которые получили «описатели Москвы», полностью соответствовали степени их вины. Тем не менее, на одной из пресс-конференций Президенту был задан вопрос о законе против кощунства и об этих кощунниках. Он дал на него подробный ответ:
«Этот закон, конечно, нуждается в совершенствовании. Он не идеальный и, безусловно, его нужно поправлять, потому что некоторые вещи – они входят в противоречие с первоначальным смыслом того, что предполагалось сделать. Мы, конечно, будем заниматься совершенствованием и принимать участие в работе по совершенствованию.
Но хочу заметить: по политическим мотивам у нас никто ничего не запрещает. Вопрос не в том, чтобы преследовать кого-то за критику, а вопрос – оградить нас от достаточно агрессивного поведения некоторых социальных групп, которые, на мой взгляд, не просто живут, как им хочется, а достаточно агрессивно навязывают свою точку зрения другим людям. Критика должна быть конструктивной, а это разве критика?.. Вообще, если всё время говорить о том, что всё падает, то ничего и не поднимется никогда. Вот говорят, у нас разрыв между богатыми и бедными очень большой. Но этот разрыв между доходами богатых и бедных мы будем сохранять... Я хотел сказать – сокращать… Извините, оговорился – когда камеры работают, хочется выглядеть хорошо, но голова отключается…
Тут надо задуматься вот о чём. Эти молодые люди – почему они так поступают? Это известный, тривиальный приём, но, в принципе, вполне правильный для людей, которые хотят о себе заявить, – они выпрыгивают из штанов. Хорошо, если есть на что посмотреть, а если особенно нечем похвастаться, конфуз может быть. А ещё снимают на камеру…
И пусть не говорят, что не могут терпеть. Я в студенческие годы пил много пива – и ничего, терпел. Терпеть надо! А если не можешь терпеть, сиди дома или где-нибудь рядом с сортиром.
Говорят ещё, что там кого-то избили, девушку какую-то. Я не верю, что омоновец может бить девушку. Всякое бывает в коллективе и среди омоновцев, наверное, бывают всякие люди, но в целом они здоровые ребята, – им бить девушку совершенно незачем. Не могу даже себе такого представить. Вот в Америке такое возможно: там только руку сунь в карман, если полицейский напротив стоит, застрелит сразу. Примеров вон сколько, чуть ли не каждую неделю. Сразу прямо без слов – пулю в лоб и всё. Мы, слава Богу, до такой демократии пока не доросли.
А ведь омоновцам тоже приходится терпеть! У меня есть сведения, что эти, о которых мы сейчас говорим, первые на них напали. Но для нашего общества опасность заключается в том, что если мы позволим кому бы то ни было так обращаться с сотрудниками правоохранительных органов, то тогда несложно представить ситуацию, когда выйдут на улицу представители других политических групп и начнут молотить самих этих. Тогда они скажут нам и полиции: «Караул!» А полиция скажет: «Нет, теперь вы сами себя спасайте, потому что закон нас не защищает». И начнётся полный хаос…
Что касается того, что их посадили. Мне их жалко не за то, что они оказались в местах лишения свободы, хотя ничего хорошего в этом нет. Мне жалко, что они дошли до такого состояния, что начали такой эпатаж. Для того чтобы выделиться и как-то пропиарить себя, они перешли всякие границы. И суд принял решение о наказании за эти действия. Как юрист я не могу оспаривать решение суда.
Но мы не чиним препятствия здоровой гражданской инициативе. Главное сейчас – дать гражданам возможность раскрыть себя. Чем активнее граждане участвуют в обустройстве своей жизни, чем более они самостоятельны как экономически, так и политически, тем выше потенциал России. Сейчас мы видим, насколько активно и конструктивно проявляют себя граждане. Они не только ставят перед властью вопросы, но и сами участвуют в их решении, в решении проблем. Если государство и общество действуют в одной повестке, в атмосфере сотрудничества и доверия, – это гарантия достижения успеха.
Приведу в этой связи одну цитату: «Кто любит Россию, тот должен желать для неё свободы; прежде всего свободы для самой России, её международной независимости и самостоятельности; свободы для России – как единства русской и всех других национальных культур; и, наконец, – свободы для русских людей, свободы для всех нас; свободы веры, искания правды, творчества, труда и собственности» (Иван Ильин). В этом огромный смысл и хороший наказ всем нам в сегодняшнее время.
Хочу сказать совершенно определенно – мы никогда не пойдём по пути ксенофобии, подозрительности, поиска врагов. Это всё проявления слабости, а мы сильны и уверены в себе. В связи с этим, для меня важна не критика западных ценностей – для меня важно защитить наше население от некоторых квазиценностей, которые очень сложно воспринимаются нашими гражданами, нашим населением. Не эти западные квазиценности, а наше прошлое – послание о том, каким должно стать наше будущее. Если мы не будем об этом думать, если мы не будем думать о том, чему нас учили учителя по истории, у нас будущего не будет. Нам нужно опираться на базовые консервативные ценности, и не давать сбить себя с толку разными квазиценностями.
Новое поколение граждан России, молодые люди вообще не знают, что это такое – базовые ценности. Но без этих ценностей общество деградирует. Безусловно, мы должны вернуться к этим ценностям, понять их ценность и на базе этих ценностей двигаться вперёд к новым ценностям. Это, конечно, консервативный подход, но ничего здесь необычного для нас нет. Россия – страна с большими традициями. Не только ориентируясь на будущее, но и опираясь на эти традиции, мы можем чувствовать себя уверенно, уверенно идти вперёд и развиваться.
И ещё хочу сказать следующее. Наш народ сейчас ярко демонстрирует и национальный подъём, и жизненную стойкость, и патриотизм. Надо ему помочь, – и здесь в разы возрастает роль наших спецслужб. Современный мир не стал спокойнее, чем в прежние годы и десятилетия, а угрозы и вызовы не стали менее опасными. И мы должны понимать, что повышение эффективности всей системы отечественных спецслужб – это требование времени. Чем более современными, профессиональными, оснащёнными они будут, чем результативнее смогут решать поставленные задачи, – тем надёжнее будут защищены наши граждане и наша страна».
***
Энергичное и внятное разъяснение Президента, а также жесткие меры, принятые против циничных «описателей», возымели своё действие: с этим мерзким движением было покончено. В довершение разгрома сразу на нескольких каналах телевидения прошли уничижительные передачи, разоблачающие доморощенных циников. Были проведены и опросы общественного мнения, которые показали, что абсолютное большинство россиян осуждает кощунников и считает наказание их совершенно справедливым.
Но, увы, на смену «описателям Москвы» скоро пришло другое движение. Его участники принялись катать по Москве пустые бочки с бессмысленными надписями «Нац. П.», «ВВПх2» и «10 лет УР». Это можно было расценить как несанкционированные акции, либо как хулиганство – всё зависело от позиций судей, принимавших решения по каждому конкретному случаю.
Не успели справиться с теми, кто катал бочки, появились «фонарщики». Они заходили под видом посетителей в различные государственные учреждения и светили карманными фонариками в глаза сотрудникам и руководителям. На груди у молодых людей были прикреплены значки с нерусской надписью «Hominem quaero», отчего этих хулиганов приняли сначала за иностранных провокаторов или, того хуже, за агентов американского Госдепа. У «фонарщиков» тоже был свой сайт, на котором они размещали краткие отчёты о проделанной работе – там были названия, адреса учреждений и далее та же таинственная «Hominem quaero» с пометкой «не найдено». Список организаций, в том числе достаточно высоких, где побывали «фонарщики», увеличивался, но пометка «не найдено» оставалась неизменной.
В конце концов, власти справились и с «фонарщиками», – тогда с неизбежностью встал вопрос о самом Диогене: после всего, что случилось, ему было не место в России. Было решено созвать комиссию, на этот раз экспертную, которая должна была рассмотреть сочинения Диогена на предмет экстремизма, а заодно разобраться с произведениями всех так называемых классиков, чьи суждения, оценки и общая направленность не соответствовали традиционной российской идеологии. По приблизительным оценкам, таковых могло набраться до одиннадцати тысяч, с древности до нашего времени, – и это не считая тех, кого можно было признать терпимыми, но с изъятием нежелательных фрагментов из их работ.
Огромный кропотливый труд предстоял комиссии, но её членов, помимо денежного обеспечения, вдохновляло высказывание Президента о терпении. Оно вдохновляло их так сильно, что они не хотели лишний раз отойти по естественной надобности в течение рабочего дня и терпели, терпели, и терпели! Как Он прав, говорили они: терпение это подлинно русская добродетель, – и кивали при этом на большой портрет, висевший на стене.
