Началось небольшое затишье, но вскоре с орбиты астронавты увидели нечто: в районе деятельности робота появилась маленькая тёмная точка и за несколько минут выросла до размеров ореха. Последнее сообщение Р-1 было о скорости движения ветра - до ста метров в секунду! И он продолжал усиливаться! Связь с разведчиком оборвалась на полуслове. Бесстрастный голос искусственного исследователя умолк навсегда. Вероятнее всего, Р-1 унесло в океан и он погиб... Его четыре осиротевших кибернетических собрата так и не узнали о своём безвременно ушедшем металлическом коллеге, но всегда были готовы подхватить знамя, уроненное Р-1.
Через пару дней в квадрате работы Р-1 снова началось затишье. Программа Тима Лиссинского утверждала, что «пляжный сезон», как он изволил выразиться, продлится там пять дней. Старшим экипажа, Кедровым решено было немедля высадиться в этот райский уголок, дабы - "смотреть, как над головою светит Альфа Центавра и растёт чудо-мох". Космическая шлюпка - спускаемая капсула, сверкая полированными боками в свете белых плафонов освещения, приняла на свой борт Джона Ларсона и Тима Лиссинского. Командир остался бдеть на орбите, всегда готовый к нетерпеливому прыжку на второй капсуле сквозь скопления туч планеты.
Пояс Пи* - то расстояние от звезды, где по тепловым параметрам может зародится жизнь, если там находится планета.
И кого из братьев мы будем искать, Командир?* - двусмысленно, либо братьев по разуму, либо одну из двух планет-бдизнецов.
Лучше найти хотя бы одну сестру с голубым поясом* - планету с кислородной атмосферой.
Это пожалуй, чревато пожаром!* - цитата из известной песни группы Круиз.
Oh, my God!* - О, мой Бог! (англ)
Oh, Saint Magdalena!* - О, святая Магдалена! (англ)
Аnd for this we were here five parsecs? I'm on the verge of a nervous breakdown!* - И ради этого мы преодолели пять парсеков?! Я на грани нервного срыва! (англ)
Научный десант. 12 глава.
Космическая шлюпка ШР-1/2 с двумя человеками на борту, мягко опустилась на каменистую почву планеты класса М звёздной системы Кентавра. Люки оставались плотно закрытыми - экипаж маленького космического судна не спешил покидать своё убежище. Астронавты решили ещё раз проверить состав атмосферы - и машина, словно ёж ощетинилась иглами антенн-анализаторов. Предварительные результаты подтверждались и обнадёживали людей: О2 составлял более двадцати процентов атмосферы, анализ СО показывал минимум, температура за бортом - плюс пятнадцать градусов.
- Не курорт конечно, но жить можно, - поёжившись, сказал Джон Ларсон, воображая на себе тёплый свитер. Однако уют домашней одежды приходилось менять на универсальный, непромокаемый удобный лёгкий скафандр. Такой костюм мог защитить космонавта от арктического холода, сильного жара, а его диэлектрические свойства спасли бы даже от сильного удара током.
Когда в лёгкие людей ворвалась первая порция воздуха Вероники, они почувствовали неожиданный прилив сил и настроения, невзирая на то, что планета встречала их не совсем радушно; небо враждебно нахмурилось свинцовыми тучами, а с океана резко подул сырой ветер... После продолжительной прогулки и осмотра окрестности, состоящей из камней и валунов, решено было продолжить работу, не выходя из летательного аппарата - ветер не на шутку усиливался и грозился перерасти в ураган. У шлюпки выросли колёса с острыми шипами и астронавты, не расставаясь с комфортом, продолжили свои исследования. Когда было принято решение остановиться, четыре крепких вращающихся щупальца - выдвижные устройства, глубоко вгрызлись в твёрдую почву своими ногами-свёрлами. Теперь никакой ураган не смог бы унести или сломать это чудо земной техники. В добавок ко всему её корпус был выполнен из легендарного наноцемента и повредить его было практически невозможно...
- ...Странно... их генетический код почти абсолютно идентичен коду вируса, заразившего наших земных насекомых! - воскликнул Ларсон, изучая под микроскопом мелких членистоногих, - Если бы я не знал, что та самая тарелка была с созвездия Орион, я бы подумал, что это точно они!
- Вы не ошиблись, коллега? - спросил Кедров по прямой связи и изображение его лица в мониторе слегка побледнело.
- Нет, совершенно точно, Вольдемар Альфредович, совпадение почти сто процентов!
- Что же это получается, нас обманули? И рисунок пожара на Зелёной горе ввёл землян в заблуждение? Как же тогда они догадались, что мы прилетим именно сюда, а не на Бетельгейзе?
- Ну, это нетрудно просчитать, понимая, что любопытные аборигены полетят сначала к ближайшей звезде!
- Разумно...
- Может быть, генетическая структура разных биологических видов во многих звёздных системах сходна между собой? - сделал предположение Лиссински.
- Навряд ли это так, уважаемый Тим...
- Но как они могли точно знать, что земляне вскоре сконструируют межзвёздный корабль, а не, скажем – суперботискаф? - с сарказмом спросил Ларсон.
- Могли... Капсула, которую извлекли из глубины холма, излучала невероятный поток ментальной энергии. Попросту говоря, они сознательно "подкинули" нам немного своего ума! Точнее, много ума! Понимая, что больше всего сейчас заботит земных учёных, они могли просчитать, куда мы её используем. И сотни тысяч людей пользовались этой энергией, витающей буквально в воздухе!
- Нас пригласили в гости? I'm damned!* - ругнулся на английском Ларсон.
- Тогда зачем они подкинули нам биологические мутации в таком размере? Это что, теория побочного эффекта? Без этого нельзя?
- Вот это нам и предстоит выяснить...
Буря улеглась, на побережье опустилась волна тёплого воздуха. Мягкая, почти курортная погода вдохновляла служителей науки на новые подвиги и просто дарила хорошее настроение. Поддавшись коварному умиротворению затишья и обаянию морского штиля, астронавты снова вышли наружу. Прошло уже два часа, как они покинули капсулу. Учёные бродили вдоль побережья, забирая пробы воды, мха, грунта, любуясь необычайной красотой природы.
- Я видел такое только на картинах художников-сюрреалистов! - без остановки восхищался Ларсон изобразительными картинами здешнего мира, - Какие цвета и формы! Их колорит меняется каждую секунду! Nothing stands on a place!*
- Ларсон, вы своей художественной трескотнёй мешаете мне сосредоточиться! - не выдержал, наконец, Лиссински.
- Вы бесчувственный человек, господин Лиссински, - отпарировал Ларсон, - Вы точно робот, который не видит ни в чём никакой красо...
- Вам не кажется, Ларсон, - перебил его Лиссински, - Что, пока мы тут с вами спорим, небо... что?! Потемнело?! бежим-им, Ларсо-он!
Если бы не плотные облака, быстро затянувшие тропосферу, то с корабля можно было бы созерцать двух молодых академиков, ловко скачущих вдоль побережья по серым валунам. На их лица были одеты кислородные маски, на телах блестели защитные костюмы - прыткая парочка, маша руками, заканчивала отчаянный рывок...
Возможно, когда планете прискучило слушать спор двух нежданных пришельцев, она решила-таки ещё раз показать тщеславцам всё, на что только она способна. С каждой секундой усиливаясь, жутко выл ветер, сверкали частые и сильные низкие молнии, ударяя насмерть перепуганным людям прямо под ноги. От децибелов разящего грома, беглецы на ходу повалились на густой необычайно высокий мох и с приглушёнными криками обхватили головы руками. До машины оставалось около сотни метров. Но... загоревшийся ярким пламенем мох не позволил им этого сделать. Слуги науки, дабы не сгореть заживо, бросились с высоты небольшого утёса прямо в воду. Ветер, управляясь тридцатью пятью процентами кислорода, быстро раздувал огонь. Мох полыхал высоким и сильным пламенем, будто горел сухой лес, адски сверкая в свете молний. Одна из небесных стрел, вырвавшись из облачного плена, ударила прямо в корпус ШР-1/2, почти вырвав машину из крепких объятий твёрдой почвы. Пламя исполнило дьявольский танец смерти вокруг капсулы, яростно пытаясь обхватить её своими горячими руками, но тщетно - материал корабля был невероятно крепок и не горюч.
Два человека упрямо цеплялись за скалы, борясь с силой захлёстывающей их воды. Огонь на берегу продолжал стоять непроницаемой плотной стеной, прибрежная вода становилась всё горячее... Повинуясь какой-то новой причуде планеты, стена пожара вдруг стала разрушаться; огонь ослаб и, жалобно скуля, погас совсем. Скалы были разогреты, как кухонная плита, температура воды приближалась к отметке, которую едва могли выдерживать лёгкие скафандры... Маски снимать было тоже нельзя - ручные газоанализаторы показывали почти стопроцентное содержание фреона с перемежающимся продуктом горения - СО в прибрежной атмосфере.
Тяжёлый негорючий газ быстро раздуло по сторонам налетевшими ветрами, затем пошёл ливень, с толстыми, лихо закручивающимися струями, быстро охлаждая нагретые скалы, почву и береговую линию воды. Раздалось шипение и непроницаемое облако пара на несколько страшных минут заволокло округу. Струи воды сплошными водоворотами неслись с неба вниз, пытаясь столкнуть опешивших астронавтов в море. Лишь, когда немного успокоился дождь, Тиму и Джону с трудом удалось выбраться на берег. Не успели они сосчитать и до десяти, как были легко сбиты с ног новым порывом налетевшего урагана. Лёжа лицом вниз и вцепившись пальцами в трещины окаменелой почвы, они осознавали, что согласны оказаться в любом другом положении, только бы не быть унесёнными ветром в океан.
Ветер поутих и небо просветлело. Однако космонавты, наученные горьким опытом, и не думали вставать, со страхом ожидая новых проказ Вероники. Но ничего не происходило. В чём же дело? С фантазией у планеты было всё в порядке. В этом она их убедила на все сто. Космонавты осторожно сняли дыхательные маски, и устало сели на камни. Никто не хотел произносить ни слова. Ларсон тупо уставился на пещеру в противоположной скале. На мгновение ему показалось, что вход в неё выполнен в виде ромба. «Я брежу? - спрашивал себя биолог, - Да, я точно брежу!» - тут же отвечал он сам себе. В глазах его темнело, в голове выл паровозный гудок...
В природе наступило страшное затишье. Мёртвая, леденящая душу тишина сводила с ума, отдаваясь в ушах тонким пронзительным звоном. Поверхность океана стала, будто полированной и нигде не было видно ни всплеска. Всё недвусмысленно кричало о предвосхищении новой вспышки безумной ярости природы. Где-то высоко, в чистом небе появилась маленькая тёмная точечка и...
- Бежим! - только и смог прошептать Джон Ларсон. Спринтеры, превозмогая боль в избитых суставах, уже делали последний решающий рывок...
Едва они успели открыть крышку люка ШР-1/2, как потемневшее до свинцовости небо снова рухнуло вниз сплошным потоком проливного дождя. Астронавты, не прикрываясь от хлещущих водяных плетей, с ловкостью акробатов перевалились через люк... Когда система осушки обогрела отсек, по краю крышки люка появилась влага - герметичность была нарушена. Видимо, прокладочный материал покоробило во время пожара. На душе становилось сыро и тоскливо. В отсеке пахло гарью.
Им стало ещё тоскливее, когда астронавты поняли, что связи с орбитой нет, вся система управления нарушена, и они не в состоянии покинуть планету. Корпус корабля выдержал атаку пожара, а вот
