Суд Тамерлана

Что он говорит, кто-нибудь сможет мне, наконец, перевести?! – разгневался государь.
– О, великий хазрет, этот урус говорит на своем языке, – ответил один из писарей. – Он говорит, что-то про Ису и про кровь.
– Удивительно! Ты что мирза, еще помнишь язык урусов? – удивился эмир.
– Я сын пивовара, – продолжил Василь-ага уже на чагатайском языке. – Двадцать годов жил на Рязанской земле, но по воле Божьей в кровавой битве нас, пленников русских, под ордынской плетью угнали на чужбину. И вот уже пятнадцатый год влачу я жизнь раба. Грех на мне… Во избежание тягот житейских и мук, принял я по своему малодушию веру Магомета… – говорил он, глядя на исписанный пол, но тут поднял Василь-ага лицо и взглянул Тамерлану в глаза, почувствовав, что сердце его наполняется гордостью. – Но когда я узнал, что ты после похода на Китай, двинешь свои тумены на Русь… Вот и таил сие: коль навалится ваша сила – села пожечь, отчизну разорять, все княжество вытоптать, головы всем посечь. Моя Рязань всегда многострадальная, нет на Руси другого города, где столько русской крови пролито. Вот по этому я и решил пуститься в побег на свою землю, взяв с собой любимого мне человека, чтобы предупредить... Но на все Божья воля. Господь Бог расположил все иначе…
– Так вот оно что! – воскликнул Тамерлан, пресекая дальнейший его рассказ. – А я-то думал, что ты бежал из-за глупой овцы, которая мне не одного безанта не стоила.
– На крюк его! На крюк! Повесить лазутчика!!! – как рой пчел загудел зал.
Тамерлан поднял левую руку, тигриным взглядом окинув лица присутствующих. И только когда зал угомонился, он продолжил:
– А теперь знай, глупый мирза, даже в случае удачного побега, ты бы опоздал с известием. Тебе снесли бы голову твои же москвитяне. Почему? Вот я до твоих ушей и хочу донести, – усмехнулся он, зловеще сверкая раскосыми глазами. – Мои преданные витязи, отговорили меня идти на Китай, а убедили двинуться на москвитян, так как на твоей земле – неисчерпаемые богатства, красивые женщины, которые от моих воинов нарожают прекрасных и здоровых детей, и многое того, чего не найдешь в других странах. Несколько дней назад, тридцать тумен уже вышли к берегу Итиль. Там они будут ожидать меня с таким же количеством войск. Ни какая сила не сможет противостоять моей армии…
Тамерлан замолчал, допивая из чаши кумыс, все зашевелились и заговорили вполголоса. Через минуту он встал с трона и, теребя бороду, начал громко провозглашать свой приговор:
– И так, сего вечера 10 июля 6903 года от сотворения мира, повелеваю: Преступника Василь-ага сварить в крутом кипятке, медленно опуская в котел. Казнь произвести на площади Ак-Сарай. Второе. Вареное тело преступника порубить на куски и кинуть в клетку на съедение львам. Казнь назначаю на завтра, сразу после утренней молитвы. И третье. Эй, унбаши, немедленно позаботься, чтобы перед казнью его привели в порядок.
Когда Тамерлан закончил, все присутствующие в зале были потрясены таким страшным приговором. И многие удивлялись тому что, услышав приговор, Василь-ага не упал в обморок, не намочил в штаны, а напротив, стоял все такой же, не изменившийся в лице; его полузакрытые глаза и мертвенно-бледные губы ничего не выражали.


Утром его привели к месту казни; вся площадь была заполнена народом. Люди толпились, высматривая приговоренного. Крики и возгласы, и ликование – все смешалось в едином людском шуме.
Но в этом адском гомоне обессиливший и отвыкший от дневного света Василь-ага блаженно закрыл глаза, подумав: «Вот как встречают! Будто не казнить, а прославлять собираются».
С улыбкой он приподнял веки, и вдруг перед его глазами метнулся юноша – какое-то обомлевшее лицо. И он, совсем ослабев, снова закрыл глаза, подумав: «Губы, глаза, брови – как у моей лебедушки! Юноша схож с Гуль-яли. Вот дива!»
Какая-то тяжелая и твердая рука схватила его и на кисти рук накинула петлю. Он еще раз с трудом открыл глаза. Перед ним стоял багатур; одной рукой он натягивал веревку, которая мертвой хваткой сковывала ему руки, а другой – держал хвостатое копье.
– Пошевеливайся, урус! – гаркнул он и потянул его сквозь толпу.
И в этот последний миг ему захотелось услышать звон русских колоколов. Он пытался представить тот родной знакомый звон, но людской шум мешал ему…
… Привязанного за руки его медленно опускали в огромный чугунный чан, кипящая вода которого, обжигая тело, отдавала горячим паром. Толпа вокруг кричала, в него полетели палки и камни, кто-то пытался стрелять из лука, кто-то не точно метнул в него копье.
«Господи, Иисусе Христе! Услышь меня! Прими меня, как жертву, во благо спасения православных в многострадальной Руси… Господи, не дай мне долго мучиться, забери!..»


__________________
Примечание автора:

Зиндан – тюрьма
Мирза – писарь
Унбаши – командир десятки
Богатур – воин
Хазрет – царь
Итиль – река Волга
Иса – Иисус Христос
Назарей – христианин
Чагатаи – воины, относящиеся к Чагатайской Орде
Тумен – крупное войсковое соединение
6903г. – относится к 1395 г. от рождества Христова