсолютно всего.
Думаю, мои жалобы остались бы без ответа, как и вопли всех этих животных.
Мужчины сумели совладать с беглецом и совместными усилиями водрузили его на положенное место. С возгласами радости люди принялись крепить непослушную деталь, но сегодня был определённо не их день. Ощутив, как повозка обрела прежнюю устойчивость, длиннохвостые твари приумолкли и неспешным шагом направились вперёд. Худощавый человек попытался ухватить повод, но промахнулся и шлёпнулся в воду, куда мгновением позже, плюхнулось злосчастное колесо. Плотный, схватился за голову и громко завопил. Вторя ему, оглушительно закричали серые звери.
Пока тощий медленно восставал из воды, отряхивая грязь с одежды, его напарник набросился на тягловых животных, осыпая их градом ударов. Те стоически переносили наказание, понуро прядя длинными ушами.
- Животные, все они животные, - тихо произнёс знакомый голос за моей спиной.
- Кто здесь?! – почти выкрикнул я, оборачиваясь.
Никого. Хоть какая-то смутная тень мелькнула и растворилась в пелене водяных потоков.
- Твою мать! – Я обернулся, наткнувшись на изумлённый взгляд «водяного».
Низкорослое существо, с редкими русыми волосами, облепившими сплющенный череп. Тёмные, близко посаженные глаза, под сросшимися бровями, испуганно и тупо взирали на меня, а пухлые губы, едва прикрытые редкими усиками, шевелились, точно их владелец пытался что-то пережевать. Правая рука мальчишки нервно дёргалась под лохмотьями, исполнявшими роль одежды. Там, как я понимал, находилось оружие, возможно меч, а скорее всего – тупой ржавый нож.
Так и оказалось. Стоило мне приблизиться на несколько шагов, и парень вытащил наружу нож, зажатый в кулаке. Судя по виду, в свои лучшие времена он неплохо справлялся с резкой хлеба. Если неосторожно работать, то можно поранить палец. Сейчас этой железякой можно было пугать младенцев и потерявших разум стариков.
Взмахнув пару раз своим грозным оружием, парень повернулся и что есть силы, завопил:
- Папа! Папа! На помощь!
Тип, который возился с животными, повернулся в нашу сторону и узрев меня, бросился к месту грозной схватки. Попутно, он выдёргивал, из-под своей нелепой накидки, короткий изогнутый меч. Естественно, ничем хорошим это не закончилось: зацепившись за какой-то камень, спаситель растянулся, обронив оружие. Меч, утробно булькнув, рыбкой исчез в луже.
Происходящее вызвало переполох в тележке и оттуда донеслись громкие стенания и вопли о помощи. Парень, с ножом в руке, попятился и споткнувшись, уселся задом в воду. В общем, кульминация представления. Оба серых зверя завопили, объявляя окончание акта. Занавес.
Я покачал головой, оценивая открывшееся мне идиотское зрелище. А ведь я ничего им не сделал – просто подошёл. Тупые неповоротливые млекопитающие. Как я могу показать, что не желаю причинить им вреда? Стоит мне опустить капюшон, и они обделаются, от страха. Проблема…
- Не волнуйтесь, - сказал я ровным спокойным голосом, зная, что именно так нужно умиротворить испуганных животных. В данном случае не так важен смысл произнесённых слов: главное – правильная интонация, - я не собираюсь причинять вам вред. Мне нужно задать пару вопросов, и я уйду.
- А кто ты такой? – дрожащим, до звона, голосом, осведомился папаша, рыская руками в луже и не отрывая взгляда от меня, - уж больно тута удобное местечко для разбойничков. Откель нам знать, почему ты не надумал чего лихого? Пограбить нас, скажем…
- Вот именно, - донёсся пронзительный женский голос, - и опосля надругаться над беспомощными женщинами!
- Заткнись, дура! – рявкнул мужчина и медленно поднялся на ноги, помахивая найденным оружием, напоминающим продолговатый кусок грязи, - сиди, и не рыпайся. Щас мужчины сами порешают свои дела.
Сынуля тоже умудрился оторвать пятую точку от гостеприимной лужи и подошёл к родителю, отряхивая капли воды с одежды. Теперь я мог, как следует, оценить фамильное сходство и подтвердить: идиотизм передаётся наследственно. Это могло несколько осложнить простейшую процедуру получения элементарной информации.
Честно, мне не хотелось убивать этих бесполезных, но абсолютно безвредных животных, однако я хорошо понимал, стоит им сообразить, с кем они так мило толковали и все охотники округи, и без того оповещённые о моём присутствии, тотчас сбегутся сюда. Слишком большие сложности, усугублённые отвратительным настроением и поганой погодой. Может просто выбить информацию из этого мешка костей и жира?  Смешно, но я устал от насилия.
Однако, вернёмся к нашим перепуганным баранам.
- Всё, что меня интересует, - тихо сказал я, отряхивая капли с капюшона, - это насколько далеко я оказался от города. Боюсь, я несколько сбился с пути. Пытался сократить путь и попал под этот ливень. В общем, я – заблудился.
На физиономии старшего человека появилось лукавое выражение, которое всегда предваряло какую-нибудь тупую крестьянскую хитрость. Хорошо, хоть мой собеседник уже не выглядит таким перепуганным, как прежде. Вот уже, и рука с мечом опустилась вниз.
- Ну прям как благородный, - пробормотал человек, прищурившись, - однако же почему-то пеший и без свиты… Болтают, дескать вокруг столицы полным-полно бандюганов из обедневших дворян и всяких, слетевших с разума, книжников. Вот так закрутят тебе голову, а потом – глядь, а вокруг уже толпа головорезов, готовых перерезать твою глотку.
- Да, да и надругаться над беззащитными женщинами, - на этот раз между шкур мелькнула женская голова, но так быстро, что я не успел разглядеть черты лица. Вероятно, у женской половины данного семейства имелись проблемы сексуального плана, иначе, откуда эти назойливые мысли об изнасиловании? В общем, пусть ищут сексопатолога или любовника.
В этот раз глава семьи оставил замечание без ответа, пристально разглядывая меня, поверх, начинающих отвисать, щёк.
- Мой скакун сломал ногу, на мокром склоне и его пришлось прикончить, - пояснил я, ощущая, как эта беседа начинает становиться поперёк горла. Почему я должен объясняться перед каким-то вонючим человеком? - а почему я был сам и без свиты – тебя вообще не должно касаться! Просто скажи мне, как далеко я нахожусь от столицы. И быстрее, пока не прибыли настоящие грабители, которые позарятся на твоё гнилое барахло и неудовлетворённых женщин. Думаю, они не станут вести таких длинных переговоров.
Кажется, я не сдержался и под конец своей тирады, немного повысил голос, потому как сладкая парочка попятилась назад, едва не усевшись в лужу. Впрочем, им не привыкать. Однако, с их тупых морд полностью исчез испуг, сменившись неким подобием преклонения. Видимо, так и должен был вести себя аристократ, заблудившийся под дождём. Наверное, стоило ещё и дать им парочку оплеух, для пущего эффекта.
- Я сегодня услышу что-нибудь, интересующее меня или нет? – осведомился я, делая пару шагов вперёд, - или утопить вас в этой луже? И убери этот дурацкий кусок железа – он оскорбляет чувство моего достоинства.
Папаша послушно запихнул меч под мокрые лохмотья, а сынок, спрятал свой нож за спину и отошёл к самому борту повозки.
- Благородный господин, извините, что испытываем ваше терпение, но сами должны понимать, войдите в положение! Дорога такая опасная, опять же неизвестно, какой человек подойдёт и спросит. А тут ещё и грабители, сами понимаете. Так вот, милости просим спросить, но не держите зла.
Я стоял, выслушивая всю эту чепуху и ощущал, как накаляется моя черепная коробка. Если это не прекратить, в самое ближайшее время, капли падающие на мою голову начнут, с шипением, испаряться. Наверное, стоило вернуться к плану «Б» - тому, который предусматривал насильственное