кого возьмут, а от тех, с кем они связаны. То есть…
- Криминальным миром? Разве они?..
- Именно. А эти не шутят. И будь уверена устранят нас, если вычислят. Поэтому генерал и предупредил, чтобы мы были очень осторожными. Именно поэтому, после завершения операции нас и вызовут в Москву, где мы будем в безопасности. Это ясно?
- Ясно. Мне кажется, мы могли бы отсидеться в посёлке Октябрьском, под Кутаисом. Там тихо и вряд ли нас там отыщут…
- Я обсуждал это с генералом, - перебил Андрей Глорию, - он не одобрил. Сказал, чтобы мы находились поближе к переправе. Понимаешь, о чём я?
- О Стамбуле?
- Точно, моя хорошая. Поэтому, приедем в Сочи, ты выйдешь около дома. Я же доеду до автостанции и оставлю машину на стоянке. Вернусь автобусом. Вот, возьми это устройство. Смотри, тут всё просто. Всего две кнопочки: чёрная и красная. Ты выйдешь из машины и, как обычно, поднимешься в квартиру. Если всё нормально, нажми на чёрную кнопку, предварительно вытащи вот эту антенну. У меня загорится жёлтая лампочка. Я буду знать, что всё хорошо и поеду на автостанцию. Если что-то не так, нажми на красную кнопку, и я позвоню Борису, а потом поспешу к тебе. Смотри, Глория, не перепутай кнопки. Это серьёзно.
- Я поняла. А какие маленькие! Чуть-чуть больше спичечного коробка.
- А действуют они на два километра, и даже больше. Теперь будешь ходить только с ним. Действует быстрее сотового…
- Только я нажму, как сразу…
- Точно! И я буду знать, что делать. Проверь и подготовь все документы. Нет, я займусь этим сам. Нам нужно продержаться это время…
- Смотри, чёрный дрозд дорогу перебежал!
- Не кошка же? Это чёрные кошки оказывают на суеверных людей… словом, внушают им страх. Но, чтобы чёрные дрозды?.. Слышу впервые.
- Вот мы и проверим, что это значит? И как влияют на судьбы людей чёрные дрозды, перебежавшие им дорогу. Не перелетевшие, а перебежавшие.
- Ты стала суеверной? Забыла о случае в магазине? О булавке, о докторе-философе?
- Посмотрим, увидим, узнаем…
- Как твоя книга? Ты так радовалась, когда я звонил из Москвы. Ты её дописала?
- Да. Включи кондиционер, жарковато. Я тебе говорила…
- Это Жигули, в ней нет кондиционера. Приоткрой окно.
- Не могу найти кнопки.
- Нет, нет! Здесь и кнопок нет. Вон, та ручка, покрути её влево.
- Боже мой! Эта машина не похожа на наш Форд. Тут всё как-то не так. Как она ещё едет?
- Вернёмся к книге, - предложил Андрей. - Говоришь, всё готово к её изданию?
- Я выбрала одно издательство и находится оно в Краснодаре. В Интернете прочитала о трёх издательствах и остановилась на этом: «Новые книги».
- Так и называется? Оригинально, должен признать.
- Так и называется. В моей книге будет примерно триста страниц и четыре вкладки, то есть иллюстрации. Я взяла с собой фотоаппарат. Сделаю четыре кадра: заката солнца, облака, море и беседку, хотя она выглядит сейчас иначе. Должны же, наконец, увидеть читатели этот «лучший в мире закат» своими глазами. В книге и увидят. О нём столько написано в предыдущих книгах.
- Логично!
- Андре, я хочу заказать 300 экземпляров. Услуги издательства и цены указаны на их сайте. Судя по всему, это будет стоить пятьдесят - шестьдесят тысяч! Вопрос, где взять деньги? Если мы не наберём такой суммы, можно тираж уменьшить - до двухсот экземпляров. Да и мама обещала помочь мне. Что скажешь?
- В такой день, как сегодняшний, я бы сказал, знаменательный день, невежливо отказывать супруге, которая рядом со мной пять лет – красивой, с зелёными глазами, послушной, любящей мужа и мать, поборовшей свою болезнь, выдержавшей испытание судьбой и написавшей, без всякого сомнения, замечательную книгу…
- Господи, Андре! Сегодня у нас годовщина нашей свадьбы. Пять лет тому назад мы вступили в брак. Пять лет тому назад мы дали друг другу клятву. И как только я могла забыть такое событие?
- Ты писала книгу. Закрой глаза.
Глория закрыла глаза. Андрей достал из кармана новой куртки коробочку, обтянутую зелёным бархатом, и сказал:
- Можешь открыть!
Глория открыла глаза, увидела колечко и спросила:
- Это мне? Какое красивое! Это что – бриллиант, Андре? – не веря своим глазам, поинтересовалась супруга.
Она вынула подарок из коробки и надела на палец. Кольцо легко наделось на средний палец левой руки. Глория вскрикнула от радости и хотела обнять мужа, но Андрей остановил её:
- Глория, дорогая! Я за рулём. Врежемся в машину, и скажешь: виноват во всём чёрный дрозд.
- Подчиняюсь, милый. Оставим это… до ночи… Романтической ночи, до появления луны на небе…
- Как в том доме на берегу моря, у депутата? Если так, я согласен. Мне понравилось…
- На этот раз тебе понравится больше, - любуясь колечком, сказала она.
- Говоришь, пятьдесят тысяч? Найдём. Нам с Борисом выдали премию. Так что, выпускай. И пусть они разлетятся как голуби – по всему миру.
- Осталось дописать две страницы.
- Лист?
- Да, лист. А я всё написанное измеряю страницами.
- Посидим в беседке. Я должна почувствовать, что чувствовали мои герои. Возможно, «лучший в мире закат» - подскажет мне…
- Подскажет, подскажет! Сегодня особый день. Когда мы соединяли на века наши судьбы, тебе было 26 лет, а мне 28.
Глория смотрела на колечко с маленьким бриллиантом, как он «играл», и думала о закате.
- Глория, ты где? В облаках? Спускайся на землю, - улыбаясь, сказал Андрей. - Я переведу деньги, когда ты скажешь. Как ты назовёшь книгу? Придумала уже название? На твоей страничке нет названия. Просто повесть и всё…
- «Троица большой любви»! Как тебе?
- Неплохо, неплохо! В честь кого? Какой троицы?
- Так сказала твоя бабушка Лара Эдгару, когда вернулась к нему из Ростова: «Я согласна, Эдгар. Пусть дух Камиллы живёт с нами». Что-то в этом духе, и добавила: «Троица большой любви и...». Я, правда, убрала из фразы одно слово и получилось так: «Троица большой любви».
- Красиво и со смыслом. Одобряю.
- Отлично! А я думала, ты не разрешишь!
- Кому же посвятишь сие произведение?
- Тебе, конечно, любовь моя! Моя – единственная любовь!
- Нет, нет! Я протестую. Чтобы мне, да посвящать книгу! Нет…
- И слышать ничего не хочу. Да и главный герой – твой дед, его история жизни и творчества…
- Нет. Ещё раз подумаешь в беседке, и пусть тебе подскажут - закат и твои чувства. Мы ведь к ним за советом едем? Я не ошибся?
Они подъехали к шлагбауму, к которому не раз подъезжал Эдгар с Камиллой, а потом и с Ларой. Андрей припарковал машину на место, которое ему показал охранник, и пошёл за Глорией в беседку.
* * *
В беседке
- ГЛОРИЯ, ЗАЧЕМ ТЫ ВЗЯЛА с собой сумку? Давай я её понесу.
- Там фотоаппарат и …
- Сюрприз?
Они дошли до беседки. Сели рядом друг с другом. Андрей положил сумку на стол, накинул на плечи супруги куртку, они сидели и смотрели на море, на чаек, на солнце, на облака. Сентябрьский ветерок ласкал волосы Глории. Она их не поправляла. Сидела и о чём-то думала, глубоко погрузившись в себя. Она, то закрывала глаза, то снова их открывала, словно представляла в памяти всё то, о чём написала, о своих героях, с которыми в душе уже породнилась и которые стали для неё роднёй - новой семьёй. И она это чувствовала. Она чувствовала, что обрела новую семью. Что она в ответе за Андрея, которого эта новая семья поручила ей. И она, обретя новую семью, испытывала чувство ответственности. И, конечно же, ей хотелось узнать и о своих родственниках, о своём отце. Ей стало грустно.
- Ты ведь не будешь, Глория, снова спрашивать меня: что я вижу, а чего не вижу? - нарушил молчание Андрей.
- Нет. Просто посидим и помолчим, подумаем, помечтаем, вспомним о них. Насладимся природным явлением, которое Эдгар, Камилла и Лара называли «лучшим в мире закатом». В последний раз…
- В последний раз?! О чём ты, любовь моя? Ты же знаешь, что я ненавижу слово «последний»…
- Ты неспособен ненавидеть даже слово, Андре. Тебя так воспитали мать и отец – Олег Викторович, который так страдал, боролся с болезнью и мужественно держался до последнего часа. Ты не способен на ненависть, мой Андре. Как бы я хотела знать о своём отце. Где он? С кем он? Есть ли у меня сёстры, братья?.. Что это вдруг на меня нашло?
Андрей опустил глаза и подумал: «Может, следует рассказать Глории, о её отце, о родственниках, обо всём том, о чём рассказал мне Борис?» Но он не решался. Думал: «А что, если Глория изменится. Будет думать об отце плохо. Возненавидит его за то, что говорила о нём её мать».
- Твои родственники, Андре, то есть Ваш род, как говорят англичане, из благородных и принадлежит к числу аристократов. В Вашем роду, мой герой, есть художники, поэты, писатели, врачи, чиновники, учителя, музыканты… Одним словом, как говорят в России, уважаемые люди. Я уже говорила об этом маме. А у нас? Чем я могу гордиться? Я даже не знаю, кем был мой отец?
- Глория, прими всё, как есть! Что на тебя нашло? «Последний раз», «А у нас…» Какими бы они не были (пауза), ты одна за всех потрудилась – написала книгу. И я хотел бы, в связи с этим, чтобы она была подписана не только фамилией Глория Оксакова… Подпиши её так: «Глория Оксакова-Нежина, роман, «Троица большой любви». Сделай мне подарок. Я же тебе сделал по случаю нашего юбилея! Пусть и ваша фамилия будет на обложке, и сегодняшний день, для нас двоих, будет знаменательным вдвойне. У нас – праздник: пять лет как мы вместе! Решайся! В чём проблема?
Глория посмотрела на любимого и расплакалась. Вытерев слёзы, она сказала:
- Милый мой Андре! Это скорее подарок мне, чем тебе. Таким я люблю тебя ещё сильнее.
- Надеюсь, ты не составила такое же завещание, как мой дед, Камилла и моя бабушка Лара? Тогда и мне нужно будет составить завещание - слово в слово, - улыбнулся Андрей. - И этот склон превратится в наш родовой склеп. Куда мне без тебя?
- Андре, я – православная. Вера помогла мне осуществит мечту. Помнишь, всё началось в праздник Благовещения? И, разумеется, ты. И я благодарна вам за это.
Глория сидела рядом со своим мужем и смотрела на облака, на море. Андрей думал, гадал и всё же решил рассказать Глории всё, что он узнал от Бориса о родственниках жены, о её отце.
- Глория, послушай меня, я хочу тебе рассказать…
- О чём?
- Дай мне обещание, что после того, что ты услышишь, ты не изменишь свои предположения, представления, и то, о чём ты думала или хотела думать… мечтала, воображала, разговаривала… в детстве, в худшую сторону.
- Ты говоришь загадками, но всё равно – обещаю. Не пойму о чём ты и что всё это значит, но…
И Андрей рассказал Глории всё то, о чём поведал ему Борис. Когда Андрей рассказывал об отце Глории, о его жизни, о его трагедии, о его пьянстве, он старался делать это корректно, в такой тональности, как бы сказали люди с душой: «ничего постыдного и унизительного в этом не было…» Глория слушала рассказ мужа с закрытыми глазами. И, конечно, не перебивала его и ничего не уточняла.
- Это всё, моя любовь. И прости, если я тебе рассказал о том, чего другие, на моём месте, не сделали бы. Я сам до этой минуты сомневался. Но ты так хотела узнать про своего отца… и…
Воцарилась тишина. Глория вытирала слёзы пальцами. Андрей встал и подошёл к склону. Он смотрел на море. Она смотрела на него, как на единственного человека в этом мире, на которого она могла положиться и в радости и в горе; на человека, который её не бросил, когда она глотала таблетки и стояла на краю бездны; на человека, который её не оставил,
