[b]Осень... Конец сентября, но тепло. Ехал я на автобусе в сторону Рузы. Людей много: маршрутки, так разгружающие линии сейчас, тогда только начинали ходить. Свободных мест не нашлось, я стоял. На одной из остановок меня довольно грубо передвинули в середину салона и прижали к двухместному сидению. Парочка пожилых дам располагалась на названном кресле и беседовала, обращая внимание только на самих себя. Двери с лязгом затворились и ЛИАЗ (марка вместительного перевозчика пассажиров того времени) тронулся, покачиваясь с боку на бок и постанывая от перегрузки. Я совершенно не желал вникать в чужие разговоры, однако, в силу обстоятельств (не мог же уши заткнуть, руки заняты: держался за поручни, иначе упал бы), услышал:
- Если молитва так доходчива, зачем нужна жертва Христа?
Ближайшая ко мне бабушка, помолчав, медленно, как бы в раздумии произнесла:
- Странный вопрос... Без Спасителя ничего и не могло быть.
К чему это вспомнилось? - ведь разговор у нас о храме... Впрочем, апостол Павел восклицает:
"Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм - вы" (1 Кор. 3, 16).
Слышит ли Господь наши молитвы? - рассеянные, лишь устами произнесённые, не от сердца, без малейшего сочувствия к тем словам, коими сотрясаем воздух? Конечно слышит, Он же Бог. И тут мне снова приходят на ум слова первой старушки, сидевшей ближе к окну, то есть, дальше от меня:
- А что же просьбы-то наши не исполняются? Желания заветные, со слезами в молитвах высказанные?
Не помню ответа. Но смысл его, видимо, таков был:
- Что же получается, любезная? Ты вроде как утверждаешь: "Да будет воля моя, не Твоя, Господи!" Может ты еще врачевать, да воскрешать восхочешь? А человеку время пришло поболеть для вразумления. Или час его пробил, выполнил он задачу, для которой послан. Нет, милая, чтобы чудеса творить, надо нам сначала волю Божию постичь. И святыми не просто так становятся, по собственному желанию, а по Великой Милости Владыки, по Его избранию. Да ещё и научению, потому, что сами мы не всегда и разберём, где хорошо, где плохо.
Мудрому я тогда, в автобусе, научился. Слава Тебе, Господи!
Много у нас дачников. Благодаря им с ранней весны до поздней осени храм более - менее полон. Основные средства на реставрацию приходят от жертвователей. Кто такие? Да купил человек свечку, вот и стал жертвователем. Есть среди прихожан люди с хорошим достатком. Они и денег дают больше. Понятно, что даруя свой труд, или средства Богу, мы душу спасаем. Арифметика тут неземная. "И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое" (Мар. 12: 41-44).
А если небогатый, в общем-то человек, продал своё, да деньги на храм положил? Что будет?
Храму особое благолепие. А человеку? "Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною" (Мф. 19: 21).
Вот и думаю:
- Вроде как просто-то. Раздал, и спасён! Так ведь нет. Тревога охватывает: Как жить потом будем?
Ангел - Хранитель подсказывает:
- Бог поможет!
- Конечно... Опасаюсь, однако. Значит, я не верю?
Ангел возмущается:
- Почему это? Павел тебе что сказал? Послушай: "Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене" (1 Кор 7: 32). Ты веруешь, но высоту каждого определяет Бог. Делай то, что можешь. Не согласен? Ну, ты - максималист! Господь от тебя чего добивается? Сверхусилий? Нет: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко" (Мф. 11: 28-30).
Уповай на Бога и дерзай. А Творец ни только простит грехи, но ещё и силы ниспошлёт преодолеть их. Искусство быть в церкви во многом состоит в том, чтобы без ломок и других над собой болезненных процедур творить то, что угодно Богу. То есть, действовать по воле Его. Семьи нет, не можешь жить в миру, понял, что духовные чада ближе родных? - иди в монахи! Женат и дети? - старайся укрепить семью и всячески о ней заботься! Тот, кто имущество своё Христу подарил, действовал по воле Божьей. Ему хорошо и легко было, раз в келье уединился... Молись. Возможно когда-то и ты взойдёшь на такой же уровень духовности. Но надо ещё следовать за Спасителем.
Реставрация началась в 1996 году. Разобраны надстройки над Знаменским и Никольским алтарями. Сломаны искусственно созданные внешние стены второго этажа над ними. Этот этаж перестал существовать как единое целое. Над средней частью храма потолок ещё ждал своего часа, но внешние стены этой части второго этажа были родными. Восстановлена кровля над пределами. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вы представляете, сколько труда затрачено? Никаких чертежей не было. Как церковь перестраивалась атеистами, никто не помнил. Нашли фотографии начала века, по ним определили направление и объём работ. Лихо дело начало! Незаметно, в заботах пролетел 1996 год. Для людей в возрасте время утекает, словно вода меж пальцев: мгновенно. Ещё вчера, ну, неделю назад, был Новый год! А уже опять декабрь и уже опять пора ставить ёлку. Детям радость, у них праздник: конфеты, новые сказки...
1997 опять начался с Нового года. Честно говоря, как до Рождества Христова может произойти обновление: следующий год? Глупость какая-то! Мы же говорим: "До Рождества Христова, после Рождества Христова", в смысле: до новой эры, после новой эры. В свое время большевики (профессиональные революционеры: террористы по-современному) навязали нашему народу европейский календарь. Где-то читал, что тогда, в гражданскую, если в город приходили красные, то волокли с собой передовое, на тринадцать дней сдвинутое безобразие, белые же восстанавливали порядок. Дело, конечно же, не в цифрах, но именно они стали в те безумные времена одним из символов противостояния. А народ, внешне преклонивший шею под топор коммунистов, учредил свой Новый год - Старый. И всё встало с головы на ноги: сначала Рождество (7 января по-новому), потом Старый Новый год (13 января по-новому). Ничего не случится, если мы опять переведём стрелки часов на тринадцать дней назад. Некоторые страны вообще живут по другому летоисчислению (например, Турция) и считают это национальной особенностью. А нам нельзя иметь ничего национального? Вообще краснозвёздные праздники специфичны. Если мы ратуем за их сохранение, то не учитываем очень интересные совпадения: между 23 февраля и 8 мартом - 13 дней; 1 мая - день отдыха после 30 апреля: шабаша на Лысой горе (в некоторых странах, например, Германии этот шабаш до сих пор отмечают, как весёлый день, вернее, ночь). Конечно мы, христиане, ни в коем случае не станем трястись от страха, узнав подноготную подобных выходок всякой нечисти. У нас есть Господь, Крёстной смертью освободивший верных Ему от зависимости чертям. Но для сатанистов, подобные совпадения имеют огромное значение. Нам достаточно знать. И не очень-то радоваться дармовым выходным. Бесплатный сыр - в мышеловке.
Снесены перекрытия над центральным пределом. Вроде, можно вешать паникадило. Рано: крыша протекает. Занялись кровлей. Сделали. Соорудим маковку. Она опирается на специальный цилиндр, называемый стаканом. Новый стакан установили. А для маковки специальная древесина нужна, да не простая, по своей хитрости, схема исполнения. Разобрались. Вышел купол, что надо! Водрузили простой, не золоченый пока ещё, крест. Наступило время штукатуров и моляров. Много было работы. Потому что в стенах немерено трещин и дыр. Долго сохло. Наконец, началась покраска. И оделась церковь в свежий наряд! То одним боком сверкнет, то другим! Ну, прямо невеста! Оглянуться не успели, а уже следующий год на дворе!
2001 год. Васе в январе исполнилось три года. Впервые его принесли в храм сразу после рождения. А сейчас он совсем повзрослел. Малыш, конечно, любил прокатиться в прогулочной коляске, воображая себя шофёром, но на церковный двор ступал собственными ногами, ухватившись за мамину юбку. По лестнице поднимался тем же манером. Внутрь входил так: мама распахивала двери и пропускала сына вперёд, подав ему руку для поддержки. Ребёнок с некоторым усилием преодолевал порожек, проходил несколько шагов вперёд, становился на колени и делал земной поклон. Это не очень просто, потому, что голова слишком тяжёлая, а ножки маленькие и легкие. Иногда раздавалось негромкое "бух" о пол. Малютка вставал и потирал лоб. Отец Николай шутил: "Вася пришёл, пора начинать!"
У паренька сразу возникало много хлопот. Надо поздороваться со всеми святыми, свечки поставить, не упустить момент каждения, когда, идя за священником можно поймать в ладошки ароматный дымок и рассовать его по карманам (а дома выпустить), заметить новое (здесь, в здании церкви, идёт ремонт и часто бывают изменения), порадоваться на чашу, что батюшка выносит, да мало ли ещё чего... Помолиться, например. Молясь, ребёнок чинно прикладывал правый кулачок (мог и левый) ко лбу, к животу, потом опять ко лбу и животу, подпевая хору: "Би-инь ге-е-ем!" Ему показывали, как надо, складывали пальчики, но собственная манера казалась более легкой и понятной. Во время службы он не обязательно стоял лицом к алтарю. И мама, и папа, и другие его ставили правильно, но направление постоянно терялось, и зависело от того, в какой стороне происходило хоть что-нибудь занятное. Любой шорох, или, скажем, скрип притягивали глазки, как северный полюс притягивает синенькую стрелку компаса. За глазками разворачивался и весь мальчик. Нет, не по пустякам он отвлекался, а наблюдал жизнь, которой полна церковь. Дяди и тёти с икон смотрели на него то строго, то с одобрением. В зависимости от того, как он себя вёл. Богородица больше улыбалась. Христос молчал. Он всё знал. Васятка любил родителей. И Бога. Почти никогда не шалил во время службы. Однажды поздней весной, в субботу, маме зачем-то понадобилось приехать в церковь пораньше. В притворе стояла озабоченная Любушка, Васина ровесница. Как уж они друг с другом общались, не знаю, только Люба сказала (по-детски): "Тише! Прислушайся..." Со второго этажа доносились стуки и странный шум, некое шуршание, будто сыпется песок. Там даже кричали иногда толстыми сердитыми голосами. Будто ругались. Жутковато... Мама увидела и засмеялась: "Не пугайся малыш! Просто вверху разбирают оставшиеся перегородки". И вот тогда, совсем скоро после тайных перестуков, маленький прихожанин заметил: с правым пределом что-то ни то! Однако виду не подал. Как обычно вошёл, перекрестился (по-своему), но от волнения забыл сделать земной поклон. Э-э-х - у него перехватило дыхание: его любимой иконы нет на месте. Это была
Пиши ещё, буду обязательно читать.