Владимир Макаров-Чалдон
ИВАНОВ
«Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай».
Александр Блок
Я пойду, Сергей Григорьевич, полувопросительно – полуутвердительно сказала женщина лет сорока молодому человеку. Да-да, Фелисата Васильевна! И темно-русый мужчина остался один сидя за письменным столом. Он устало потянулся, попытался пригладить волосы. Но мелкие от природы кудри тотчас же практически легли на старые места. Они уже давно привыкли жить так, как им хотелось и не одну женщину свели с ума. Их обладатель давно уже смирился с их своеволием и был доволен тем, что парикмахеры время от времени их укорачивали. Мужчина оглядел помещение. Строгая обстановка служебного кабинета – письменный стол, впритык к нему длинный приставной стол для участников совещаний. Сзади сидящего портрет И. В. Сталина в форме генералиссимуса. На столе отрывной календарь, на нем дата – 20 января 1951 года.
Взгляд невольно задержался на дате. Восемь лет назад кончилась его юность. Он криво усмехнулся: «Детство тоже оборвалось внезапно». В 1940 году после гибели родителей он остался один. Шефство над ним взял вдовый сосед Петрович. Петрович работал конюхом на конезаводе и пристроил его обучать лошадей. Жеребята растут вольными. И когда приходит взрослая пора, их приходится обучать ходить под седлом, в запряжке. И не раз кубарем летел Сергей с лошади, в момент ее свечки. Но ни разу ни одна лошадь не наступила на него, лежащего на земле. А скоро наступил момент, когда ни одна лошадь не могла сбросить его, как бы не старалась сделать это.
С началом войны в деревне почти не осталось мужчин, только такие старики, как Петрович, и Сергею в неполные шестнадцать лет приходилось выполнять самую тяжелую работу. А 20 сентября 1943 года он получил повестку. Военком, капитан с черной перчаткой вместо кисти левой руки честно сказал ему, что не имеет права отправить его в армию, т. к. ему только, что исполнилось семнадцать лет. Но предлагает ему добровольно вступить в ряды Красной Армии и обещает отправить его в танковые части. Скорее всего, Сергей попадет в училище, пока обучается и война закончится. В противном случае, через полгода отправит его прямо на фронт в пехоту. Сергей подумал и написал заявление о добровольном вступлении в ряды Красной Армии. Но вместо танкового училища он был направлен на краткосрочные курсы пехотных командиров и уже через четыре месяца в звании младшего лейтенанта прибыл на фронт. Он почти не помнит первый бой, в котором ему довелось участвовать. Во время атаки он первым выскочил из траншеи. Уже за этот бой он был награжден медалью «За отвагу», получил звание лейтенанта и взвод. За наступление в Белоруссии в 44-м году был награжден орденом «Красного Знамени». Перед этим наступлением он был принят в члены партии без прохождения кандидатского стажа.
В Восточной Пруссии Сергей воевал в чине капитана командиром стрелковой роты. Газета «Красная Звезда» писала: «…под сильным артиллерийским огнем противника умелым маневром роты преодолев водные рубежи, проволочные заграждения капитан С. Г. Иванов сумел овладеть населенным пунктом Ломпа при чем не имея потерь. Несмотря на ружейно-пулеметный огонь противника не щадя своей жизни капитан Иванов С.Г. первым форсировал левый берег реки Пасарге. При отражении контратак противника на левом берегу реки Пасарге капитан Иванов, умело руководя действиями роты и, проявив при этом личную храбрость, отразил 4 контратаки. Он был тяжело ранен при отражении пятой контратаки». Сергей считал, что ему крупно повезло. Он остался жив, к тому же не каждый бой наблюдал корреспондент газеты. Иногда приходила крамольная мысль, что не будь этой заметки в «Красной Звезде» он не был бы представлен к званию Героя Советского Союза. Он, скосив глаза, любовно посмотрел на свою грудь, где выше всех наград была золотая звезда. Даже сейчас в мирное время боевые награды играли большую роль в его жизни, кроме того, за каждую он получал деньги.
Четыре года после Победы он «путешествовал» из одного госпиталя в другой. В самом первом он влюбился в лечащего врача. И Марианна не осталась равнодушна, и когда встал вопрос о переводе его в другой госпиталь они оформили отношения в ЗАГСе и стали «путешествовать» вдвоем, а после рождения Вовки - втроем. В конце 1948 года, после того, как врачебная комиссия признала Сергея здоровым, они уже самостоятельно прибыли в деревню и поселились в родительском доме Сергея. Но уже через неделю через дирекцию конезавода Сергею передали вызов в райком ВКП(б). Первый секретарь товарищ Аристов чуть ли не с первой минуты знакомства предложил Сергею возглавить машинно-тракторную станцию (МТС). Он и слушать не хотел возражений Иванова.
- Меня не поймут вышестоящие товарищи, не поймет народ,- говорил он Сергею, - если Герой будет работать простым работягой. Сейчас в первую очередь область обеспечивает Балахтинский район, а у них только орденоносцы и не одного героя. Мы с тобой получим новые комбайны, трактора! Заткнем Балахту за пояс! Тебе, что безразлична судьба района, твоей родной деревни?! Ты коммунист и не имеешь права отказываться! Ты обязан выполнять партийные поручения! А партия поручает тебе трудную и ответственную работу.
И Сергей согласился. Он с семьей переехал в районное село, где ему был предоставлен для жилья большой пятистенный дом. Марианна заведовала хирургическим отделением в районной больнице. С Вовкой сидела няня-девочка пятнадцати лет.
Практически ежемесячно, а порой и чаще Иванов вместе с первым секретарем или один ездил в область. Чего они только не просили – корректировку плана хлебозаготовок, трактора и семена, дизельную электростанцию и лекарственные препараты, и … Сергей, смеясь, называл себя главным районным снабженцем. А вот дела МТС с каждым месяцем шли все хуже и хуже. Сергей никогда не увлекался машинами, не знал их. Понятия не имел о финансах. Он капитан, командир, привык отдавать приказы. А гражданские служащие и рабочие воспринимали это как унижение, требовали уважительного отношения к ним, к их мнению. При подведении итогов за год, даже первому стало ясно, что директора МТС надо менять. Но он, по-прежнему не хотел слушать Сергея, что семь классов для руководителя мало, что ему надо учиться.
И Сергей был назначен районным уполномоченным министерства заготовок. Сотрудники аппарата районного уполномоченного мотались по всему району, имели на учете каждую голову крестьянской живности. За каждым из них была закреплена лошадь, и они подскакивали в деревню в момент, когда хозяин живности «созрел» для того, чтобы сдать животину в счет мясопоставок или продать на мясо. Заготовители оформляли прием. Они осуществляли контроль за выполнением обязательных поставок мяса, молока, шерсти, контроль за выполнением планов государственных закупок сельскохозяйственных продуктов.
Сергею нравилась его новая должность. И он сам мало находился в кабинете и тоже мотался по району. Только, что с Фелисатой - бухгалтером они подбили итоги. Годовой план был выполнен на 110, 5%. Он достал из кармашка брюк трофейные позолоченные часы «Павел Буре». Часы показывали восемь вечера – пора идти домой.
Во дворе Петрович запрягал рыжего жеребца Кольку в кошеву. Когда Сергей был назначен районным уполномоченным он уговорил переехать бездетного Петровича к себе и устроил его конюхом в своей организации. Около Петровича крутился Моряк – огромный кабель породы дог весом около ста килограммов. Два года назад Сергей купил его восьмимесячным щенком. И с тех пор Моряк был его неизменным спутником в командировках по району и на охоте. Увидев хозяина Моряк, улыбаясь и повизгивая, подскочил к нему и, встав на задние лапы, передние положил Сергею на плечи.
-Моряк хороший мальчик, молодец,- лаская собаку, говорил Сергей.- Ну, хватит. Хватит! Моряк послушно опустился на все четыре лапы.
- Хочу размять Кольку, а то застоялся,- сказал Петрович садясь в кошеву.
- А возьми нас с Моряком!- И Иванов сел в кошеву на облучок. Он перехватил вожжи у Петровича и слегка потянул их. Колька шагом вышел со двора и рысью направился за околицу. В окрестностях села степь перемежалась с березовыми колками. Когда дорога шла по полям, Сергей позволял Кольке спокойно бежать мелкой рысью. В лесу он натягивал вожжи, и Колька переходил на крупную рысь.
- Эге-гей! Эге-гей!- довольный кричал Сергей. Колька не попал в кавалерию – забраковала комиссия из-за масти. Иванов случайно узнал об этом и добился передачи его в свою организацию. Он приучил его при натягивании вожжей не останавливаться, а наоборот ускорять ход, при дальнейшем натягивании вожжей жеребец переходил в галоп. Об этой особенности Кольки знали только Иванов и Петрович. Поэтому никто больше на Кольке не мог ездить – боялись разбиться.
Моряк то бежал впереди, то сзади, а, то играя, кувыркался в сугробах по бокам дороги. И люди и животные получали удовольствие от этой поездки. Когда же Сергей решил возвращаться, Моряк вдруг исчез. Через пару минут в одной из смешанных рощ послышался его лай.
- На зверя, определил Петрович, - придется ехать к нему. Свернули с дороги и поехали на лай. Но далеко проехать не удалось – снег. Петрович привязал жеребца к дереву, взял, на всякий случай, веревку, валявшуюся в кошеве, кнут. И они пошли пешком. Сергей шел впереди, Петрович сзади, стараясь ставить ноги в следы, оставляемые Сергеем. Метров через триста они вышли на поляну. В сугробе под раскидистой сосной скалясь, стоял волк. Увидев людей, он попытался покинуть сугроб. Но навстречу ему кинулся Моряк, и волк вернулся назад. При этом на снег упал клок шерсти, вырванный Моряком из волчьего бока.
- Видимо, молодой еще, - сказал Петрович. Моряк, Моряк! – позвал он собаку.
- Подожди! – загорелся Сергей, - давай поймаем и покажем Вовке!
- Во! Придумал! Взрослый человек, а ведешь себя как ребенок.
- Что, Слабо!? – воскликнул Сергей.
- Подожди! Дай подумать, - Ответил Петрович. Он посмотрел на кнут, на веревку и начал вязать аркан. С третьей попытки Петрович набросил аркан на волчью шею и потянул серого к себе. Волк упирался, пришлось Сергею огреть его кнутом. Волк выскочил из сугроба и попытался накинуться на Петровича. Но на стороже был Моряк, защитивший Петровича. Они медленно пошли к лошади - впереди Петрович с веревкой в руках, затем собака. За собакой упирающийся волк, сзади Сергей с кнутом, которым иногда подгонял волка. Не доходя метров тридцать до повозки, Петрович привязал волка к дереву. Колька почуяв волка, храпел, бил ногами по снегу и
