Камень Судьбы, или Сад ослепительных планет. Глава 4

почти час. Прижавшись к горячей спине коня, девушка ощущала силу первобытной мощи, уносящей далеко-далеко от земли. Лицо обдувал колючий холодный ветер, заставляющий забыть обо всем на свете, кроме этого свободного полета, по бокам мелькали  цветущие поля, темно-зеленая кромка леса, где-то высоко над головой кружилось бездонное голубое небо, затянутое легкой паутинкой белоснежных перистых облаков. Во время особенно сильных порывов, подняв лицо к небу, она почти задыхалась, сливаясь с ветром. Возвращаясь домой, девушка еще чувствовала на щеке теплое прощальное прикосновение влажных губ Бурана.
Дома Теллуса застала одного Ахилла, продолжавшего скорбеть по поводу погрома, учиненного Квиком Нутом. Оказалось, покидая дом Правителя, господин посол, умудрился не заметить еще два горшка с цветами и несколько статуэток. Первой вернулась Эра, сообщив, что прилетевшие элионцы поселились в самом отдаленном уголке поселка. Ближе к обеду возле дома опустился катер Правителя, из которого стремительно вышел Александр Мир и, не оборачиваясь, направился к дому. Практически столкнувшись в дверях с Теллой, он даже не взглянул на нее.
- Привет, па. Как дела? Что-то вы сегодня припозднились. Неужели было так интересно?
- А? Что? – он будто очнулся от глубокого сна и, казалось, был удивлен, увидев рядом дочь. – Телла, не сейчас, потом, все потом, да, потом… – Александр снова впал в непонятное отрешенное состояние, и пролетев гостиную, словно спасался от кого-то бегством, закрылся в кабинете.
Странное поведение отца озадачило девушку, которая объяснила его тем, что он, наверное, очень устал. Может быть, они заезжали еще куда-то после музея. Прояснить ситуацию могла Селена.
Селена медленно шла по ведущей к дому дорожке, преувеличенно осторожно переставляя ноги, как йог, идущий по горячим углям. Ее движения были плавными и величавыми, может быть, даже слишком величавыми для данной обстановки.
- Как все прошло? – спросила Теллуса у сестры.
- Скучно и тоскливо, как всегда, – Селена небрежно махнула рукой. – Ранийцы просто невыносимы, под конец думала, превращусь в простоквашу, если еще хоть одну минуту буду смотреть на их кислые физиономии.
- Раньше ты не жаловалась на это, – Теллуса была удивлена. Селена никогда в подобном тоне не говорила ни о ком, даже о тех, кто ей действительно не нравился.
- А почему Квик не с вами? Я думала он пообедает у нас.
- Пообедает? Этот неуклюжий болван отдавил мне все ноги. Ты постоянно поощряешь его глупые увлечения, а он – твои безумные идеи. Разве посол и дочь Правителя так должны себя вести, – Селена презрительно пожала плечами.
Телла превратилась в соляной столб, причем ее взору и слуху предстала не менее страшная картина, чем выпала на долю Лотовой жены.
- Какая муха тебя укусила, Селли? – только и смогла промолвить она.
- Никакая муха меня не кусала и перестань употреблять эти ископаемые обороты, – холодно отрезала сестра и неспешно проследовала в дом, оставив девушку в полном недоумении.
- Кто-то из нас сошел с ума, либо они, либо я, – проговорил Телла. У нее была привычка в трудные минуты рассуждать вслух, словесно оформленная ситуация, как ей казалось, становилась более наглядной и пугала уже не так сильно. – Надо в этом разобраться.
Возможность сделать это представилась тут же. Через полчаса во время обеда Теллусе пришлось удивиться еще больше. Отец  и Селена, хотя и выглядели уставшими и немного замученными, оживленно и весело, в присущей им неподражаемой манере дуэта, рассказывали о церемонии дарения, которая, как и все мероприятия, собирающие в одном месте столь разных людей, не обошлась без комичных ситуаций. Телла несколько раз уточняла отдельные подробности, не забывая с особым пристрастием расспрашивать рассказчиков об их самочувствии, чем в свою очередь вызвала обеспокоенность Эры, поинтересовавшейся ее собственным состоянием и причиной подобных вопросов. В конечном итоге, пытаясь разобраться в загадочном поведении родных, девушка сама оказалась в глупом положении. Вероятно, именно поэтому во время десерта она больше обычного заинтересовалась причудливой формой шоколадного мороженого и предпочла молчать. Впервые в жизни она так радовалась окончанию семейного обеда.
- Ты какая-то странная сегодня, Телла. Ничего не случилось? – спросила Селена. Они уже двадцать минут, сидя в беседке, молча играли в шахматы. Над головой по-прежнему было ясное небо, теплое солнце одаривало своими лучами все живое, легкий ветерок гулял по кронам деревьев, щебетали птицы, хрустальная музыка фонтана воспевала расцветающую природу. Но Теллуса, не замечая ничего вокруг, думала о своем. Наконец она решилась:
- Ты на самом деле думаешь, что мы с Квиком глупо себя ведем, и считаешь его... «неуклюжим болваном»?
Рука Селены с нефритовой фигуркой коня замерла в воздухе.
- Что? – глаза девушки округлились так, что стали напоминать два огромных синих озера. – Телла, ты сегодня с Бурана не падала? Откуда такое дикое предположение?
- Но, ведь ты сама мне это сказала час назад. Ты не могла просто так забыть об этом, – настаивала Теллуса. – Вспомни, как вы приехали. Ты заходила в дом. Ну? – щеки девушки из розовых стали пурпурными.
Селена наморщила лоб, точно пыталась найти в закромах памяти давно забытое. По выражению ее лица было понятно, что поиски не увенчались успехом.
- Я не помню… Мы разве говорили? – Селена нерешительно, практически не глядя на доску, поставила фигурку, обеспечив своему коню не самое удачное пристанище.
- Да, – янтарный слон Теллусы угрожающе наступал на обреченную фигурку. Мгновение... и нефритовый конь Селены, очертив в воздухе замысловатую кривую, оказался в правой руке Теллы.
- Не могу вспомнить, – у Селены было растерянное выражение лица то ли из-за потери коня, то ли из-за потери памяти. – Последнее, что я четко помню – мы вышли из музея, – она помолчала, видимо, еще раз организуя поиски исчезнувших воспоминаний. – Потом – какой-то туман… и пустота. Знаешь, я сегодня так устала, еще никогда в жизни не чувствовала такой усталости. Наверное, я заснула в планетолете. Не знаю… Я не помню, Телла, не помню.
- Ладно, – сжалилась над ней сестра. – Ты не одна такая. В этом еще нужно разобраться. И я разберусь в этом. Значит, ты ничего не помнишь?
- Что значит – не одна?
- Папа тоже вел себя странно, Селли, очень странно, – подчеркнула она. – С вами что-то случилось. И я выясню – что, обещаю.
- Ой, Телла, ты опять собираешься ввязаться в сомнительную историю. И снова будут неприятности. У тебя по-другому не бывает. Может, тебе показалось? –  в голосе Селены зазвучала надежда. – Лучше расскажи все папе, если... не сомневаешься, что это было на самом деле, – осторожно добавила она, глядя на решительное мгновенно изменившееся лицо младшей сестры. Глаза Теллусы превратились в темно-фиолетовые аметисты, они пугающе светились каким-то далеким неземным светом. Девушка была непреклонна.
- Нет, я сама разгадаю эту загадку.
Вечером, наблюдая за перипетиями на сцене, она к своему стыду сопереживала трагической судьбе Ромео и Джульетты не так сильно, как на это рассчитывали Шекспир и Прокофьев, создавая свои бессмертные творения, а продолжала думать о странных перепадах в настроении и таинственных провалах в памяти родных. Временами от размышлений ее отвлекали сдерживаемые всхлипывания господина Нута и тихие комментарии Марго. Селена, сославшись на усталость, в театр не пошла. Квик, сидящий между девушками, умудрялся одновременно вникать в происходящее, довольно громко восхищаясь постановкой, хореографией  и костюмами, украдкой нырять за лимонами, уничтожая их в невиданных количествах, и переговариваться с Марго. Новый балет произвел на него сильное впечатление и основательно пошатнул безраздельное господство «Лебединого озера» в бездонной кридийской душе. Чем больше Теллуса думала о загадке, которую взялась разгадать, тем запутаннее она казалась. Девушка совершенно не представляла, за какую ниточку ухватиться, чтобы начать распутывать этот клубок. Единственной смутной тенью, мелькавшей на горизонте ее расследования, был Центральный галактический музей. Поэтому она решила с утра наведаться именно туда.
Всю дорогу домой Квик Нут, источающий настоящие потоки слез, продолжал восхищаться увиденным  и горевать о гибели шекспировских героев.
- О, как это ужасно и как это прекрасно! – в десятый раз повторил кридийский посол. – Дорогая Теллуса, неужели тебе не понравился балет? Это было так чудесно, восхитительно, прекрасно, – господин Нут, перебивая самого себя и не дожидаясь ее ответа, продолжал излагать свои мысли, будто боялся что-то забыть. – В очередной раз убеждаюсь, что все проблемы людей Земли возникают потому, что они не только не умеют слушать и понимать друг друга, но и всегда торопятся, когда нужно немножко постоять и подумать, – Квик неожиданно замолчал, перестав даже всхлипывать, и, ожидая ответа, замер, буквально превратившись в слух. Благо размеры его ушей позволяли сделать ему это беспрепятственно.
- Представление мне очень понравилось, Квик, – отозвалась Теллуса, поняв, что отмалчиваться дальше у нее не получится. – Ты, конечно же, прав мой друг, твоей мудрости и проницательности мог бы позавидовать царь Соломон.
- Царь Со-со-ло-мон? М... интересно! А каким был этот царь? И когда он жил? Он, безусловно, был красив? – забросал подругу вопросами любопытный кридиец. Узнавать новое о земной истории и культуре он любил. – Ладно, о царе еще успеем поговорить, – господин Нут, не став изменять традиции, молниеносно переключился на другую тему. Благополучие друзей для него было превыше всего. – Сейчас, милая, лучше расскажи, что тебя беспокоит, – Квик устремил на девушку свои огромные круглые глаза цвета «кипящей лавы», как однажды метко выразилась Селена, приближавшегося в оригинале к темно-оранжевому. – Я вижу, какая-то неразрешимая проблема встала на твоем пути, бесценная Теллуса. И она мешает счастливой улыбке вернуться на твое прекрасное лицо.
- Да, в последний раз у тебя было такое лицо, когда ты хотела погладить фиусийского лиуса и чуть не расплатилась за это пальцем, – согласилась с послом Марго.
- Какой там лиус, кажется, даже шекспировские трагедии начинают меркнуть на фоне тех странностей, которые происходят у нас дома, – Телла немного помолчала. – Квик, как же я могла забыть, ведь ты тоже был сегодня в музее! – воскликнула она. – Скажи мне, как ты себя там чувствовал и что делал после? Ты помнишь, что происходило дальше? – теперь настал ее черед засыпать кридийца вопросами.
- Да, я все хорошо помню, у меня нет проблем с памятью, Телла, – затараторил посол. – И все почему? Потому что в организм регулярно поступает витамин С, – говоря это он не забывал пополнять запасы означенного эликсира, ныряя в свой бездонный карман за лимонами. – К тому же на обеде у Главы Крина Кво вчера была замечательная кридийская ронса и земные морепродукты, обеспечившие меня необходимым фосфором и жирными кислотами, – профессионально заключил Квик Нут, который по первому образованию был биологом, но чаще всего вспоминал об этом, когда говорил о своих гастрономических