[b]Я стою у центрального алтаря, молюсь. Материал скопился, но упорядочить не могу: не всегда известно, что к какому году относится.
- Здравствуй, молодой человек!
Голос принадлежит незнакомому священнику.
- Здравствуйте. Только я уж в летах. Внуки растут!
- Я Лука, иеромонах. Здесь с девяносто второго по девяносто пятый окормлял паству. Моё время остановилось 2003 году (1956 - 2003). А ты в пути, и душа твоя - юная. Вижу, что сед. Если обидел, прости.
- Да, какое там! Просто отвык.
- Многое тут изменилось... Сие место намолено поколениями. Вот - главное. Вот - неизменное! Помню, на первой после перерыва пасхальной службе...
-Какого перерыва?
- Известного! С тридцать седьмого года... Так вот. После крёстного хода вошли в алтарь те, кому положено: мне тогда два пономаря со Звенигородского, родного благочиния, прислуживали. Второпях, как часто случается, несколько лампад на семисвечнике потушили, бегая. Надо зажечь. Я одному из ребят киваю: "Исправь положение!" И отвлёкся: то ли на амвон выходил поздравлять, то ли ещё что. Смотрю, а парень тот, кому поручение дал, всё там же и топчется. "Никак не зажгу", - удивляется. Я, честно говоря, пошутил: "День, знаешь, какой. В Иерусалиме благодатный огонь вспыхивает. Ты свечку не поджигай, а перелей на неё огонёк, словно капельку". Улыбку сдерживаю, будто на полном серьёзе советую. И отвернулся ектинию произносить. Закончил. А забыл, о чём толковали. Смотрю, подручный улыбается: "Получилось!" Я не сразу спохватился, а как понял, подскочил к помощнику, свечку чуть не вырвал, и к бороде пламя. А оно не жжется. Алтарники сообразили, давай голые подбородки палить, да радоваться. Но действо взяло и закончилось. Не успели мы другим показать, поздно заметили, время упустили. Нигде со мной подобного не случалось.
- Что ещё запомнилось, батюшка?
- Постоянная гонка: бумаги отчётные готовили, стены укрепляли, электричество подводили, крышу поправляли. Как с кем? С активом! - общиной называется.
- А таджик не при Вас дыру в куполе искал?
- Когда я служил, куполов не было. Что за история?
- Марковна рассказывала. Ну, Алёшина!
- Да, помню, помню! Мы ее Аннушкой звали.
Пасха. Люди перед церковью, на улице. Внутрь не пройдёшь: тесно. Скоро крестный ход. Таджик, что у соседей квартиру снимает, встал отдельно, за забором, напротив правого предела. Мусульманин. Мыслит:
“Пророк учит, что надо уважать людей Книги. Беседовал я однажды с христианином. Он говорил, что удар атеистов пришёлся, в основном, на них: русских, украинцев, белорусов. Потому мы и растеряли все свои традиции, в отличие от вас. Может он и прав. Да, мы сохранили обычаи, образ жизни. Менталитет... По возможности. Много что удивляет мусульман здесь, в России. Вольные одежды, нравы. Грубость, продажность, наглость. Почему удивляемся, не ожидали? А что у нас? Зачем ханжить? Такого добра и у нас хватает. Но мы же правоверные. Стоп! Мулла учит правду говорить, не изворачиваться. Позор на головы льстецов, лгунов и болтунов! Да будут прокляты преступники... Особенно правоверные. Впрочем, верующий не перейдёт Закон. Это удел безбожников. Я так думаю. Хотя, мне не раз говорили, что я наивен.
Но как полны ваши храмы в праздники!"
Что это? Звезда спускается на Землю. Она неспешно увеличивается, достигнув, в конце концов, размеров мандарина, и приближается. Ко мне? - нет, к церкви. Видят другие? Сгусток материи сверкает золотом. Ярко-желтый шарик ударяется в основание купола, прожигает его. Пошёл крестный ход. Бегу к церкви, думая: "Хорошо, все вышли. Там сейчас пожар!" Очнулся внутри. Светло и спокойно... Запах ладана.
Следующее утро. Вернее день. Часов одиннадцать... Молодой человек вошёл через открытые врата на территорию, приблизился к храму и стал исследовать то место, куда ударила звезда. Дыры не видно. Странно. Может, правее? "Что ты ищешь, Рустам?" Перед ним пожилая женщина в праздничном платье. Тётя Аня. Кто её не знает? Она продолжила: "Вчера вбежал, когда все вышли, запыхался..." Рассказал ей. Вместе смотрели. Ничего не видели. Анна Марковна заулыбалась, обняла его, и убедительно сказала: "Ты знамение видел, сынок!"
Наш храм издалека заметен. От Тучково доехать до Дубков... и вот она, церковь! Выйдя на остановке, надо посмотреть в сторону движения автобуса. Там, среди деревьев, прячутся маковки.
Уже давно, с тех пор, как меня крестили, а это произошло в зрелом возрасте, я задался вопросом: с чего начинается Церковь? Можно по-разному сказать. Среди ответов есть и такой: с куполов. Вроде бы ничем не обоснованное заявление. Ан, нет. Допустим, идёт некто по улице незнакомого населенного пункта. Останавливается, крутит головой, пытаясь определить, где очутился. И вдруг замечает купола с крестами. Положено на них перекреститься. Так, правильно. Что дальше делать? - идти в сторону храма. Прямиком не получится: завалы на пути, тупики. Наконец, уткнулся в ограду. Ищи ворота. Нашел? Можно войти. Не забыть перекреститься! Всё. На месте. Но если куполов с крестами нет? Ещё не восстановлены после социальных экспериментов? Войдём внутрь. Посмотрим по сторонам. Там - иконы. Их могли сорвать, а во всех пределах разбросать картошку. Для нас это - храм Божий, для безбожников - овощехранилище. В любом случае здесь - Бог. С чего бы мы ни начали, к Творцу приходим. Не может без Него ничего быть.
Итак, приехали, церковь увидели... Можно сразу переходить дорогу, можно позже. Главное - целенаправленно идти вдоль проезжей части. После двухэтажного жилого дома, начнётся забор, а там и ворота не за горами. Забор у нас железный ажурный, состоящий из металлических прутов, четырехугольных в разрезе, причудливо скреплённых между собой металлическими скобами, покрашенный черной краской. Причём, фронтальные секции отличаются от боковых и задних. Присмотритесь: фронтальные украшают кресты. Подобную красоту выковывают искусные мастера. Такие умельцы ещё, Слава Богу, на Руси водятся. Ворота сделаны из того же материала и состоят из двух частей. Одна из них - двойная для проезда машин, обычно закрытая; другая - расположенная рядом калитка для прохода людей. Мы там, где для людей, ходим. Даже когда автомобильные ворота распахнуты, через них не пойдём. Можете обвинить нас в суеверии, но это как повелось однажды, так с тех пор и продолжается. Наша традиция установилась зимой, сразу после возобновления богослужений. Еще светло, но не рано, занятия в школе уже закончились, значит, был будний день: в те времена в субботу не учились, и никогда не случалось больше шести уроков. Детей берегли. Сейчас учителям часов не хватает, они же нищенскую зарплату получают, вот и раздули расписание. На целый год больше стали учиться. И субботу используют. А советское образование, сами педагоги говорят, гораздо лучше: учебные планы конкретные, выделяется достаточно времени на основные предметы, повторение и закрепление. А сейчас: расплылись мыслию по древу, и никак концы с концами не сведут. Отняли детство у детей. Не всяк способен с шести лет нагрузку школьную нести. А условия детсадовские, положенные нулевому да и первому классам, обеспечить не могут. Зачем тогда над людьми издеваться? Обеспечьте учителей нормальной зарплатой, если хотите специалистов иметь! Недоросли из гимназий для обеспеченных слишком избалованы, чтобы на своём хребте страну из разрухи вытаскивать (это давно, еще в 2009 г. писалось, сейчас многое изменилось).
Простите, отвлекся. А было так. Легковушка въехала на территорию. Несколько мальчишек, играя в снежки, вбежали следом. Один из комочков влетел через раскрытую створку двери в храм. Шедшая мимо старушка остановилась, погрозила клюкой сорванцам: "Входите узкими вратами!" Происшедшее стало известно нашим. С тех пор, если кто-нибудь шагнёт не туда, его остановит благожелательное: "Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь ведут в погибель, и многие идут ими". Войдём в калитку для людей. Слева от ворот, если смотреть в сторону храма, лежит памятная плита, в её головах установлен черный, как и она сама, высокий гранитный крест. Кто покоится здесь? Надо сделать отступление.
В прицерковной земле в царские времена хоронили тех, кто имел при жизни заслуги перед приходом, их детей, или родственников. Что сделали воинствующие атеисты после захвата власти? Надгробные памятники разрушили, их и кости собрали и выбросили? - так и поступили. Особенно тщательно там, где разбили большое футбольное поле: справа от храма, наискосок от Знаменского предела. Бывало, дети здесь находили части человеческого скелета. Чей-то череп долго валялся за воротами. Его потом всё-таки на шест повесили. Позже он пропал. Склеп же с гробом, который располагался под центральным алтарём, не тронули. Не знали о нём? - скорее знали, просто руки не дошли. Потом забыли. Это захоронение обнаружили только в 1972 году, когда копали теплотрассу. Там были женские останки. Ничего больше не известно. Старожилы помнят, что прах угодницы Божьей погребли потом где-то в Кубинке. Непоследовательно у коммунистов в данном случае получилось. Но в футбол, и в другие подвижные игры на погосте поиграли. Покатались на косточках русских. Сейчас склепа нет, заложили его кирпичной кладкой тогда же, в семьдесят втором.
Так вот, под плиту, о которой шла речь, поместили то, что обнаружили на бывшем кладбище. Здесь лежат и несколько бойцов Отечественных войн 1812 и 1941 годов. Не могу назвать точное число, не из-за нежелания. Останки фрагментарны.
Мы перед храмом. Так уж повелось на Руси, что его судьба связана с историей того населённого пункта, где он находится. Напомню: наш храм в селе Крымском стоит. Происхождение названия уходит, скорее всего, в XVI век, и получено потому, что в то время Звенигородский уезд (тогда в него входило наше поселение) неоднократно предоставлялся в держание татарским царевичам из Крымского ханства. Писцовые книги, составленные вскоре после окончания Смутного времени начала XVII века показывают здесь Пустошь Крымское Дворище. (Пустошь - незаселенный, невозделанный, запущенный участок земли; Дворище - древнерусская форма коллективного землевладения и сельского поселения родственной группы). Значит, кто-то там уже крестьянствовал с конца XVI - начала XVII века. Как это объединить и понять? Пустошь, и вдруг Дворище? А вот так: медленно преобразуются названия, не торопятся за изменением статуса места. Сначала была Крымская Пустошь. Может, её для выпаса скота использовали. Потом туда какая-то семья пришла. Её, вероятно, специально поселили. И стало местечко Дворищем. К 1646 году в Пустоше Крымское Дворище строятся господские хоромы и несколько изб за ними. И становится Пустошь Крымское Дворище деревней, где находилось “шесть дворов задворных, в них же двадцать два человека” (Деревня - крестьянское селенье, в котором нет церкви; дворы задворные - избы дворовых людей, чаще разнорабочих, поставленные за господским домом). Это вотчина боярина Богдана Матвеевича Хитрово.
В 1685 году уже село, принадлежащее Никите Федоровичу Боркову, переходит Алексею Ивановичу Янову, как приданное за дочь прежнего барина. Новый помещик возвел на месте деревянной церквушки Святителя Николая (дата постройки – между 1646 и
