Право на смерть

и ненависть к людям взорвались в его сознании как противотанковая граната, вырезав воронку ярости в ее структуре.
Задолбали уже.
Вадим никогда особо не любил представителей рода человеческого, считая их паразитами на щедром теле планеты. А теперь он стал их ненавидеть. Они напоминали ему вшей на трупе собаки. Их мнимые проблемы, бессмысленные заботы, - суета навозных мух над кучей остро пахнущего свежего дерьма, бесили его.  И в эту минуту он  очень сильно захотел, чтоб на планету свалился какой-нибудь астероид и уничтожил полностью все, оставив в живых только некоторые виды животных и растений. Чтоб планета навсегда забыла о существовании человека.
Цокот каблуков по асфальту больно ударил по его напряженным нервам. Как он ненавидел этот звук.
Какой дибил придумал такую обувь? И  какими дурами надо быть, что б повестись на такую явную лажу?
Мимо него продефилировала женщина с длиннющими, как у фотомодели ногами, плавно качая узкими бедрами. Она шла, словно ледокол, проламывая путь через ледяное пространство, сосредоточившись на одном, - как бы не упасть на пятнадцатисантиметровых каблуках, – ее вид и выражение лица говорил только об этом. Понятно, почему такие женщины не замечают вокруг никого кроме самих себя.
Вадим догнал ее и с дикими воплями сумасшедшего стал плясать перед ней экспрессивный танец смертника, придуманный им тут же. От неожиданности и испуга она покачнулась и, словно колос на глиняных ногах, повалилась на асфальт. Довольный Вадим стал бежать дальше по улице, выкрикивая в лица прохожих непереводимую абракадабру, и скрылся вдали.
Фотомодель в шоке продолжала сидеть на земле, ожидая помощи от проходящих мимо нее мужчин, и только эхо далекого голоса Вадима долетало до ее слуха, заставляя всякий раз вздрагивать.
*   *   *
На этот раз должно все получиться.
Вадим решил совершить третью попытку и утопиться в реке. Труп утопленника, конечно, выглядит не очень красиво, но эстетика для него уже отошла на второй план. Главное – это умереть. Тонуть он решил на старом пляже, находившемся за городской больницей – родители в детстве часто ходили туда в жаркую летнюю пору и брали с собой Вадима. Он очень любил выкапывать в песке могилки, населяя их различными жуками и насекомыми, найденными  поблизости. Однажды он нашел труп вороны в кустах, где переодевал трусы и похоронил его, соорудив на том месте большой крест и курган -  набросав сверху кучу небольших речных камней.
Пляж был пустынен, и это обрадовало Вадима. Он стал ходить и искать место старого захоронения. Вроде бы, могила была в пяти шагах от поросшего мхом валуна, как раз напротив молоденького ясеня. Камень на месте. Вадим отсчитал от него пять шагов и остановился. Стал смотреть по сторонам, пытаясь понять, куда делся ясень. Но ничего похожего на  деревце, виденное им в детстве, он не видел. Его взгляд наткнулся на высокое стройное дерево, весело шумящее листвой, и Вадима осенила догадка, что дерево, как и он, наверное, выросло. Вот же оно. Намного больше чем он. Вон как вымахало. Время творит чудеса, неузнаваемо меняет даже старых знакомых. Вадим опустился и стал  рыться в песке. Через некоторое время пальцы наткнулись на что-то твердое, и он извлек из песка маленький птичий череп. Не этот ли ворон прилетал к нему в парке? Зажав его в руке, Вадим медленно подошел к воде. Поднявшийся ветер катил небольшие волны по водной глади. Они, соревнуясь друг с другом наперегонки, уплывали вдаль, накатывали на берег, омывали ноги Вадима приятной прохладой. Тут только он заметил, что босой и сделал шаг вперед, потом еще один, и еще. Он зашел по пояс в воду и остановился, вглядываясь в нее, как в зеркало. Сначала он видел в нем свое колышущееся отражение, которое плыло и складывалось в совершенно  другое лицо, и это лицо было до боли знакомо ему. Это было лицо его матери. Ее губы беззвучно шевелились, словно говорили какие-то слова. Вадим бросился вперед, разрушая отражение, и окунулся в воду. По привычке он задержал дыхание и стал опускаться на дно. Его глаза были открыты. Они смотрели вверх сквозь слой воды и видели небо в совершенно необычных красках. Тучи разошлись. Выглянуло солнце, показавшееся ему тусклой  лампочкой на зелено-голубом абажуре неба. Он закрыл глаза и своим вдохом впустил реку в легкие. Горло сдавило. Сознание стало меркнуть, погружаться в таинственный мир небытия.
Грубый толчок привел в себя Вадима. Он почувствовал, что кто-то тащит его за волосы. Он попытался сопротивляться, но не смог даже пошевелиться. Его лицо всплыло на поверхность, и яркий свет стал резать глаза. Через несколько секунд он почувствовал под спиной твердую почву и сильное давление на грудь. Из его рта хлынул поток воды, извергаясь обратно. Он открыл глаза и увидел над собой лицо человека.
Сука.
Вадим сильно закашлял, выплевывая из легких остатки речной воды. Упершись на руки, он приподнялся и стал на колени. Учащенно  задышал не то от ярости, не то от удушья. Он  понял, что снова вернулся к жизни.
- Ты че, парень, с ума сошел? – услышал он.
Пошевелив рукой, Вадим попробовал или сжимается ладонь в кулак. Сжимается. Он поднял голову и изо всей силы врезал человеку по лицу. Раздался хруст ломаемых зубов. От неожиданности тот пошатнулся и следующий удар, вызвавший лавину крови из сломанного носа, опрокинул его на землю. Вадим уже стоял и наносил удар за ударом по лежащему на песке человеку. Из его горла вырывались яростные крики.
- Кто тебя просил, сука, это делать?! А?! Кто тебя, пидор, просил?! Ублюдок! Какого черта вы не даете мне умереть, сволочи!
Он бил его до тех пор, пока тот не вырубился.
Вадим упал на землю и зарылся руками в песок, ломая ногти.
- Идите вы все на хуй, суки! Идите вы все на хуй….
Он замолк и прислонился щекой к песку.
Лицо Вадима перечеркнула тень крыла, пролетавшего над ним черного ворона, мудрые глаза которого наблюдали за двумя человеческими существами, лежащими на земле - одним неподвижным, как труп и Вадимом, сотрясавшимся от рыданий.