Лемурия

заметив при этом: "Неплохо в заповеднике постреляли с Петровичем... Какой Петрович? Что значит, какой! Этот Петрович один, его все знают!"
  После чего деловому партнёру становилось очень стыдно, что не знает он единственного и неповторимого Петровича, не охотится с ним в заповеднике, не проносится на вертолёте над стадами испуганных копытных, не сидит у костра, не поёт народные песни и не имеет шансов хотя бы поднести патрон или подлить водки такому замечательному человеку, как Петрович.
  После чего любая деловая беседа катиться начинала - как по маслу.
  - Ну вот!
  Игнат потёр руки и сел за стол.
  - Спасибо, Миша, что заглянул. Случайно, наверное, получилось, как обычно? Шёл мимо, да и забрёл?
  Игнат посмотрел испытующе на Искандерова.
  - Нет, - ответил Михаил. - Не случайно. Специально.
  Игнат радостно всплеснул руками.
  - Прогресс! Прогресс! Визит-то оказывается, был спланирован! Прямо-таки преднамеренно зашёл, и время выкроил для этого! Миша, я счастлив!
  И Игнат заёрзал в заскрипевшем кресле, изображая бурную радость.
  Михаил смотрел на него угрюмо, исподлобья.
  - Прекрати уж... И так гадко на душе, а тут ты ещё... Роман прочитал?
  Игнат перестал изображать радость и сделался серьёзен.
  Из верхнего ящика стола достал он толстую картонную папку, на корешке которой синим фломастером жирно выведено было: "Мих. Л. Иск. Кат. 2".
  - Прочитал, конечно...
  Игнат раскрыл папку и в задумчивости провёл пальцем по первой странице.
  - Вот тут и замечания от рецензента...
  Отложил рукопись на край стола.
  - Объёмное произведение получилось! - резюмировал Игнат. - Да... Пока мы твой файл распечатали - у нас в принтере тонер закончился. Пришлось картридж менять! Представляешь? Да, Миша, работоспособности тебе не занимать, за это любим тебя и ценим. Меньше чем за три месяца такой романище наваять!..
  Игнат спортивным жестом сложил ладони и потряс ими над головой.
  - Ещё что отметишь? - голосом равнодушным и безжизненным произнёс Михаил. - Кроме объёма?
  Пока Игнат собирался мыслями и подбирал подходящий ответ, Искандеров добавил ещё вопрос:
  - И почему, Игнат, я у тебя по второй категории пошёл? Я ведь тебя не первый год знаю, не второй и не третий. Я твои пометки давно уже научился расшифровывать. Чего это мне категорию понизил?
  Игнат, отвернувшись, с полминуты разглядывал устроенную в углу книжную полку с издательскими новинками.
  А потом тихо, по слогам произнёс:
  - Сам виноват.
  - Я? - удивился Искандеров.
  Открылась дверь кабинета. Серафима внесла на подносе две чашки кофе, сахарницу и вазочку с конфетами.
  Улыбнулась.
  - Конфеты - ваши любимые, Михаил Львович. Чернослив и фруктовое желе!
  Она расставила приборы и посмотрела вопросительно на шефа.
  - Пока всё, - ответил Игнат.
  Серафима, отступая медленно и с улыбкой, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.
  - Сам? - переспросил Михаил, щедро накладывая сахар в чашку.
  - Именно, - подтвердил Игнат. - Ты знаешь, что значит для писателя быть в издательской обойме. И догадываешься, наверное, что значит - не быть. Точнее, выпасть. Это ведь страшная штука - писательское небытие. Для тех, кто вкусил славы...
  Игнат развернул яркий, цветастый фантик и отправил конфету в рот.
  - Флавы, онограро...
  - Прожуй сначала, - посоветовал Михаил, размешивая сахар.
  Игнат проглотил конфету и, достав из ящика стола бутылочку энергетика, запил.
  - Говорю, что для тех, кто вкусил славы, гонораров приличных, кто научился зарабатывать на жизнь литературой, кто вышел из проклятого обывательского круга и попал в номенклатуру людей креативных и обеспеченных - падение непереносимы. Уж поверь мне, Миша! Лучше поверь на слово, без проверки! Чёрт...
  Игнат брезгливо поморщился.
  - Серафима бестолковая! Кофе - для тебя, для себя я цветочный чай заказывал! У меня от кофе расстройство желудка, сто раз ей об этом говорил!
  Игнат махнул рукой и придвинул свою чашку ближе к Михаилу.
  - Можешь и мой допить за компанию. А Серафиму оштрафую на стоимость напитка!
  - Прости уж её, - попросил Михаил.
  - Гуманист, тоже мне! - возмутился Игнат. - Вам, писателям, легко быть добренькими! Отвечаете только за себя и за свой письменный стол! А у меня издательство, бюджет, коллектив! Которому надо зарплату платить, между прочим. А источники доходов - тексты, которые...
  Игнат приложил руку к груди.
  - Миша, пойми правильно. Я этот роман издам, без вопросов. Ну, то есть, с небольшой переделкой... В общем, издам! Но скажи мне, какого чёрта тебя в любовную тему потянуло? Твоя стихия - детективы. Я же под тебя серию делал, и чем мне теперь её наполнять? Да я бы и новую серию под тебя сделал, если бы был уверен, что ты тексты будешь исправно выдавать. Но...
  Игнат поморщился страдальчески.
  - Миша, от тебя давно ничего нет. Ты выпадаешь из обоймы! Выпасть легко, вернуться обратно - практически невозможно. Молчание - непростительно для писателя. Ещё помолчишь немного, и тебе конец, Миша!
  Игнат вскочил, снял с книжной полки и бросил на стол захлопавшую растрёпанными страницами книгу в мягкой, аляповатой обложке.
  - Вот, Миша! - воскликнул Игнат. - Вчера на вокзале купил, в книжном киоске.
  - С чего бы это вдруг? - удивился Искандеров. - Это же...
  Он перевернул обложку.
  - Ну да, узнаю! Ты же и издавал, год назад.
  - Точно, год! - подхватил Игнат. - Год назад! А купил специально, чтобы тебе подарить со своей дарственной надписью. Я имею право надписать эту книгу, потому что я обеспечил успех этому роману, я в своё время заполонил им книжные магазины, благодаря мне тысячи читателей расстались со своими кровными и купили твой текст в моей обёртке. Но ведь это было год назад! Миша, задумайся: это предпоследний экземпляр с самой дальней полки вокзального киоска! Нет, я так и напишу на первой странице: "Миша, очнись!"
  - Пиши, - равнодушно ответил Искандеров. - Пиши на здоровье, упражняйся в остроумии. Художника пинать - наука немудрёная.
  Игнат подвинул стул и присел рядом с Михаилом.
  Сидел, покачиваясь, на стуле долгие минуты.
  Потом, решившись, спросил:
  - По душам можно поговорить?
  - Валяй, - согласился Искандеров.
  Игнат локтем опёрся на стол. Картинно приложил указательный палец ко лбу.
  Начал осторожно и издали:
  - Я ведь поначалу действительно обрадовался тому, как быстро ты управился с романом. Подумал: "Не потерял форму Искандеров, не потерял. На коне Львович!" Обрадовался, планы начал было строить. Вот как получил файл по почте, так и начал строить. Ещё пару книг издать, и на новую серию выйти. Ты ж у нас работоспособный, плодовитый. Да...
  Наморщил лоб.
  - Думал, к осени рукопись пришлёшь, не раньше. Время тебе дал достаточно. И заметь...
  Игнат вскочил и, пройдя по кабинету быстрым шагом, вернулся в директорское своё кресло.
  - ...Ничего в контракте не оговаривал, не расписывал. Карт-бланш! Ты прислал раньше, обнадёжил было. Но рассчитывал-то я на детектив!. А эта лирика...
  Игнат кивнул на папку.
  - ...У меня сейчас девиц полно, которые научились розовую воду по страницам разводить. Ладно, доработаем мы это! Издадим вне серий, чёрт с ним. Пока твоё имя работает. Но именно - пока. А потом что? Простой в серии можно заполнить, "негров" нанять. Но сколько же раз повторять, Миша, что от тебя я другого жду, другого! Нового, чёрт возьми! Вот эта книга...
  Игнат вытянул палец.
  - ...Подарок этот - куплена в киоске. Она - предпоследняя там. Больше поступлений под твоим брендом нет. В следующий раз, когда я подарю тебе книгу, извлечённую из архива, можешь считать, что твоя писательская карьера закончилась.
  Эффект от сказанного получился вовсе не тот, на который рассчитывал Игнат. Точнее, совсем никакого эффекта не получилось.
  Была лишь долгая пауза, в продолжении которой со стороны Палевича было напряжённое молчание, а со стороны Михаила - равнодушное.
  "Не ожидал" подумал Игнат.
  Нехорошие предчувствия охватили его.
  - Из обоймы? - спросил Михаил. - Карьера закончилась? Да, всё кстати и всё вовремя. И разговор по душам - вовремя. А я вот...
  Михаил сделал кораблик из фантика.
  - ...Попрощаться с тобой пришёл.
  Лёгким щелчком отправил кораблик в плаванье по столу.
  Игнат проводил взглядом фантик-парусник, причаливший к лотку с письмами, и покачал головой.
  Ответил:
  - Печально. Но плакать не буду. Талантов хватает... Двух студентов хватит, чтобы твою серию завершить.
  Михаил встал из-за стола и протянул руку Игнату.
  Сказал с ироничной улыбкой:
  - Поблагодари хоть за сотрудничество. Или спроси для проформы, чего это я в отставку собрался.
  Игнат ответил вялым рукопожатием.
  И в голос его явно звучал растеряно, когда сказал он:
  - Не готовился к такому... Честно говоря... Не буду ничего спрашивать, и так понятно. Из-за Светланы? Не справился с собой?
  Михаил грустно кивнул в ответ.
  - Глупо как-то всё вышло, - ответил он. - Пьян был, здорово выпил... Поругались... Из-за ерунды какой-то...
  - Хороша ерунда, - заметил Палевич. - В санатории с этой рыжей загулять - не ерунда. Потешил себя, потешил...
  - Она собираться, вроде, начала, - не слушая Палевича, продолжал Михаил. - А у меня, как назло, туман какой-то в голове, замутилось всё... Думал, игра это, на нервы давит. Побесится и перестанет. Убираться начал на кухне. Потом утомился как-то и в коридоре прилёг на диван... Проснулся - тишина в квартире.
  Он облизал пересохшие губы.
  - Нет ёё! Нет и всё! Звал, искал...
  Игнат заморгал удивлённо.
  - Ты же мне рассказывал уже об этом! Весной, вроде, дело было... Помню, я к тебе в гости заходил. И что...
  Он перешёл на шёпот.
  - Не возвращалась?
  - У родственников, кажется, живёт, - как-то неуверенно, дрогнувшим голосом произнёс Михаил. - Я справки наводил, искал... Сейчас в Питер переехала, к дяде своему. Я телефон узнал. Позвонил... Трубку сняла и молчит. Я говорить начал, а она - бросила. Вот ведь характер...
  - Может, не она? - предположил Игнат.
  - Она, - ответил Искандеров. - После стольких лет человека по дыханию научишься узнавать. Она... Вот, думаю, и не вернётся. Теперь уж точно не вернётся. А я...
  Он взял со стола парусник и бросил его в корзину для бумаг.
  - ...В путешествие. Подальше отсюда. Не могу больше в этом чёртовом городе, душит он меня!
  - И куда собрался? - спросил Палевич.
  Искандеров пожал плечами.
  - Не решил ещё. Где потеплей, да поспокойней. Мне покой нужен... Сердце всё - будто в иголках. Истыкано и саднит...
  Михаил повернулся и пошёл к двери.
  - Искандеров! - крикнул ему вслед Игнат.
  Михаил приоткрыл дверь и замер на пороге.
  - Мобильный не отключай!
  - Это конечно, - согласился Михаил. - Звони... Мне не жалко... Хоть когда - звони...
  И он шагнул в приёмную.
  Игнат хлопнул себя по лбу и вскочил со сттула.
  - Миша! - крикнул он вслед уходящему автору. - Чуть не забыл... А чего у тебя всё время духи какие-то по страницам прыгают? Что ни глава, то полтергейсты с барабашками... Это же реалистическое произведение? Учти, я других не печатаю!
  - Реалистическое! - ответил из приёмной Михаил.
  - А духи зачем? - не отставал Игнат.
  - А они реальные! - успокоил его Искандеров. - С натуры рисовал!
  "Доктора бы ему найти" подумал Палевич.
  Как-то нехорошо кольнуло сердце.
  На миг - больно