- Господа, хочу Вам представить работу молодого, но, безусловно, талантливого художника Бреда Пассо. Эта картина - ярчайший пример идеального погружения живописца в мир интуитивного состояния души. Мощные мазки, яростная утончённость, цветовая экспрессия – всё говорит о том, что перед нами новая звезда авангардизма. Спасибо моему другу Пьеру, за то, что он подарил нам знакомство с творчеством молодого мастера. Аплодисменты Пьеру, господа!
Габриэль Поди закончил свою проникновенную речь и с достоинством, важно надувая щёки и шевеля кустистыми чёрными бровями подошёл к Пьеру и демонстративно пожал ему руку. Выставка открылась только сегодня, но привлекла к себе ажиотажное внимание прессы и критиков. А всё потому, что местный бомонд уже вторую неделю обсуждал пари, которое заключил журналист Пьер и критик-искусствовед Поди. Ровно две недели назад на выставке художников-авангардистов между этими друзьями разгорелся спор: Поди был убеждён, что сейчас, в середине двадцатого века, уже нет и не может быть таких ярких талантов, как Делоне, Модильяни, Мунк, Кандинский и Малевич. Время талантливых авангардистов прошло. Пьер наоборот убеждал, что авангардистов вокруг пруд-пруди и он без труда отыщет молодое дарование, дай только время. Пари было заключено: Пьеру давалось две недели, чтобы найти талантливого художника и если сам Габриэль, этот знаток искусства мировой величины, признает его талант, Пьер сможет бесплатно получить любую картину из личной коллекции Поди, а там, поверьте, было из чего выбирать.
Две недели от Пьера ничего не было слышно, но в назначенный день он принёс картину, вызвавшую восторг почти всех критиков, присутствующих на выставке. Пьер ходил вокруг картины довольный, как объевшийся сметаны кот. Его физиономия излучала такую гордость и самодовольство, что не заметить этого было просто невозможно. Казалось, что от его счастливой улыбки можно было зажигать свечи. А между тем, место на импровизированной трибуне занял еще один искусствовед Лайн Блинк. Поправив маленькой, сухонькой рукой очки с толстенными стёклами, он многозначительно окинул взглядом присутствующих, дождался полнейшей тишины и напыщенно произнёс:
- Перед Вами новый гений абстракционизма. Какое глубокое видение мира, какие яркие образы, какие удивительно пространственные цвета и формы изображены художником на полотне. Это настоящее искусство! Склоните головы перед этим талантом. Я убеждён, что имя Бреда Пассо, этого современного Ван Гога авангардизма, мы услышим ещё не раз.
Не успела стихнуть новая волна аплодисментов, как из толпы присутствующих раздался голос: «Побойтесь бога, эта мазня не имеет ничего общего с авангардизмом и тем более с абстракционизмом! Такое могла нарисовать разве что обезьяна!» Услышав это, Пьер как-то странно захихикал, а Габриэль Поди возмущённо посмотрел туда, откуда донесся этот возглас и бравурно спросил друга: «Пьер, когда ты познакомишь нас с талантливым мастером? Я хочу организовать выставку его работ и предложить ему контракт на мировое турне. Я уверен, что мы сможем продать все картины этого гения». Пьер усмехнулся и ответил: «А зачем тянуть? Я готов представить Вам художника прямо сейчас. Он приехал вместе со мной и ждёт меня в машине». Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Пьер вышел, а через некоторое время вернулся.
Вернулся он не один: держась за его руку, рядом с ним шла небольшая обезьянка. Все смолкли. В полнейшей тишине Пьер с обезьянкой, одетой в синие штанишки и белую сорочку, вышел в центр комнаты и весело произнёс: «Представляю Вам гениального художника, единственным произведением которого вы все сейчас восхищались: Бред Пассо, прошу любить и жаловать».
Что творилось дальше, вы без труда можете себе представить. Суматоха, крики, шум, возмущённые возгласы, смех, крики: «А я же говорил!». Вокруг царил такой галдёж, что маленькая обезьянка, привыкшая к шуму в зрительном зале цирка, на арене которого она выступала, растерялась, схватилась еще крепче за руку человека, с которым пришла и удивлённо, с некоторым испугом смотрела на людей, окруживших её, не понимая чего они хотят. Последние несколько дней она привыкла к Пьеру: он всё время с ней играл, научил пользоваться красками. Бади понравилось рисовать, да и Пьер всё время хвалил рисунки и давал что-нибудь вкусненькое. Шимпанзе крутил головой, пытаясь рассмотреть лица людей и понять что им от него нужно. И тут взгляд обезьянки наткнулся на знакомый рисунок. «О! Значит они смотрят на мою картину. Им что, не понравилось?» - промелькнуло в его голове. В этот момент кто-то из посетителей выставки, оценив шутку Пьера, зааплодировал. И тут Бади понял: «Рисунок понравился». А Бади знал, что надо делать, когда зрители хлопают в ладоши: он отпустил руку Пьера, сделал шаг вперёд, улыбнулся во всю ширину своей довольной морды и, взмахнув длинными руками, низко наклонился. Затем ещё раз и ещё. Теперь уже все посетители выставки смеялись и от души аплодировали смелой обезьянке…
В современном искусстве всё так перепуталось, что подчас отличить мазню обычной цирковой обезьянки от полотна настоящего художника не так и просто. Рисуют все: дельфины, слоны, удавы. Рисуют люди. Критериев оценки никаких нет и критики ничем не рискуют высказывая своё мнение. Пьеру так надоели претенциозные разговоры об искусстве людей, гордо именующих себя критиками, что он решил всех разыграть и, одолжив на пару дней у местного цирка четырёхлетнего шимпанзе Бади, заставил задуматься всех «ценителей прекрасного» – что же такое настоящее искусство?
Вот так маленькая обезьянка, впервые попробовавшая рисовать, поставила на место чванливых ценителей искусства. Кстати, картина Бади всё-таки была продана: её купил американский коллекционер за одну тысячу долларов.
