Жанкин подарок – сожгите.
Хозяин ушел и скоро вернулся с холщовой парой – штаны и рубашка.
- Вот, - сказал он, - для тебя. Надевай!
Тряпье я с себя стянул, но обновы примерять не спешил.
- Отнесите к воде – мне надо помыться.
Хозяин кинулся буквально исполнять мое указание.
- Э, брат, - остановил его я, - так ты меня всего изломаешь. Зови других мужиков, делайте носилки. Клянусь – чем больше заботы вы проявите, тем крепче будет напиток и веселей голова.
Бородатый плут скорчил забавную рожу и помчался за рыболовами. И как мне не претила сомнительная роль шута, не удержался и захохотал. Жанка вторила серебряным колокольчиком.
Я помыт, переодет, в полутора метрах от меня горит веселый костерок, а рядом гора всевозможных ягод и горшок ведер на пять – самый большой на все селение, обитатели которого собрались вокруг и с любопытством взирают.
Приказал женщинам сыпать ягоды в горшок и мять толкушками – слой за слоем, чтобы сок появился. Потом сосуд заполнили водой.
- Все?
- Нет. Нужно заклинание.
Хозяин мой облизнулся:
- А ну, друг, скажи это слово, рождающее веселящий напиток.
- Никто не может знать его, кроме колдуна. У вас есть такой?
- Чур, меня! – зашептались в кругу.
- Теперь будет! Я – знаток белой магии, которая связана с таинственными свойствами всего сущего.
Повадил руками над котлом, пошевелил губами, зажмурив глаза:
- А теперь накройте его и ступайте по своим делам. Когда народится новая луна, веселящий напиток будет готов.
- Что это значит? – требовательно спросил мой хозяин.
- Это значит, горшок зачал младенца, и ему надо дозреть. Я буду за ним приглядывать, а вы меня кормить и носить валежник для костра – веселящему напитку нужно тепло.
- Я полагал, что мы сейчас будем пить, - сказал мой хозяин.
- Если будешь ворчать, он прокиснет, - остудил его я.
Хозяин с мрачным видом удалился. Остальные тоже были разочарованы.
- Думаю, - сказал Жанке, - хватит тебе вязать сети: будешь помощницей.
- Ты сделаешь меня колдуном? – обрадовалась девочка.
- Я научу тебя многим полезным вещам. Только обещай, что никому не расскажешь о них, пока я здесь: эти знания не всем можно доверить. Обещаешь?
Погладил девочку по густым, грязным и спутанным волосам.
- Твой народ учить да учить: он непоседлив, упрям, своеволен – ему нужна твердая рука. Ты поможешь мне ими править? Ты ведь прирожденный командир.
Раззадорившись, внушал молчаливой собеседнице идею грядущих преобразований – кроме собак и свиней легко приручаются кони и козы, еще утки и кролики. А жить надо в избах – не под землей, а на ней. Я научу их строить.
Родилась новая мысль – у меня будет колхоз! Идея понравилась – не управлять, а направлять. Здорово, черт возьми! Будем выращивать плоды-овощи-злаки, и возить в город на продажу. Ах, если бы не моя немощь, каких делов можно натворить!
- Отличное место – река, лес, поле – будто создано для процветания колхоза «Светлый путь»! Такие дела завернем! Ты только верь мне и помогай. Ты не боишься?
- Нет-нет, - Жанка головой помотала.
Выглядела она бледненькой, но глаза горели настроением – ей не хватало озорства, характерного для детей ее возраста.
Надо подкормить помощницу – решил.
Потребовал трехразовое питание, и в первый же полдень Жанка притащила от хозяина печеную рыбу. Умяли с юной помощницей обед и задремали в тени под тополем.
Жизнь повернулась другим коленкором!
На третий день настойка ягодная зашипела, запузырилась и покрылась пеной.
Я попробовал ложкой из березовой коры и сплюнул.
- Ишачья моча! Сахару не хватает.
Жанку просветил:
- Нас убьют, если что-нибудь не придумаем.
- А что придумать? – побелевшими губами прошептала девочка. – Жаль, конечно… как-то оно наперекосяк пошло… лучше бы мы сети вязали.
- Хоп! Я придумал – сходи в лес, принеси мухоморов: такие красные грибы с белыми пятнышками. Знаешь?
- Да, но… от них болеют и умирают, - совсем растерялась Жанка. – Так нельзя.
- Помрут, не убьют. Но не помрут – я же колдун, а ты моя помощница и должна мне верить. Иди – принеси.
Девочка перестала упираться и побрела в лес.
Принесла в подоле пять больших шляпок весьма ядовитых грибов.
- Ты только не клади их целыми – догадаются.
- Маленькая, а уже умная, - согласился с доводом. – Давай нащипим их кусочками. Я так думаю, все, что растет от Бога – он не захочет, никто не умрет.
- А кто это?
- Хочешь, расскажу?
С именем Господа на устах мы укрепили настойку ягодную мухомором.
И славно так прокатило!
Когда время пришло, стойбище так назюзюкалось – и плясали, и пели, и, блаженно улыбаясь, вели бесконечные разговоры. Никого не оставил равнодушным веселящий напиток: от стара до мала все сияли – вот что поганки с людьми делают.
- Пейте, ага…,- подливал я им в чаши, благосклонно кивая.
- Ты красивый, - полезла какая-то баба целоваться.
- Красота мужчины в характере, а не в том, куда ты руками лезешь, - остудил ее я.
Ни я, ни Жанка приготовленную нами гадость не пили, но, должно быть, нанюхались и разговорились.
- Не жалеешь, что девочкой родилась?
- Мужчиной жить тяжело. А мне сейчас достаточно прикинутся дурочкой и никто не трогает.
Умничка! И молодец, что поверила мне – впереди у нас великие свершения. Если я стану королем, сделаю ее принцессой.
- Хочешь принцессой быть? Есть шанс.
Пока другие упивались, мы с помощницей объедались – было из чего выбирать.
И в какой-то момент вдруг понял, как преуспеть в этом благословенном мире. Надо составить кодекс законов и заставить всех поклясться их выполнять – за чарку веселящего напитка селяне мне в чем угодно присягнут.
Вот только почему хорошая мысля всегда приходит опосля? Блин! Как минимум две недели потеряю до следующей попойки.
Потом еще подумал и довольный гоготнул. Ну, в каком-то смысле….
И еще. В пьяном разговоре кто-то обмолвился о местах выхода Силы – на него прицыкнули, но я услышал и спросил – о чем это?
- Кому надо, тот про места выхода Силы знает, - сказал болтун и приложил палец к губам.
Я задумался – и, наверное, это главный итог пиршества для меня.
В селении же вот что сотворилось. Один мужик в реке на мелководье захлебнулся, где и курицу не утопить. Другой с дерева упал, переломался – не жилец. Остальные драку учинили – то ли стенка на стенку, то ли каждый за себя. Друг друга по мордасам били, одного до смерти запинали – испокон веку такого здесь не было.
На следующий день оклемались, подсчитали потери, крякая, поскребли сферы лохматые и ко мне – надо бы повторить.
- Анархия кончилась, - объявил селянам. – Командовать парадом буду я.
И начал новый порядок устанавливать.
Бывшего своего хозяина назначил заместителем. Он подумал, но так и не понял, гордиться ли ему оказанной честью или вовсе наоборот. На всякий случай принес мне новехонький плащ, соответствующий моему статусу председателя.
И дальше все пошло просто замечательно – я объявлял о формировании бригад, а он назначал бригадиров. Артельно стали трудиться рыбаки, охотники, собиратели меда, ягод, птичьих яиц и прочих даров природы. И славно трудились! Женщин организовали в поваров, мастериц пошива верхней одежды, заготовительниц зимних запасов. Результаты труда стали общими – вместе питались, запасали продукты, мастерили утварь.
Подобное предполагалось. Но как быть с избами? Я – малоподвижен, у них опыта нет, инструмента. Но бригаду создали и стали валить деревья бронзовыми топорами.
Жили, работали, но сомнения множились – зачем это нужно, если нет веселящего напитка? И как эти сомнения рассеять, не очень понятно. Не получается структуры власти, как аппарата насилия: сказано – сделано, не сделано – а-та-та. У нас пока: сделают и смотрят на меня – когда же, начальник, веселящий напиток? И что делать?
На Родине моей родной считается – если решение не найдено вечером, оно обязательно само явится утром в виде некой мудрости. Но если следовать желаниям подданных, то утром могло явиться разве только похмелье.
Собрал бригадиров на совет.
- Ну, смелей, проявляйте разумную инициативу!
Они откуда-то догадались, что бывает за инициативу, и дружно так замолчали.
Запустил угрозу:
- Здесь кто-то должности не соответствует?
Намек поняли, и все принялись энергично советовать, как нам организовать работу, не поощряя людей на выпивку.
- Надо пороть неисполнительных бригадиров! – наконец просиял самый затюканный, а потому изворотливый. – А те будут пороть людишек своих.
Зам мой набычился:
- С тебя и начнем – выпорем прямо сейчас, на совете.
А мне идея понравилась – она давала право завести карающий орган, который мог стать и моей охраной. Сейчас прольется чья-то кровь… но я промолчал. Зато пробило на откровения бывшего моего хозяина, обычно сдержанного – видимо накопилось.
- Не понимаю! – прошипел он. – Почему веселящий напиток под запретом? Ягоды кончились или наш уважаемый правитель забыл заклятие?
Он закатил глаза и сел.
Рыкнул я:
- Повторяю для безграмотных - веселящий напиток только в праздники.
- Но когда же он будет? Бабы еще ягоды не толкли!
Я открыл рот и закрыл. До меня вдруг дошло, в каком жутком одиночестве я среди бригадиров – всем нужен веселящий напиток, а я чего-то вдруг упираюсь. Они тут комедь предо мною ломают, в бригады организовались – ждут, а я упрямлюсь. Может, зря?
- Нажраться хотите? Ну, хорошо - завтра ставим напиток.
Назавтра случилась революция.
Искали горшок, а нашли его полным напитка – и отбродившим, и, должно быть, приправленным мухоморами. Селение тут же упилось до риз со всеми известными выкрутасами.
Я лежал под тополем – одинокий, несчастный. За реформами забыл о своей помощнице, и Жанка, подлючка маленькая, предала меня – к гадалке ходить не надо. Что теперь будет со мной и затеей? Ждал самого худшего, но народ, проспавшись, связал плот из бревен для моего дворца, уложил меня – в гребцах зам председателя и три известных рыболова.
Напутствуя, с берега кричали:
- Забери, река, то, что дала – нам без надобности.
Такие дела.
А. Агарков
санаторий «Урал»
апрель 2015 г
