Видно, чуяла душа...

Война-война, сколько ещё ты будешь будоражить наши души?

Отец мой умер молодым от ран, полученных на Гражданской войне, от простуды. Мать вскоре вышла на троих детей, я четвёртый — итого: шесть душ, отчим работал один. Жили кое-как, но в конце сорокового он уехал в Саратов, а мы с матерью остались в Красном Куте, она, так случилось, без никакой специальности, а я, в связи с их частыми переездами, - с далеко незаконченным среднем.

Тут — война, и в начале 1943 года я ушёл в армию.

В г. Пугачёве, старожилы ещё помнят, сразу за станцией, был так называемый «копай город», там «ковались кадры». Т.е. нас, по сути мальчишек со школьной скамьи, «делали» солдатами. «Калили» впроголодь продрогших. Но ведь, по сути, эти «птенчики» и закончили войну, и надо отдать должное, достойно.

Где-то в июле 1943 г., сразу за разгромом немцев на Белгородско-Курской дуге, настал наш черёд. Перед отправкой на фронт прямо с занятий — в «теплушки», и-и... «поехали». Так вот, перед отправкой, примерно за неделю, увидел сон, будто пришёл я домой, здесь в Саратове, дверь оказалась запертой на замок. Я лёг подле дома, выспался (это во сне-то), встал и ушёл от дома, а там так и весел замок.

В армию, как было сказано, я был взят из Красного Кута, а отчим, примерно в мае 1943 года перевёз мать с её скарбом в Саратов. Помирились. Но откуда мне знать о том? Однако душа знала. Эшелон наш стоял почти сутки на товарной станции, а дом, где жила мать, - на Крайней улице, недалеко от силикатного завода. Кого ни спрошу адрес, никто не знает. Наконец напал на одного «дядьку», он тут же объяснил: метров 300-400, пешком идти всего 5-10 минут. Я к взводному, объяснил, а он: что же ты раньше молчал? И вот эшелон уже под парами, и через час-полтора я печальным взглядом проводил Агафоновку.

Только в 1948 году демобилизовавшись, понял, как был близок от дома. Душа, значит, знала, предупреждала, и точно «просчитала»: почти сутки находился рядом с матерью, а встречи не вышло. Чем не сон у крыльца, у запертой двери?

1994