ПОИСТИНЕ, ТЕ, КОТОРЫЕ СКРЫВАЮТ ТО, ЧТО НИЗВЁЛ АЛЛАХ ИЗ ПИСАНИЯ, И ПОКУПАЮТ ЗА ЭТО МАЛУЮ ЦЕНУ, - ОНИ ПОЖИРАЮТ В СВОИ ЖИВОТЫ ТОЛЬКО ОГОНЬ; НЕ ЗАГОВОРИТ С НИМИ АЛЛАХ В ДЕНЬ ВОСКРЕСЕНИЯ И НЕ ОЧИСТИТ ИХ, И ДЛЯ НИХ — МУЧИТЕЛЬНОЕ НАКАЗАНИЕ!(Коран 2:169). Всё тайное становится явным и сокровенное — открытым, и вот только что названные адепты не в силах прочитать Откровение. И ВОТ ВЗЯЛ АЛЛАХ С ТЕХ, КОМУ ДАРОВАНО ПИСАНИЕ, ЗАВЕТ: «ВЫ БУДЕТЕ РАЗЪЯСНЯТЬ ЕГО ЛЮДЯМ И НЕ БУДЕТЕ СКРЫВАТЬ». НО ОНИ БРОСИЛИ ЭТО ЗА СВОИ СПИНЫ И КУПИЛИ ЗА ЭТО МАЛУЮ ЦЕНУ. СКВЕРНО ЖЕ ТО, ЧТО ОНИ ПОКУПАЮТ!(Коран 3:184). Брошенное за спины — это одноразовый результат, но не периодика, которая может подвести к достойным итогам. МЫ НИЗВЕЛИ ТОРУ, В КОТОРОЙ РУКОВОДСТВО И СВЕТ; СУДЯТ ПО НЕЙ ПРОРОКИ, КОТОРЫЕ ПРЕДАЛИСЬ, ТЕХ, КОТОРЫЕ ИСПОВЕДУЮТ ИУДЕЙСТВО, А РАВВИНЫ И КНИЖНИКИ — СООБРАЗНО С ТЕМ, ЧТО ИМ ДАНО НА ХРАНЕНИЕ ИЗ ПИСАНИЯ АЛЛАХА, И ОНИ ОБ ЭТОМ ИСПОВЕДНИКИ. НЕ БОЙТЕСЬ ЖЕ ЛЮДЕЙ, А БОЙТЕСЬ МЕНЯ! И НЕ ПОКУПАЙТЕ ЗА МОИ ЗНАМЕНИЯ МАЛУЮ ЦЕНУ!(Коран 5:48). Пророки, священники и книжники, - казалось бы одно и то же, но разница ощутительная, и выражается она в количестве седмин поста. Семьдесят седмин Данииловых и сто седмин коранических — это соучастие в творении Бога. Если мы духовны и едим только раз в неделю, то ведь и Бог по седьмым дням покоится.
И последнее напоминание: для того, чтобы стать пророком, обязательно надо соучаствовать в творении: НЕУЖЕЛИ ТОТ, КТО ТВОРИТ, ТАКОВ ЖЕ, КАК ТОТ, КТО НЕ ТВОРИТ? НЕУЖЕЛИ ВЫ НЕ ОПОМНИТЕСЬ?(Коран 16:17). То же самое написано и в Евангелии: ВЕРУЮЩИЙ В МЕНЯ, ДЕЛА, КОТОРЫЕ ТВОРЮ Я, И ОН СОТВОРИТ, И БОЛЬШЕ СИХ СОТВОРИТ(Иоанн 14:12).
Однако я отдалился от духовного перенесения Мухаммеда из Мекки в Иерусалим. Некогда оплаканный Христом священный город ныне ещё более возвеличен, сегодня это столица трёх религий. Я привожу здесь три перевода на русский язык вдохновенного гимна о Иерусалиме, написанного в 1967 году. Посмотрите, в интернете можно найти до десятка исполнителей песни «Золотой Иерусалим» на иврите и на русском, и я не могу сдержать слёз, слушая это.
* * *
Золотой Иерусалим
Вина прозрачней воздух горный,
Под вечер даль светла,
В сосновом ветре так просторно
Плывут колокола.
Кусты и камни спят глубоко,
И, весь в плену у сна,
Стоит мой город одиноко,
И в сердце спит Стена.
Припев:
Мой город светлый и святой,
Иерушалаим золотой,
Я лишь струна в твоем кинноре,
Я отзвук твой.
Безлюдна площадь у базара,
В колодцах нет воды,
На гору Храма в город Старый
Затеряны следы.
В пещерах горных ветры спорят,
Их свист - как плач, как стон,
Давно мертва дорога к морю,
Дорога в Иерихон.
Припев
К тебе приду - других смиренней -
Твой сын и твой певец,
Сложу псалом, склоню колени
И протяну венец.
Мой город света, город чуда,
Ты жжешь мне сердце вновь,
Я это имя не забуду,
Как первую любовь.
Припев
Вернулись мы к колодцам старым,
Вот площадь, вот базар,
С горы святой - вослед фанфарам -
Уже трубит шофар.
Сто тысяч солнц над Мертвым морем,
В пещерах ветра звон...
И мы спускались, ветру вторя,
Дорогой в Иерихон.
* * *
Пьянит прохладой горный ветер
И сосен аромат.
На голоса тысячелетий
Колокола звенят.
Казалось, камни и деревья
Ушли навечно в сны,
И не очнется город древний
У Храмовой стены
Иерусалим, свет куполов
Разлей сияньем золотым...
А мне позволь стать скрипкой
Твоей мечты.
Казалось, вымер рынок старый,
Ушла навек вода,
Разрушен Храм, и песнь шофара
Умолкла навсегда.
В пещерах и горах округи
Надрывный ветра вой,
И к морю мимо Йерихона
Тракт навсегда пустой.
Иерусалим, свет куполов
Разлей сияньем золотым...
А мне позволь стать скрипкой
Твоей мечты.
Но мы к камням твоим вернулись,
И венчан ты опять.
Позволь строкою этой песни
Хвалу тебе воздать.
Опалит губы твое имя
Купиной огневой,
Тем, кто забудет на чужбине,
Про город золотой.
Иерусалим, свет куполов
Разлей сияньем золотым...
А мне позволь стать скрипкой
Твоей мечты.
Вода опять в твоих колодцах,
И рынок оживлен,
Шофар звучит, и песня льется,
И это все - не сон.
Короной горной окруженный,
Ты счастлив увидать:
Мы к морю мимо Йерихона
Спускаемся опять.
Иерусалим, свет куполов
Разлей сияньем золотым...
А мне позволь стать скрипкой
Твоей мечты.
* * *
Дыханья гор пьянящий запах,
И сосен тихий сон.
Уходит ночь, приходит завтра
Под колокольный звон.
В дремоте скал, в тиши деревьев
Полуденного сна
Раскинулся мой город древний,
Внутри стоит Стена.
Мой золотой Иерусалим
Из света соткан синевой.
Я скрипка древнего напева,
Я голос твой.
Сухи колодцы, дно белеет,
Исчез торговый люд,
Разрушен храм,
И иудеи молиться не идут.
А по холмам кочует ветер,
Его протяжен вой,
И в Иерихон никто не едет
Дорогою крутой.
Мой золотой Иерусалим
Из света соткан синевой.
Я скрипка древнего напева,
Я голос твой.
Мы воротились в древний город
К ладоням площадей,
Шофар трубит, читаем Тору,
Зовём домой детей.
Восходит солнце на просторе
Под колокольный звон,
Путём забытым едем к морю
Дорогой в Иерихон.
Мой золотой Иерусалим
Из света соткан синевой...
Я скрипка древнего напева,
Я голос твой.
То есть успех, прощение, благословение гарантировано при этих мечетях, храмах, этих пупах земли, где знаменуется Божье Единство. Я могу привести аналогии другие, которые характерны для мира многобожества, но они подобны: это церкви, синагоги, да и другие мечети, необязательно мекканская или иерусалимская аль-Акса: где Бог, там и Единство, хотя оно весьма искажено по причине того же многобожества, обожествления кумиров, разделения Истины. А что для патриота является священным, - конечно, столица, сердце государства! А вот окраины, пограничья, где смешения разных народов, - они спорны, конфликтны, взрывоопасны. Могу указать на Курилы, на Абхазию и Южную Осетию, на Крым и Донбасс, на Нагорный Карабах, на Косово, на Тайвань, Гонконг, Тибет, а между тем ни над Москвой, ни над Киевом, ни над Тбилиси, ни над Белградом, ни над Ереваном, ни над Пекином тучи не сгущаются. Это высоты прочно стоящие, которые не колеблются. Даже высоты поста есть священные, которые объединяют, исцеляют, воскрешают, расширяют кругозор, а есть созданные для вражды, для хищничества, эгоизма, для пленения, на которые Бог не реагирует(Исайя, глава 58).
Но и во вселенной есть такой пуп, ядро, где в силу любви или гравитации новые рождения или реинкарнации маловероятны. Вот как описывает древнегреческий мудрец Эмпедокл центростремительные силы любви в ядре этого божественного создания и центробежные по краям, по протуберанцам этой космической спирали, с которой он сам трагически ниспал на Землю.
Там ни быстрых лучей Гелиоса узреть невозможно,
Ни косматой груди земли не увидишь, ни моря:
Так, под плотным покровом Гармонии, там утвердился
Шару подобный, окружным покоем гордящийся Сферос.
Нет ни рук у него, что как ветви из плеч вырастают,
Нет ни быстрых ступней, ни колен, ни частей детородных:
Равный себе самому отовсюду был шар или Сферос.
Но как скоро Вражда возросла и окрепла средь членов,
К почестям вспрянув высоким, когда совершилося время,
Клятвой великою им предреченное порознь обоим…
Дрогнули члены у бога один за другим по порядку.
После того, как Вражда в глубочайшие недра пучины
Путь свой направила, в центре же вихря Любовь воцарилась,
Все они (т.е. стихии) там воедино сливаются, мало-помалу
С разных сторон собираясь; из смеси же их происходят
Все бесконечные сонмы подверженных тлену созданий.
Часть их (т.е. стихий) однако большая, черед соблюдая с другими,
Смеси бежит, одержимая окрест лежащей Враждою.
Ибо она не вполне отступила ко внешним пределам
Круга, но частью осталась и частью лишь вышла из членов.
Сколь постоянно она ко-вне удалялась, настолько
Кроткий, бессмертный порыв неповинной Любви приближался.
Прежде нетленное в образах тленных тогда появилось,
Жизненный путь изменивши, из чистого стало нечистым.
Так из смешенья стихий бесконечные сонмы созданий
В образах многоразличных и дивных на вид происходят.
К крайним пределам Вражда отступала при их единеньи.
(Эмпедокл)
Ясно то можно узреть в совокупности членов телесных:
То, Любовью влекомые, сходятся все воедино
Органы бренного тела в расцвете жизненной силы;
То, напротив, враждой разъятые злой, каждый порознь
В шумном прибое житейского моря блуждают.
Так у растений бывает, у рыб, населяющих воду,
Так и у горных зверей, и у птиц, сих ладей окрыленных.
Вот пред тобою горячее и лучезарное солнце,
Вот и бессмертная высь, сиянием дня залитая,
Вот и дождем нисходящая темная, хладная влага,
Вот и в земле сокровенное твердое мира начало.
Все во гневе они разновидны и врозь существуют,
Но и в любви сочетаются, страстью пылая взаимной.
Ибо из них все, что было, что есть и все то, что будет:
В них прозябают деревья, из них стали мужи и жены,
Дикие звери и птицы, и в море живущие рыбы,
Также и боги из них многочтимые, долгие днями.
Ибо все те же они, проницая, однако, друг друга,
В видах различных являются: столько их смесь изменяет.
Все они – солнце, земля, необъятное небо и море, -
Все стремятся равно к единению всеми частями,
Сколько бы их не отпрянуло в тленных вещей зарожденных.
Так равно и все те, что более склонны к смешенью,
Страстью взаимной пылают по воле самой Афродиты.
Те же, что сильно враждебны, взаимно с собой разногласясь
Свойствами, способом смеси и формы своей отпечатком:
Купно сойтись неспособны они, и властвует ими
Беспрекословно Раздор, такую им давший природу.
(Эмпедокл).
Вещее слово Судьбы существует, издревле богами
Вечный закон установлен, скрепленный великою клятвой:
Если из демонов кто, долговечною жизнью живущих,
Члены свои обагрит нечестиво кровавым убийством,
Или же грех совершив, поклянется преступною клятвой, -
Тридцать тысяч времен вдали от блаженных скитаться
Тот осужден, воплощаясь в различные тленные твари,
Тяжкие жизни пути изменяя в своих превращеньях:
Ярость эфира в пучину морскую его увлекает,
Море на землю извергнуть стремится, земля же в сиянье
Яркого солнца, а солнце в эфирные вихри бросает.
Все принимают его, но гнушаются грешником страшным!
Ныне и сам я таков, изгнанник богов и скиталец,
Яростной внявший Вражде…
Был уже некогда отроком я, был и девой когда-то,
Был и кустом, был и птицей и рыбой морской, бессловесной.
Плакал я, горько рыдал, непривычную видя обитель!
Горе мне! Чести какой и какого лишившись блаженства,
Cвергнутый ныне на землю, средь смертных людей обращаюсь!
( Эмпедокл).
Конечно, может быть, для нынешнего времени космология Эмпедокла наивна и упрощённа, но к доводам гениального простеца я приведу стихотворение Давида Самойлова, ведь и Бог всеми мирами управляет всего лишь одним притчевым
